Страница 100 из 109
ЭЛЕГИЯ О ПЕРСТНЕ ПЕСНИ
Имею дом, при доме сад, и яблони — как песнопенья, и свежим молоком — роса, рассудка мед — моим влеченьям. Как шляпа, крыша в завитках, и дом расписан, как шкатулка. И вор орудует в садах, как в тьме привычной переулка. Стеною оградить высокой из сна и камня — на века!.. Растет в саду веселом солнце цветком похмельным табака. В сад выхожу, и в юном сердце, на миг не знающем затишья, зеленое всплывает скерцо невесело поющей вишни. В сад выхожу в часы заката, и вечер, как струна, дрожит, Жизнь удивительнее сказки В одной минуте пережить! В сад выхожу, слова срываю, деревьев вдохновенных дань. О юность, красоте без края взгляни в глаза и руку дай! Сгорает вечер невеселый, мелодия увянет днесь. в кувшин бросай за словом слово, свою молитвенную песнь! Огнищем солнце догорело, глаза пожаром опекло. В пылающем венке несмело склоняю светлое чело. Отвечерело. Откурилось. Уж ночь кадильницей дымит. Как обруч, солнце укатилось, луна на пастбище спешит. Лиловая клубится муть, вот звезды — вышивкою ночи. Ты, парень, осторожней будь, весна росою выест очи. В ночь ландыша течет дыханье и полнится медами кровь. Хоть шаг твой выверен веками, В смятенье сердце бьется вновь. Хозяин сада — юный лирик в звучанье ночи не спешу. В руке уверенной и сильной ковш зрелых месяцев держу. Шумят деревья безмятежно. О чем шумят? — Любовь и сон. Так вечер колыбельной нежной захватит сердце в свой полон. Цветов ночных чудесны тени, деревьев души в них живут. Они бы к месяцу взлетели, да ветры в путь их не берут. О грусти радость и безмерность, слова — что стрелы в небеса! То месяц, музыкант незрелый, готовит к выступленью сад. Мечта мятежна и сурова! Пути в безвестности пылят. Нет, не воротит небо слова, и не отдаст его земля. Деревья слушай! Их признанья в тетради ночи запиши! Как клен лелеет крону-знамя, следи полет своей души! В тетради той златые буквы, судьбы страницы шелестят. Ее вы не возьмете в руки, ее лишь сердцем можно взять. Как звезды спящие в глуби, объятые волшебным сном, пробудятся слова любви в душе, обретшей крылья, и ответит дружной песней дно. Ответят дружной песней клены, ответит дружной песней ночь, и шаг затихнет у костров. Воображеньем вдохновленный, наметишь контур ровных строф. Хмельное сердце в этот миг пусть с высоты увидит мир, пусть над вселенной правят пир, пусть вознесутся в высоту мечты, смятенны и крылаты! О слово в жизненном чаду, тебе ли прозябать в палатах? Я слышу, как приходишь, черный напев, гнетущий и дурманный, как ищет содержанья форма, та, что вместит мой ужас ранний, и эту радость день по дню, и всю бессилья глубину, и слово в сердце я воткну — кровь брызнет, словно крик напасти. Умру в отчаянье и счастье. Пометил двери знак фатальный — то перстень песни изначальной. 1934НАВСТРЕЧУ
Растет малец кустом малины. Подковы за селом звенят. Вот ласточки на свитках длинных фиксируют начало дня. В союзе солнца и телеги навстречу выеду весне. Приглушено парящим снегом звучание апрельских дней. 1934НА ШЛЯХУ
Рассвет, исхлестанный ветрами, взлетит над стылою водой и заблажит в прибрежных травах, цыганистый и молодой. Река флиртует с дном певучим, по ней волною ходит дрожь, и день хоронит месяц в кручи, как скопидом истертый грош. Лещина под косою плачет, звенит, как медь, широкий шлях. Идет босой и бесшабашный парнишка с солнцем на плечах. 1934КЛЕНЫ
Поникли сиротливо клены, штудируя весны букварь, опять молюсь земле зеленой, и сам зеленый, как трава. Поросший мохом лис ученый создал поэтику для них. Поют трава, и день, и клены, стрела луча лепечет стих. 1934КОЧЕТ
Заря мелькнула, как стрела, и песня искрою угасла, и только с мокрого ствола роса по капельке стекла, как речь, легко и ясно. Уже земли изогнут контур в такой законченный овал, и ночь уж начала кончаться, кострищем медленно исчахла. Вот утро синим возом едет, сноп солнца дарит людям степь. Шумит крылами красный кочет — певучей меди серп. 1934