Хватай и беги

— Что дальше?

— Я поехал в офис к Альваресу. Дверь была открыта. Я вошел и увидел Дойла и этого незнакомца мертвыми. Тела были еще теплыми, и никаких признаков денег. — Он сделал паузу. — Я проверил карманы Дойла. Его бумажник и удостоверение исчезли. У второго человека документов с собой не было. Запах от стрельбы был еще свежим. На полу лежала гильза. Я поднял ее и положил в карман. Затем, убедившись, что не оставил отпечатков пальцев, я по-быстрому смылся. Оставив «ягуар» на другой стороне улицы, я начал звонить тебе и вдруг увидел Еву, возвращавшуюся в офис. Она вошла внутрь. Подождав, что же будет дальше, я увидел, что она успела выскочить и уехать до появления копов.

— Если она их убила и взяла деньги, пока ты застрял в пробке, какого черта ей было возвращаться?

Бакс достал гильзу.

— Она обнаружила, что забыла одну из них, и вернулась за ней.

— Если бы она это спланировала, то не допустила бы такой оплошности.

— Она не профессиональный киллер, Пол. Вероятно, в панике она потеряла гильзу. Но, возможно, она могла вернуться и по другой причине. — Бакс положил гильзу на стол.

— Ее возращение было весьма рискованным. — В голосе Пола прозвучало сомнение.

— Я рассказываю тебе только то, что видел. Даже такая умная женщина, как Ева, не может всегда принимать только правильные решения.

— Мне очень не нравится, что я ничего не знаю о мужчине, который оказался рядом с Дойлом. — Пол присел. — Я хочу, чтобы ты выяснил, кто он такой. Копы будут землю рыть, чтобы разобраться с убийством банкира. Если они обнаружат связь между моим отцом и Альваресом, то сядут нам на хвост.

— Но вначале они должны обнаружить Еву, — заметил Бакс.

— Вся эта история действует на меня угнетающе. Это то же самое, как если бы я неожиданно узнал, что моя любимая тетушка оказалась двухдолларовой проституткой.

— Люди часто нас разочаровывают.

— Тебе лучше этого не делать, — сказал Пол. — Я доверяю тебе, парень. Найди ее и деньги. Посмотрим, успеем ли мы провернуть дело с Кико до вечера субботы. Но он не должен узнать, что у нас нет зелени. Если он пронюхает, что произошло, мы пойдем на дно. Никто не захочет больше снабжать нас порошком. Для нас эти деньги являются точкой отсчета для восхождения на вершину.

— Именно точкой отсчета, — подтвердил Бакс.

— Причина, по которой я пригласил тебя работать со мной, состоит в том, что я хочу превзойти отца. Твой опыт как эксперта нужен мне гораздо больше, чем куча накачанных парней с пушками. Мы должны завоевать Хьюстон, Бакс. А когда у нас будет надежная база, я займусь теми, кто унизил и выставил из Детройта моего отца. Это Баричи, Васко, Антонелли. Сейчас они уже превратились в дряхлых старикашек. Законы о рэкете сломали многих из них. Они так озабочены происками федералов, что даже не заметят, когда я появлюсь на сцене. Я их уничтожу, и они ничего не смогут мне сделать. — Он ткнул пальцем в сторону Бакса, и его лицо покраснело. — Я хочу, чтобы это дело стало трамплином для прыжка к успеху, ибо нужно создать новый фундамент для сотрудничества с таким партнером, как Кико.

— Но мы ведь уже не шайка бандитов, — спокойно сказал Бакс. — Со всем моим уважением к тебе, Пол, я все-таки не согласен. Оставь Кико и его команду в покое, они уже вовсе не те, что раньше. И что мы будем со всего этого иметь?

— Ева знает этих миляг. Если она захочет, то может появиться у них с украденными деньгами. Ей могут предоставить там убежище. Она из старой школы, и они друг друга прекрасно понимают. Кроме того, она слишком много знает обо мне. Поэтому ты должен найти и ее, и деньги. Я не допущу, чтобы мою семью снова унизили.

— Но если я не найду ее… — начал Бакс.

— Слушай, Бакс, — прервал его Пол, — если ты не найдешь ее, никто и никогда не найдет тебя.

Глава 10

Вышибала, который стоял у дверей клуба, казался вырезанным из красного дерева. Уит, чувствуя на себе его испытующий взгляд, заплатил за вход двадцатку и погрузился в грохот музыки и бешеную круговерть мерцающих вспышек света.

