Страница 9 из 19
Приятно поразила Толстого и сравнительная дешевизна местной жизни:
«Во Флоренции хлеб, и мясо, и всякая живность недорого, и есть того в ней довольно; также и рыбы много и недорого; а фруктов всяких множество и зело дешевы, а паче много изрядных виноградов, с которых делают изрядные вина, которые на всем свете славные Флоренские вина; и зело их много, белых и красных, которые безмерно вкусны и непьяни; и купят их там дешево, а, покупая, отвозят в дальные места за славу, что есть Флоренские вина славные…»
Между тем от глаза опытного путешественника не укрылись и недостатки городского управления:
«Во Флоренции есть не во многих местах фонтаны, которые есть и попорченые, однако ж хорошего мастерства, только не такие, как в Риме, и не изо всех фонтаны во Флоренции воды текут…»
Подобно ранее Шереметеву и его спутникам, Толстой описывает одну из главных флорентийских диковинок – «зверинец» великого герцога, находившийся за Старым дворцом на Via dei Leoni:
«Потом пришел в один дом, в котором флоренскаго великого князя сидят звери и птицы. В том доме поделаны зверям места пространные и палаты, в которых звери живут изрядные. В те места поделаны окна великие и вставлены решетки железные, толстые, в которые окна сквозь те решетки могут люди зверей видеть…»
Перечисление Толстым обитателей «зверинца» значительно подробнее представленного в записях Шереметева:
«В том доме видел я льва великого, которому, сказывают, g лет. Потом видел львицу великую ж, и сказывают об ней вещь удивительную, будто она больна лихорадкою, которую я видел лежащую, и зело громогласно ревела, власно как бы стонет. Потом видел льва молодого, у которого еще нет гривы и на хвосте кисти; а сказывают, что-де тот лев еще трехлет. Потом видел: два льва малых в одном месте сидят и играют между собою, а величеством же малые львы с посредственнаго волка; а сказывают, что тем львам еще отроду по семи месяцев и привезены из Гишпании. В том же доме видел одного барса великого и зело изрядного. В том же доме видел трех медведей великих, между которыми один половой, великой; а сказывают, что тот половой медведь в том доме сидит уже зо лет. В том же доме видел немало волков великих. В том же доме видел одну лисицу черную; а сказывают, что-де та лисица привезена в давных летах во Флоренцию с Москвы. Там же видел много орлов великих серых».
В мемуарах Толстого можно найти и важные подробности:
«Среди того дому сделано между палат место пространное; среди того места стоит столп деревянной великой. А сделано то место для того: когда похочет Флоренской великой князь теми зверми веселится, тогда на то место выпускают зверей; и те звери на том месте бьются, а великой князь смотрит того сверху, где поделаны вокруг того помяненного места переходы каменные, изрядные».
Столь же уникально и описание Толстым специальной «машины», с помощью которой служители зверинца могли прекратить смертельные схватки разъярившихся экзотических животных:
«И если зверь зверя учнет одолевать и их людям разнять невозможно за их лютостию, и для того сделан инструмент такой: сделано из глины одно воображение великое, безмерно страшливое, подобием зело устрашительной жабы; и в то изображение войдут люди и запалят в нем огонь, чтоб дым и пламя огня исходило у того изображения изо рту, и из глаз, и из ушей, и из сторон. И так те люди в том страшилище взъедут в то место, где те звери бьются, и как звери то изображение увидят, испужаются, чают, что живое нечто вошло к ним, и разбегутся разно, покинув дратся. Тогда их зверовщики, взяв, посадят в их места, в которых живут. А сделано то страшливое изображение на колесах, и могут в нем бывшие люди иттить, куда хотят…»
Гуляя по городу и постоянно страдая от августовской жары, Толстой осмотрел Собор Санта-Мария дель Фьоре, Баптистерий Сан-Джованни, незаконченную церковь Сан-Лоренцо с Капеллой Медичи и некоторые другие достопримечательности на правом берегу Арно. Посмотрев также Уффици, он, через Понте Веккьо, перешел на левый берег:
«Потом пришел я на один великой мост, которой сделан через реку на каменных столбах высоко зело и широк. На том мосту по обе стороны поделаны лавки, в которых сидят марканты, то есть купцы, и торгуют серебром. В тех лавках серебра есть малое число, и работ в серебре самых добрых в тех лавках я не видал».
