Большой куш

Плохой вариант номер три: он поднимает телефонную трубку и звонит в полицию, после чего Дэнни навешивает на него убийство. Кошмар. Убийства он не совершал, но для Дэнни это значения не имеет. Слишком много трупов: и тот парень из Нового Орлеана, и пожилая пара в Порт-Лео. Да, он не был убийцей, но стал соучастником. Значит, тюрьма. Никакого гольфа, никаких сделок, никакой охоты за сокровищами и соблазнительных карьеристок с побережья у него в постели. Или же Алекс просто пристрелит его, опасаясь, что он сболтнет лишнее.

«Бен уже все равно покойник, независимо от моих действий, — подумал он. — Если Дэнни не убьет его, это сделает Алекс».

Стоуни поднялся и стал прохаживаться перед окном, поглядывая на зеркальную поверхность стекла. Они позвонят ему через пятнадцать минут, и он должен принять к этому времени решение.

Дэнни думал, что Стоуни украл у него дневник и убил его двоюродного брата в Луизиане. Это значит, что про Алекса он ничего не знает. Не знает даже, что тот вообще существует. Но вот Алекс вполне сможет разделаться с Дэнни, когда тот будет безмятежно плавать по заливу.

Следовательно, ему нужно свести Алекса и Дэнни вместе и предоставить Алексу самому решить эту проблему. Но сначала необходимо прикрыть собственную задницу.

Стоуни вышел в Интернет и подключился к сетевой программе менеджмента, которая отслеживала и контролировала действия финансовых консультантов в его офисе в Корпус-Кристи. Он ввел код администратора, напечатал несколько команд и нажал «О’кей». Он пользовался этой защитой в качестве запасного плана, чтобы выиграть время, если его клиенты — или полиция — будут слишком интересоваться записями в его компьютере.

Стоуни набрал номер телефона. Алекс ответил после первого же звонка.

— У нас проблема.

— Да, конечно, — ответил Алекс.

— Нужно, чтобы ты приехал ко мне домой. Сможешь прямо сейчас?

— С удовольствием. — В трубке раздались короткие гудки.

В горле Стоуни запершило. Ему совсем не понравилось то, как Алекс говорил с ним.

Глава 12

Уит позвонил семье Тран со своего мобильного телефона. Он с неохотой признал, что Рой был прав насчет того, что главной мишенью убийцы могла быть именно Туй, а не Пэтч. Сын Туй Дат предложил ему встретиться на заднем дворе их семейного ресторана. Семья Тран держала его неподалеку от Олд Лео Харбор — старой маленькой гавани, где швартовались лодки для ловли креветок. Уит ждал на пристани и смотрел, как один из ловцов поливал из шланга свое судно, а над ним металась стая голодных чаек, выискивая, чем бы здесь поживиться.

Ресторан семьи Тран, «Конг Лу», находился всего в нескольких десятках метров от гавани, и сейчас Уит наблюдал, как к нему торопливо шел сердитый и осунувшийся Дат Тран, который сосредоточенно пыхтел сигаретой, словно в ней было его единственное утешение.

— Не возражаете, если во время нашего разговора я буду курить? — вежливо осведомился Дат. Его сигарета уже догорала.

— Конечно, не возражаю, — сказал Уит. — Еще раз примите мои соболезнования по поводу вашей потери.

Уже на следующий день после обнаружения трупов он заехал ненадолго к семье Тран, чтобы побеседовать с родными погибшей. Тогда две дочери и сын Туй сказали, что они ничего не знают. У них вообще в голове не укладывалось все, что произошло с их матерью. Разговор был спокойный, короткий и только по делу.

— Я как раз еду от дома Сюзан Гилберт, — сообщил Уит.

В ответ Дат выпустил струю дыма.

— Вы работаете сегодня? — поинтересовался Уит. Принимая во внимание трагедию в семье, он подумал, что ресторан может быть закрыт.

Дат облизнул нижнюю губу.

— Туристический сезон. Мы не можем позволить себе закрыться. Другие семьи сразу же обойдут нас. Я вышел к вам в свой обеденный перерыв.

— Я хотел спросить, как ваша мать познакомилась с мистером Гилбертом.

— Их представил друг другу мой племянник Сэм.

— Каким образом?

