Потерянный мир

— Что-то специальное?

— Это письмо от папы, — еле слышно прошептала побледневшая Мира.

— От вашего отца? — удивленно переспросил Бо. — Но…

Он не договорил, смущенно оглядев друзей, для которых эта смерть все еще была не пережитой драмой.

— Да. Я нашел конверт у себя на столе, — ответил Селвин. — Точнее, он лежал там, когда я забежал за скайбордом. Но, клянусь, раньше я его не видел! Его трудно не заметить. Думаю, мама положила его сюда… — он вздохнул. — Отец написал его еще до смерти… он уже знал, что… не… что… его… уже не будет с нами…

Мира вытерла слезы и взяла пакет. Она, подобно брату, осторожно провела рукой по надписи, желая затронуть тень отца.

— Не знаю, — все так же прошептала она, — смогла бы я, вообще, играть после такого…

Селвин обнял сестру за плечи.

— Не думаю, отец послал это, чтобы мы грустили, — попытался он как-то подбодрить сестренку. — Вообще-то, он поздравил меня с днем рождения и попросил поцеловать тебя за него, — он чмокнул ее в макушку и, откинув со лба непослушные волосы, продолжил. — Но не только это. Не хотите почитать письмо?

Селвин достал листок, исписанный рукой отца.

— Ну… если ты не возражаешь… — каким-то странным низким тоном ответил Бо, все еще чувствуя неловкость ситуации.

— Я-то не возражаю… — ответил Селвин, вновь пробегая глазами строчки. — Я не… возражаю… — эхом повторил он и запнулся.

— В чем дело? — спросил Бо.

— Я не подумал… — ответил Селвин. — Это, вообще-то, какая-то тайна…

Мира и Бо резко уставились на друга, в миг забыв о переживаниях и смущении.

— Не моя! — быстро добавил Селвин, прожженный укоризненными взглядами.

— А что, мы не умеем хранить чужие тайны? — шмыгая носом, немного обиженно спросила Мира.

— Вот именно! — согласился Бо. — Если это, разумеется, не какая-нибудь семейная тайна с трупами в шкафу.

Селвин хрюкнул.

— Кто его знает, может там и не один скелет окажется!

— Но ведь ты рассказал об этом Нику! — воскликнула Мира.

— Ничего я ему не говорил, — Селвин опустил глаза. — Он просто меня выручил. Без объяснений. Сам!

— Я всегда знала, что Ник классный! Но почему ты не можешь рассказать это нам? — Мира не собиралась отступать. Она выразительно посмотрела на Бо, чтобы тот действовал понастойчивее.

— Конечно, Селвин, какие могут быть от нас тайны? В конце концов, мы друзья или где?

Селвин пожал плечами и громко выдохнул.

— Вообще-то, это такое старье! Сами прочитайте, — с этими словами он протянул Мире письмо. — Даже как-то глупо говорить о тайнах. Но все равно, прежде, чем вы прочитаете, я хочу, чтобы вы поклялись никому ни о чем не рассказывать!

Друзья небрежно кивнули и жадно впились глазами в лист бумаги.

— Кто такой Дэвид Корнэй? — деловито спросил Бо, пробежав листок глазами.

— Это наш предок. Тот, который из первых переселенцев.

— А-а, — протянул он. — Ну, тогда этой тайне уже достаточно лет.

Пора бы ей и выйти из шкафа!

— Ты думаешь? — с надеждой спросил Селвин, который тоже не видел в этом ничего такого, что могло бы показаться важным сейчас, и лишь слова отца заставляли его чувствовать какую-то неприятную неловкость. — А ты что скажешь, Мира?

— Не знаю, — пожала та плечами. — Но ведь папа не написал, что тебе нельзя нам об этом рассказывать.

— Точно! — подтвердил Бо, обрадованный, что разговор про тайны вытеснил грустные нотки из Мириного голоса.

— Да, вы правы. В письме нет ничего такого. Может, действительно, прочитать этот дневник всем вместе? — с надеждой спросил Селвин. — А потом решим, как нам быть «со скелетами».

— Я согласна! — деловито отозвалась Мира.

— О чем разговор! — воскликнул Бо. — Это наша не первая тайна, в конце концов!

— Хорошо, тогда начнем.

Мира и Бо поудобнее уселись, а Селвин открыл дневник Дэвида Корнэя.

Часть 2. Противоборство

Глава 1. Дневник

«31 декабря 2429 года.