Посмотрел Толстой и дворец Питти, ошибочно предполагая, что там в данный момент находится Великий герцог, – на самом деле на время летней жары Двор уезжал поближе к морю, в Пизу. Не смутило Толстого даже отсутствие серьезной стражи перед дворцом:
«Потом я пришел ко двору Флоренского Тот его двор стоит на пригорке, палаты великие, строения и моды древней. У ворот его стоит один караульщик с протазаном, и у двора его никого я не видал…»
Интересно объяснение отличавшегося высокой самооценкой Толстого, почему он решил не беспокоить Великого герцога и не наносить ему визита:
«А на двор его я не пошел, для того, что я ходил там гулять тайным лицом, а неявною своею особою, для того, что мое намерение было такое, чтоб больше одного дня во Флоренции не жить. А если бы мне сказатся своим лицом во Флоренции, и меня бы великой князь Флоренской задержал любовно: для имени государя моего хотел бы мне учинить гонор [честь] и тем бы дороге моей учинил препятствие. И, смотря я того великого князя дому, пришел к себе в остарию…»
Толстой заказал экипаж на раннее утро следующего дня и, заранее расплатившись с хозяином («чтоб мне задержания ни от кого не было»), покинул понравившуюся ему столицу Тосканы; путь его лежал в Феррару, Падую и далее в Венецию.
…Спустя почти двадцать лет, в ни г., Петр Андреевич Толстой вновь побывал в Италии, где путем хитроумных комбинаций ему удалось склонить к возвращению в Россию скрывающегося от царя-отца наследника Алексея Петровича. Впоследствии Толстой лично возглавил следствие по делу цесаревича.
За заслуги перед императором Петром I П. А. Толстой получил в 1724 г. титул графа, став, таким образом, основоположником графского рода Толстых. После смерти преемницы Петра Великого, императрицы Екатерины, Толстой проиграл придворные интриги Меньшикову, был сослан в Соловецкий монастырь, где и скончался.
Демидовы
На левом берегу Арно, рядом с набережной у Ponte alle Grazie, есть Piazza Nicola Demidoff, названная в честь Николая Никитича Демидова (1773-1828), русского посланника при Тосканском дворе, мецената, почетного гражданина Флоренции. В центре площади под стеклянным ажурным навесом установлен памятник Демидову работы Лоренцо Бартолини. В центре – Демидов в образе римского сенатора, который обнимает маленького сына; женская фигура, символизирующая Признательность, преподносит ему лавровый венок. По углам – четыре статуи-аллегории: Природа, Искусство, Милосердие и Сибирь (последняя держит на руках Плутоса с мешком золота). Памятник был создан по заказу сына посланника Анатолия Николаевича Демидова и преподнесен им в подарок Флоренции.
Основание роду Демидовых, сыгравшему заметную роль в новой истории Флоренции, положил сын тульского крестьянина-кузнеца Никита Демидович Антуфьев. В 1696 г. Петр Великий по пути в Воронеж остановился в Туле и приказал спросить местных умельцев, не возьмутся ли они за месяц выковать триста алебард по привезенному образцу. На вызов царя явился единственный желающий – кузнец Никита Антуфьев. Вскоре после первого испытания Петр заказал ему же изготовить ружья по иноземному образцу, и Антуфьев опять с честью справился с царским заданием. В благодарность Петр пожаловал мастеру участок земли на берегу Тулицы, право добычи железной руды и фамилию Демидов. Через некоторое время Демидовы получили в дар от царя обширные земли на Урале и в Сибири, открыли там магнитные, серебряные и медные рудники. По свидетельству Голикова, биографа Петра, в 1715 г., когда у царя родился сын Петр Петрович, Никита Демидов прислал «на зубок» царевичу «множество драгоценных золотых вещей из древних сибирских курганов и сто тысяч рублей деньгами». В 1720 г. Петр возвел Никиту Демидовича Демидова в потомственное дворянство.