Страница 2 из 9
1. Главной целью человеческой жизни является обретение благополучия.
2. Благополучие любого человека проявляется и реализуется за счет:
• эффективности;
• счастливости.
3. Эффективность любого человека определяется его совершенством. А вот счастливость – удачливостью как способностью достигать желаемых целей в кратчайшие сроки (и оказываться в нужное время в нужном месте).
4. В свою очередь совершенство человека обусловливается качеством программ его жизнедеятельности, в то время как удачливость – адекватностью присущих ему карт реальности: представлений о себе, других, мире и Боге.
5. Именно карты человека образуют вторичную реальность его жизни – более реальную, чем первичная, поскольку наши представления о себе, других, мире и Боге имеют характер самоисполняющихся пророчеств и самореализующихся предсказаний.
6. Функциональной основой всего этого выступает так называемый закон воплощения, согласно которому мы способны воплотить (да что там воплотить – просто увидеть!) в своей жизнедеятельности только то, что присутствует в нашем сознании.
7. Программы вторичны по отношению к картам и обеспечивают реализацию только того, что отвечает соответствующим картам.
8. В связи с этим в процессе нашего обучения и воспитания мы можем действительно усвоить и принять только те программы, которые адекватны отвечающим за них картам.
9. И карты, и программы являются в высшей степени бессознательными (и даже просто неосознаваемыми) образованиями, не поддающимися изменениям на сознательном уровне.
Чтобы вы могли полнее понять, представить и ощутить, попробую разъяснить вопрос о картах на примере их, так сказать, мегаварианта. А именно – базовых представлений человека о себе, других, мире и Создателе.
Дело в том, что еще до рождения у любого ребенка складываются некие исходные представления, впоследствии определяющие его отношение к жизни в широком смысле этого слова (да и вообще саму жизнь). Представления о том, насколько благополучен он сам и насколько благополучны другие (а еще и насколько благополучен мир, в котором ему предстоит жить, а также Некто, тот, кто его создал…). У подавляющего большинства детей к моменту рождения эти четыре метакарты соответствуют идеальному варианту «все о’кей»: я, другие, мир и Бог (за редким исключением тех, кого хотели убить еще в утробе матери, сделав аборт, или тех, вынашивание которых происходило с выраженными патологиями). Однако далее травма рождения (крайне неприятный и плохо организованный процесс), родительское программирование и воздействие значимых других приводит к тому, что вышеупомянутые метакарты пришедшего в этот мир человека меняются, а после как бы фиксируются.
О тех немногих, которые сумели в этих без преувеличения стрессовых условиях сохранить метакарту «я благополучен – другие благополучны», ничего писать не буду: во-первых, они не особенно нуждаются в создании благополучия (правда, базового), а во-вторых, таковых действительно просто мало – ну очень-очень мало…
Что касается тех, кому не повезло, то прежде всего (и, возможно, чаще всего) в силу ряда обстоятельств они принимают в качестве основной метакарты принцип «я неблагополучен – другие благополучны». Возникает это как из-за беспомощности ребенка, его целиком и полностью зависимой позиции во время и после родов, так и вследствие его заброшенности родителями и значимыми другими в более поздний период. Однако как бы ни генерировалась эта самая метакарта, рано или поздно многочисленные обиды и унижения находят свое выражение в устойчивом ощущении беспомощности и ненужности себя («я неблагополучен») при полном или относительном признании благополучия определяющих его жизнь и управляющих ею всесильных взрослых («другие благополучны»).
Бывает (но значительно реже), что человек принимает другую метакарту: «я благополучен – другие неблагополучны». Обычно это происходит в силу двух причин. Либо подчеркивания превосходства ребенка над остальными – когда он растет в атмосфере всепрощения, почитания себя, но принижения и подавления других. Либо, наоборот, при постоянных унижениях, угрожающих его здоровью (как психическому, так и физическому), а то и самой жизни. В этом случае, чтобы преодолеть свою угнетенность и беспомощность, а то и просто выжить, ребенок как бы принижает мучителей, признавая их неадекватность, и возвышает себя, любым образом оправдывая собственную адекватность и, возможно, исключительность.
Наконец, еще реже, но все же иногда человек принимает самую безнадежную метакарту: «я неблагополучен – другие неблагополучны». Это метакарта отчаяния и опустошающего душу бессилия, когда все, что остается, – это только тонуть дальше, опускаясь на самое дно, и обреченно ждать, когда же все, наконец, кончится…
Наверное, ясно, что ни одна из трех вышеперечисленных метакарт не может считаться подлинно благополучной в самом широком смысле. Ибо люди, живущие с метакартой «я неблагополучен – другие благополучны», во все времена даже в самых что ни на есть благоприятных условиях существуют тяжело и грустно; не претендуют на успех и результат; отказываются от инициативы и ответственности; недостаточно уверены в себе; низко оценивают свою жизнь и деятельность, а также часто, но как-то вяло болеют (и психически, точнее – психологически, и физически). Те, которые «бытийствуют» с метакартой «я благополучен – другие неблагополучны», наоборот, постоянно демонстрируют надменное превосходство, чванливость и самодовольство; подавляют и принижают других, используя их лишь в качестве инструмента для достижения собственных целей; борются со всеми и вся, терроризируя близких; устраивают бесконечные разборки и обнаруживают врагов даже там, где их и в помине не было. Ну а те, которые буквально (и только) существуют с установкой «я неблагополучен – другие неблагополучны», чаще всего проводят жизнь в домах для хронических больных, наркологических, психиатрических и соматических стационарах, местах лишения свободы или даже бомжуют. И либо налагают на себя руки, либо бессмысленно и обреченно ждут конца, не имея ни сил, ни ресурсов на жизнь и не ожидая никакой помощи…
Кстати, знаете, почему еще наше детство бывает такое страшное, а его последствия могут быть столь чудовищные? Да потому что сама по себе социализация ставит нас перед по-настоящему неразрешимой дилеммой. Французский психоаналитик Ж. Лакан образно, но точно определил эту ситуацию метафорой «кошелек или жизнь». Если ребенок выбирает кошелек, отдав взамен жизнь, то есть отказавшись от воплощения собственных сокровенных желаний, то он получает вполне респектабельное и одобряемое существование. В котором тем не менее может не оказаться места для него самого. И этакий «прессированный субъект» (по выражению Ж. Лакана) будет покорно выполнять волю значимых других: сначала родителей, потом учителей, а после и вовсе начальников, получая за это всяческие (может, и не слишком большие) преференции. Но жить ему придется с вечной неудовлетворенностью и пониманием того, что главное для себя – личное и сокровенное – он так и не смог достичь и воплотить…
Если же он отринет этот самый глубоко «деиндивидуализирующий кошелек», отдав предпочтение жизни, она-то как раз (в обществе) и не заладится – и его сокровенные желания (в подавляющем большинстве случаев, хотя, к счастью, не всегда) все равно останутся неудовлетворенными. Ибо «…человек один не может ни черта» (Э. Хемингуэй), а удовлетворение даже сохраненных в неприкосновенности желаний, целей и мечтаний зависит как раз от значимых других, представляющих общество и его институты. Каковые в отместку за строптивость постараются (и еще как!) оставить вас с носом. Вот и приходится ребенку сначала обреченно метаться между молотом и наковальней, а позже, став взрослым, лавировать между Сциллой и Харибдой, да так, чтобы и волки (значимые другие) были сыты, и овцы (собственные желания) оставались целы…