Сегодня я, все таки, решил начать свой дневник. Сегодня родился мой сын Артур, и, с тех пор, как мы узнали о нем, я все чаще задумываюсь, что ждет его впереди? Дело в том, что меня все больше и больше терзают сомнения: не толкаем ли мы человечество, сами того не осознавая, к его концу? Концу, как мыслящей расы! Что станет с моим сыном и с его сыновьями, если им больше никогда не потребуется использовать свой ум для выживания? Или это просто стресс от окончания работы и нежелание смириться с новым этапом в развитии нашего общества? Время покажет. А записи мне помогут не забывать об этом. Все же, я очень надеюсь, что я не прав.

1 февраля, 2430 год…»

Селвин удивленно поднял глаза на ребят.

— Не кажется ли вам это немного странным?

— На мой взгляд, какой-то сумасшедший бред, — сказал Бо. — Может дальше станет понятнее? Пока только ясно, что у этого Корнэя родился сын, которого звали так же, как и вашего отца. Думаешь, это совпадение? — Бо вопросительно посмотрел на друга.

— Понятия не имею, — пожал плечами тот. — Давайте читать дальше.

«Уже прошел месяц с тех пор, как я сделал первую запись. Мой малыш растет на глазах. Сегодня он впервые улыбнулся, а мне опять стало страшно из-за осознания, к чему идет наше общество. Весь месяц я много размышлял над этой проблемой, но, все же, не вижу никакого выхода. Мои друзья смеются, говорят, чтобы я поменьше думал о смысле жизни, а наслаждался тем, что меня окружает. Но меня не покидает мысль… Я боюсь, что то, над чем я сейчас работаю, приведет человечество к катастрофе. Я стараюсь оттянуть окончание работы, но все равно, в конце концов, я должен буду поставить последнюю точку. И тогда… что будет тогда известно одному лишь создателю. Я только не понимаю, почему никто, кроме меня, не видит в этом никакой опасности?

15 февраля, 2430 год.

Я, наконец, нашел людей, которые разделяют мою точку зрения.

Они тоже считают, что создание полноценного искусственного интеллекта приведет к невостребованности, а как следствие, к инволюции нашего мозга, которая со временем превратит людей в животных. Правда, некоторые из них слишком радикальны. Они предлагают полностью удалить искусственный интеллект и запретить любые его разработки. Но это не изменит дело, а лишь оттянет время.

Любые запреты действуют, в точности, наоборот! Тысячи хакеров кинутся в бой, не покладая рук, пока не восстановят его обратно. А что, если найдется какой-нибудь народный гений, и создаст вместо гармоничного и направленного на благо людей интеллекта, какого-нибудь извращенного уродца? Тогда конец человечества настанет гораздо быстрее! Не знаю почему, но я скрыл от них, что именно я занимаюсь разработкой последних модулей искусственного интеллекта. Мне кажется, я совершаю преступление перед человечеством, но мне не хочется, чтобы кто-то еще тыкал в меня пальцем. Думаю, я сам должен найти выход. Ведь как только я объявлю о завершении проекта, отпадет последняя необходимость в работающих людях.

Последние профессионалы доживают свой век. Теперь основная проблема человечества — заполнение своего досуга. Людям больше не нужно задумываться о чем бы то ни было, потому что машины следят за их благополучием и решают все их проблемы. А с созданием искусственного интеллекта, теряется последняя необходимость даже в создании этих машин и технологий, так как, отныне, они будут воспроизводить и совершенствовать сами себя, направляя свои действия все на то же „благо человека“. Только вот, „благо“ ли это? С другой стороны, я не представляю, как отказаться от этого.

Работа компьютеров идеальна и исключает все, даже маломальские ошибки. Я и сам никогда не пойду к врачу-человеку, чтобы спасти жизнь близким. Это даже нелепо себе представить! Так же нелепо, как и людей, работающих на заводах и фабриках, хотя, я читал, что раньше нам приходилось выполнять всю черную работу самим. Но это уже в слишком далеком прошлом… Мы уже не можем обходиться без машин. Мы полностью от них зависим. И мы не хотим отказываться от этой зависимости, заталкивая сами себя в ловушку с головой. А разве скажешь по-другому, когда компьютер собирается, в буквальном смысле, за нас думать?!

28 марта, 2430 года.

Я почти закончил свой проект. Но собираюсь потянуть еще годик другой, чтобы попытаться найти выход. У моих новых друзей миллион идей, но ни одна из них не дает стопроцентной гарантии».