Страница 7 из 23
– Со всех сторон положительно, Пётр Нилович.
– Я в вашем ответе не сомневался. Тем более что какая-никакая, а валюта, и нашей стране она не помешает. Форинты, кажется, у них в ходу? Музыканты, само собой, внакладе не останутся, поездка намечается серьёзная. Сейчас, насколько я знаю, коллектив гастролирует по Украине?
– Да, по Западной Украине, кстати, где-то там недалеко и венгерская граница.
– Сергей Андреевич, мы не разделяем Украину на Западную, Центральную и Восточную…
– Простите.
– Ну так вот, им всё равно придётся побывать у нас, чтобы подписать все необходимые документы. А загранпаспорта у них есть? Тогда пусть озаботятся их оформлением, если нужно будет ускорить процесс, мы поможем, сделаем звонок кому надо. А вот когда паспорта будут готовы, тогда решим вопрос с графиком гастролей по Венгрии.
– Всё понятно, Пётр Нилович. В общем, если возникнут проблемы с оформлением паспортов или какого другого плана, я сразу звоню вам.
– Рад, что вы меня поняли.
– А-а, извиняюсь, мне-то самому нужно оформлять загранпаспорт? Или меня отправлять не планируется? А там ещё у нас помимо музыкантов как бы и администратор есть. Ну, он тоже иногда, кстати, подыгрывает перкуссионистом. Мелик-Пашаев, может, слышали?
– Мелик-Пашаев? Не припомню… Хорошо, мы выясним, а насчёт вас… тоже выясним.
Не иначе Цвигуну звонить собрался. Ладно, я за себя особо-то не переживаю, хотя моё присутствие с группой желательно, тем более если Ованесу не разрешат выезд. Всё-таки первые зарубежные гастроли, такая ответственность.
– Это будет не сольное турне, как сейчас модно говорить, а в некотором роде творческая делегация. К вам будет прикреплён ансамбль, кандидатуру коллектива мы пока рассматриваем, он будет выступать в первом отделении концерта.
Вот тебе раз! Ну никак без нагрузки не обойтись! Понятно, туда же ещё небось и комитетчика приткнут, того же майора Метёлкина, а то как это – зарубежная поездка и без куратора! Но я был не в том положении, чтобы качать права. Лишь бы не какую-нибудь «Лейся, песня» к нам прикрепили.
– А может, взять Ингу Чарскую? В смысле, на первое отделение?
– Чарскую?.. А что, неплохой вариант.
– Тогда я поговорю с ней на предмет первых и для неё заграничных гастролей?
– Не торопитесь, мы всё же ещё подумаем. Вот, запишите телефон моего заместителя, Андрея Львовича, в дальнейшем он будет курировать ваш вопрос.
Учитывая, что мои гастролёры вернутся только на следующей неделе, это время я решил использовать с пользой. В том числе планировал посетить нового-старого председателя Гостелерадио Николая Николаевича Месяцева, предварительно добив новый вариант своих предложений для Центрального телевидения.
Но попасть на приём оказалось не так-то легко. С Лапиным ведь как получилось… Ему мой опус вручил Машеров, а Лапин сам меня вызвал, как говорится, на ковёр. Теперь же я сам решил проявить инициативу, позвонив в здание на Пятницкой с просьбой записаться на приём к Месяцеву. Меня честно предупредили, что к Николаю Николаевичу сейчас очередь на месяц, а учитывая, что к нему регулярно подъезжают разного рода внеочередники, которым нельзя отказать, то и очередь может растянуться на больший срок. Я всё же записался, но тут же стал названивать Машерову в надежде, что он поможет мне добиться внеплановой аудиенции у человека, который вернул свой пост, причём не без моей помощи.
– Всё никак не угомонитесь? – со вдохом произнёс Машеров в трубку. – Хорошо, я попробую что-нибудь сделать.
– А у меня тут ещё кое-какие мысли появились по поводу ВЛКСМ. Но это уж как-нибудь при личной встрече, сами понимаете: разговор не телефонный.
