Призрачный Сангуис

-И кого же ты попросил?

-Того, кто ненавидит праздники и не нуждается во сне. Я не знаю его имени, но он, как и многие другие сильные создания, может меня видеть.

-И что будет дальше? – настороженно спросил Томас, опускаясь в кресло.

-Он позаботиться о том, чтобы Ричи никогда не очнулся, – ласково улыбнулся Маркус, обнажая заостренные зубы.

-Ты мне этого не сказал, – возмутился Марк, с трудом садясь на кровати.

-Лежи, – Маркус легко толкнул парня в грудь, опрокидывая на подушки. – Я не позволю тебе подняться, пока ты полностью не оправишься от побоев.

-И давно это произошло? Почему мать не знает? Марк же не может ходить в школу.

-Какие проблемы, – пожал плечами Маркус, – я неплохо справляюсь со школьной программой, а Эбигейл очень милая женщина, и готовит вкусно.

Желтоглазый закурил и с наслаждением выдохнул дым.

-Мне этого дико не хватало.

Томас хмыкнул и тоже вытащил сигареты.

-А мне? – надулся Марк. – Комнату прокуриваете, а мне не даете.

-Тебе вредно, – в один голос произнесли Томас и Маркус.

Рыжий улыбнулся. Все же Маркус довольно забавная личность. Он, конечно, очень оригинально проявляет заботу, да и не стоит забывать о том, что Томас увидел, войдя в комнату, но все же братику повезло.

-Учишься за Марка? – поинтересовался рыжий. – И как тебе?

-Нормально, – пожал плечами Маркус. – Можно сказать даже весело, правда, меня Бернард раскусил. Являясь отражением, я нигде не отражаюсь. Он это заметил. Кстати, у твоего друга появилась девушка. Ты её должен знать, Милиса Суон.

-Я её рисовал пару раз, – кивнул Марк, отбирая у брата сигарету и затягиваясь. – Она довольно приятная девушка, хотя кажется простоватой.

-Она решила покраситься и испортила себе волосы. Так что сейчас она не очень миленькая.

Марк отмахнулся.

-Лучше зачитай дневник. Ты обещал.

Маркус вздохнул и притянул к себе черную тетрадь.

«6 декабря 1891 года.

Мне снова сняться кошмары. Я ненавижу их и боюсь. Мой дом - тюрьма, из которой нет выхода. Холодная и мрачная. Окна обросли инеем, а камин давно не разжигался. В коридорах висит сизый туман, от холода и грязи. Мне тяжело двигаться, но шепот настигает меня везде. Я уже ненавижу себя и свой больной разум. Я закрылся от всего остального мира и все больше времени провожу в подвале. Мои родные… Они мертвы. Почему я не могу умереть? Почему я не могу отправиться вслед за ними? Может, я слишком слаб, чтобы самому убить себя? Нет. Я никогда не лишу себя жизни, ибо это не только грех, но и грубое окончание жизненного пути. Пусть меня убьют, пусть я сдохну от инфекции или загнусь от алкоголя, но я никогда не полезу в петлю. И этот безумный шепот. Он преследует меня, утешает, просит улыбнуться хоть раз. В зеркалах я вижу, как искажается мое отражение, как оно улыбается, машет мне рукой.

Вечер 6 декабря 1891 года.

Черномазая шлюха пришла в мой дом. Её грязные лапы касались моего тела, когда я трахал её, но я не мог больше сдерживать свою похоть. Через три часа я отмывал ванну от её крови. Лезвие легко преодолело сопротивление плоти и вспороло ей горло. Как только я закончу с ванной, я отмоюсь сам, ибо до сих пор чувствую её липкие прикосновения к своему телу».

Маркус поднял голову и с любопытством взглянул на бледного Марка.

-Очень оригинально, – пробормотал Томас, делая глубокую затяжку. – Вердамт, верно?

-Да, – спокойно кивнул Маркус. – Если честно, он мне уже нравиться. Я не знаю начала, но судя по тем записям, которые я читал, он реально сходил с ума.

-Он грохнул человека в своем же доме. Он не просто сходит с ума, он полный псих. – Интересно, а труп он зарыл рядом со своими родственниками, или же нет? Судя по всему, он ненавидел афроамериканцев.