— Он записывал репортаж об истории округа, готовил свою дипломную работу. Парень учится в Университете Райса сразу по двум специальностям — история и экономика. Хочет получить степень магистра делового администрирования, чтобы больше никогда в жизни не видеть креветок. — Дат выдохнул дым. — Вы же знаете, какие сейчас дети. Он взял интервью у Пэтча для своего репортажа по истории и сказал, что старик забавный и очаровательный. А затем пригласил его на ленч в воскресенье в наш ресторан. Там Пэтч познакомился с мамой, а потом позвонил ей и предложил выпить кофе.

Дат нахмурился, и Уит подумал, что он, видимо, охвачен коварной болезнью всех, кто когда-либо понес утрату, под названием «если бы только…». Если бы только Сэм не выбрал эту тему по истории… Если бы только он не пригласил Пэтча Гилберта… Если бы только его мать отказалась тогда пойти пить кофе… Так и с ума сойти можно.

— Вы одобряли то, что они встречаются? — спросил он.

— Обычно все это выглядит несколько иначе, — ответил Дат. — Англоязычные американцы не в восторге от вьетнамцев.

— Я не спрашиваю вас о ваших расовых убеждениях, — жестко произнес Уит. — Мне просто хотелось узнать ваше мнение по поводу того, что они встречались друг с другом.

Дат выбросил окурок в воду. Тот зашипел и погас.

— Пэтч был хорошим человеком. Всегда шутки, всегда праздник. Моя мама была учительницей и относилась к жизни очень серьезно. Так же серьезно она относилась и к его ухаживаниям. Я предчувствовал, что когда-нибудь это причинит ей боль. — Когда он прикурил следующую сигарету, Уит заметил, как тряслись его руки. — Я слышал, что вы встречаетесь с племянницей Пэтча?

— Да.

— Возможно, родственникам Пэтча не нравилось, что у него роман с вьетнамкой.

— Я всегда слышал от них только самые теплые и уважительные слова в адрес вашей матери.

Дат посмотрел на него сквозь сизое облако дыма.

— Конечно. Теперь она мертва. Быть хорошей легко. — Он перевел взгляд на гладкую поверхность гавани. — Следователь в полиции, мистер Пауэр, сказал, что это может быть убийством на расовой почве.

Уит закусил губу. Разумеется, Дэвида вполне устраивал такой подход к трагическому случаю. Руководствуясь политическими соображениями, он стремился сделать карьеру в управлении шерифа. Раскрытие преступления на расовой почве позволит ему крепко держаться в седле на белом коне и с помпой отстаивать мораль и правосудие. Но пока что не было никаких оснований считать, что убийство произошло из расовых соображений, и Уит чувствовал раздражение по отношению к Дэвиду, который бессмысленно подверг семью Тран этой утонченной ментальной пытке. Смерть их матери и сама по себе была ужасной. Но смерть родного человека из-за цвета его кожи и формы черепа казалась гораздо страшнее.

— Я не могу поверить, что их убили за то, что они встречались.

— А я могу. Почему нет? Большинство людей слепы и глупы. Нет же пока других причин. Если у вас есть какое-то объяснение, я внимательно выслушаю его, — с горечью сказал Дат. Его вера в человечность явно пошатнулась: еще один побочный результат жестокого убийства.

— Дат, ваша мама никогда не говорила, что Пэтч нуждается в деньгах? — спросил Уит. — В большой сумме, которую нужно было получить, не афишируя это?

Дат удивился.

— Нет. Никогда. Моя мама, судья, была очень рассудительной женщиной. Если Пэтчу нужны были деньги и он ей об этом сказал, она бы никогда не злоупотребила его доверием. У него что, были какие-то неприятности?

— Я пока не знаю. Возможно.

— Он был недостаточно хорош для нее. — Дат замолчал, и на мгновение маска вежливого спокойствия слетела с его лица. Уит увидел горе этого человека, обнаженное в своей беспощадности. — Простите. Я знаю, что вы любите Гилбертов. Но эта семья… Их очарование меня не коснулось. Моя мама сделала плохой выбор.

На это заявление трудно было что-то ответить, но Уит все же попытался.

— Мы все очень скорбим по поводу вашей потери, — мягко произнес он. — Я знаю, что Люси и Сюзан также очень жалеют вашу маму.