Толпа, тусующаяся в клубе «Топаз» в дневные часы, уже испарилась, и в заведение стала прибывать новая смена — более солидная публика. Единственными ярко освещенными местами были подиумы с прожекторной подсветкой снизу и сверху. Основную часть посетителей составляли мужчины, а женщины, которых было всего несколько, своими натянутыми улыбками как бы выражали молчаливый протест против всего происходящего здесь. В оформлении интерьера преобладал золотисто-желтый цвет, дававший странное сочетание римской классики (что, вероятно, намекало на обстановку надвигающейся оргии) и современного лоска. В клубе царила идеальная чистота, официантки сновали между столиками с неиссякаемой энергией, а интимная обстановка обещала исполнение всех желаний, подготавливая публику к тому, чтобы она с удовольствием потратила свои деньги.

Девушка на сцене исполняла сольный танец. Ее отточенную пластику нельзя было бы назвать простым набором движений, сопровождающихся тряской бюста. Она была высокой, рыжеволосой, двигалась с прирожденной грацией и была одета в костюм, представлявший собой весьма урезанную версию наряда девушки-ковбоя. В лихо надвинутой стетсоновской шляпе, без лифчика, но с узким патронташем, разделявшим ее высокие груди, и широким кожаным поясом, на котором висели бутафорские револьверы, стриптизерша выглядела очень эффектно. Она достала свое оружие и обстреляла струями воды двух солидных мужчин с двойными подбородками. Те восторженно засвистели и зааплодировали. Ее уверенность и манеры скорее напоминали танцовщицу с Бродвея, которая вдруг решила продемонстрировать свою грудь. Сняв кожаные перчатки, девушка бросила их на лысеющую голову восхищенного клиента.

Уит направился к бару, высматривая Гуча. Они решили появиться здесь порознь. Гуч должен был приехать минут десять назад. Уит увидел товарища, который сидел в одиночестве за угловым столиком и пил пиво, наблюдая за происходящим на подиуме. Уит выбрал другой угловой столик и присел за него.

Представив, что мать, возможно, находится где-то рядом, Уит ощутил неприятный холодок, медленно ползущий по спине. В любой момент он может лицом к лицу столкнуться с тенью, преследовавшей его всю жизнь. Однако, пребывая сейчас в окружении полуобнаженных девиц и мужчин, размахивающих сложенными купюрами, Уит понимал, что вряд ли это будет воссоединением, которое он представлял себе в детстве. Он достал платок и вытер лоб, покрывшийся каплями пота.

Официантка, одетая в безукоризненно белую рубашку, красный кожаный жилет, черный галстук и черную кожаную мини-юбку, плотно сидевшую на крепких бедрах, появилась почти мгновенно, как только он занял столик.

— Что я могу для вас сделать?

— «Корону», пожалуйста.

Ледяное пиво с прилагаемым ломтиком лайма, торчавшим в горлышке бутылки, быстро материализовалось перед ним на салфетке. Он расплатился наличными, наблюдая за тем, как рыжеволосая танцовщица под бешеные аплодисменты закончила свое выступление, и услышал конферансье, который провозгласил:

— Отпустим Рыжую Робин! Сейчас она отправится в гримерную, чтобы… — В воздухе повисла пауза, и конферансье продолжил: — Снять свой стильный прикид и вскоре вернуться к нам. А сейчас на нашей главной сцене со своим потрясающим номером появится Дезире О’Мэлли!

Под грохот барабанов и звуки скрипок на сцену выплыла роскошная девица в стильной зеленой шляпе и пиджаке. Она с удивительным мастерством подбрасывала свои увесистые груди и едва ли не жонглировала ими. На подбородке у нее красовалась маленькая фальшивая бородка лепрекона, которую она швырнула в толпу под смех и аплодисменты.

Как ни странно, все девушки из обслуживающего персонала клуба и танцующие на сцене были невероятно хороши. Ни у одной из них, а Уит мог наблюдать за несколькими, работавшими в зале, предлагавшими танец на коленях у клиента или сидевшими за столиками, болтая с посетителями, не было утомленного и потасканного вида, какой бывает у людей, вынужденных зарабатывать на жизнь в условиях жестокой эксплуатации. «Плейбою» следовало бы направить сюда команду фоторепортеров, и минут за десять она смогла бы обеспечить шикарными снимками годовой выпуск журнала.