-Я думаю, что он избавился от трупа другим способом, – произнес Марк. – Я помню все его записи, он никогда бы не «осквернил» присутствием черной захоронения своих родных. Время записи соответствует времени, когда рабство было отменено, но ещё не все жители к этому привыкли.

-В одной записи упоминалась его сестра, убитая в Лондоне. Время очень подходит под то, когда мой знакомый там жил, – задумчиво произнес Маркус. – Может, это он сделал. Если это так, то возможно, я смогу выяснить куда больше чем описано в дневнике. Правда, он малость неразговорчив, ибо не любит болтать с зеркалами.

-А кто любит? – приподнял бровь Томас. – Первый признак сумасшествия.

-Ну, есть создание, кажется, изначально психованное, – произнес Маркус, чуть нахмурившись. – От его хихиканья дрожь пробирает. Вечно на пафосе и сам же себя одергивает. Псих, одним словом.

Томас затушил сигарету в, невесть как появившейся, пепельнице.

-Ты знаешь немецкий?

-Да, ещё русский и итальянский. Правда, первый довольно слабо. Понять, что мне говорят смогу, а язык так не повернется. Тем более, все их спряжения, склонения и сокращения не понять даже после 10 лет проживания с русскоговорящими. Плюс, их мат и обозначения кучи предметов одним словом.

-У меня в универе девчонка-русская,– пробормотал Томас. – Когда её сбил один наш дебил, она минут пять ругалась, пытаясь собрать ноги в кучу, – внезапно рыжий улыбнулся. – А юбочка у неё была довольно короткая.

Маркус усмехнулся и взглянул на закатившего глаза Марка.

-Извращенцы, – произнес подросток. – Оба.

-Ничего ты не понимаешь, братик, – гордо произнес Томас. – Станешь старше, будет тебе счастье.

Отражение покачало головой и кинуло взгляд на часы.

-Давайте спать, мне завтра надо по магазинам пробежаться, к костюму кое-чего прикупить; а ты, Марк, вообще болен, так что тебе полезно много спать.

-Лежать больно, – поморщился подросток, – и неудобно.

-Сейчас все сделаю. Все, рыжий, топай в свою комнату. Я лечением буду заниматься.

Томас кивнул и, поднявшись, вышел из комнаты. Такое чувство, будто у него теперь два брата-одногодки. Кинув взгляд на дверь Метью, он вздохнул. Лучше бы этой мелкой пакости не было.

Так, мимо не проходим, комментируем, комментируем, у муза от жары тепловой удар, а писать надо.

========== Глава десятая ==========

Бернард оправил костюм «зловещего священника» и огляделся по сторонам. Милиса ещё не подошла, как и Маркус, а ведь они договаривались встретиться ровно в семь у входа в школу.

Мимо проходили ведьмы всех видов и размеров, пираты, зомби, вампиры, мумии и куча другой нечисти.

Появилась белая шахматная королева. Прямое белое платье, шляпа в виде короны средних размеров в черно-белую клетку по подолу и манжетам.

-Привет, – скромно улыбнулась Милиса, – интересный костюмчик.

-У тебя тоже, – покраснел Бернард.

-Идем?

-Надо Марка дождаться.

Суон кивнула и взглянула на проходящую мимо Аманду. Та одела более чем откровенный костюм ангела. Кажется, даже крылья были больше чем вся её остальная одежда.

К паре подошел Маркус. У Ламберте задергался глаз. Ничем не скрытые желтые глаза, костюм в стиле 19 века, цилиндр и аккуратная трость. Он был воплощением аристократии более чем вековой давности.

-Святой отец, белая королева, – короткий поклон первому и поцелуй руки даме. – Простите, что я заставил ждать вас.

-Ты прям как из книжки, – восхитилась Суон, – и говоришь так же.

-Детали - это важная часть образа, – покровительно улыбнулся Маркус. – Идемте.

Бернард подал руку Милисе и направился в след за отражением друга. Маркус двигался как истинный аристократ: прямая спина, расправленные плечи, приподнятая голова. Ни малейшего следа напряжения. Идеальный образ. Глядя на него, чувствуешь себя абсолютным ничтожеством.

-Мистер Даллас, – восхищенный голос преподавателя по истории перекрыл визгливый смех ангелов, – великолепный образ аристократа конца 19 столетия.

-Благодарю, – Маркус отвесил легкий поклон. – У вас интересный костюм. Не просветите, кто стал прообразом?