– Давайте тогда послезавтра встретимся, я как раз буду в Москве по делам.
В назначенный срок мы пересеклись, и я отдал Петру Мироновичу трактат о роли комсомольской номенклатуры в разрушении СССР и капитализации, предложив после прихода машеровцев к власти вообще разогнать ВЛКСМ. Основание – полное идеологическое перерождение. Достаточно сделать записи разговоров комсомольских чиновников в своём кругу в банях и на других посиделках. Комсомольских чинуш выгнать из властных структур и закрыть им доступ к кормушке. Разве что найдутся действительно верные СССР идейные и порядочные люди без гнили, но тут надо проверять и перепроверять.
Никакой катастрофы в разгоне ВЛКСМ не будет. К примеру, в Венгрии и Польше свой комсомол разгоняли и создавали заново, и никаких проблем не возникло. А вместо ВЛКСМ создать несколько новых, конкурирующих организаций. Например, Федерация рабочей молодёжи, в которую будут входить молодые рабочие разных отраслей. Движение сельской молодёжи, тут тоже состав понятен. Союз учащейся молодёжи, состоящий из старшеклассников и студентов, Союз патриотической молодёжи – молодые военнослужащие, милиционеры и так далее. И во всех этих организациях упор должен делаться не на идеологические мероприятия для галочки вроде собраний и выступлений, на которых народ засыпает, а на военно-спортивно-патриотическую составляющую. Тогда и накачка соответствующей идеологией пойдёт без проблем.
Машеров обещал прочитать мой опус и позже, при очередной встрече, высказать своё мнение. Интересно, материться будет или отнесётся с пониманием?
С Месяцевым глава Белоруссии всё же помог решить вопрос, и уже на следующий день я переступил порог кабинета председателя Гостелерадио СССР. Тот так же обнадёжил, что в кратчайшие сроки ознакомится с идеями и предложениями протеже самого Машерова и отзвонится.
На этой неделе нашу семью посетила ещё одна небольшая радость. Заведующий магазином, где работала Валентина, тот самый Семён Палыч, отправился на пенсию. И начальство торга, недолго думая, мою Валю и пристроило на освободившуюся должность, вызвав у некоторых товарок, как рассказывала жена, чувство плохо скрываемой зависти. Мол, работает тут без году неделя, а уже в завмагах. Так ведь кандидат в члены КПСС, техникум окончила, ну и какие могут быть претензии?
Я обычно старался встречать супругу с работы, всё-таки на автомобиле приятнее ехать, чем на метро. Тем более что бензин в СССР стоил копейки. В этот раз она позвонила из своего нового рабочего кабинета и попросила встретить её в управлении, собрание коллектива было назначено на пять часов вечера. Значит, освободится она где-то ближе к шести.
– Даньку забери тогда из яслей, вместе за мной и заскочите, – сказала она, прежде чем опустить трубку.
До Нового года оставалось чуть больше двух недель, и Москва уже светилась праздничными огнями. Данила, подпрыгивая на заднем сиденье, с восторгом комментировал увиденное за стеклом автомобиля. А вот и тот самый адрес, который мне по телефону назвала Валентина. Здесь я оказался впервые. Невзрачное с виду, стандартное четырехэтажное административное здание. На часах без четверти шесть, значит, Валя скоро должна появиться.
В ожидании её мы с сыном прогулялись рядом с машиной, покидались друг в друга снежками, хотя Данька метал свой снежок максимум на полтора метра, но и это доставляло ему удовольствие.
М-да, что-то собрание затягивается. Только через сорок минут наконец из распахнувшихся дверей повалила толпа прозаседавшихся. Среди них в неверном свете уличного фонаря я не без труда разглядел супругу. Она была одновременно и задумчивая, и серьёзная, и… даже не знаю. На лице этакая печать ответственности. Я уж было заволновался, но Валентина быстро развеяла мою тревогу.
– У нас сегодня профсоюзное собрание было, – сказала она, расцеловав Даньку и усевшись с ним на заднее сиденье «Волги». – Присутствовал председатель профкома торга.
– Международное положение обсуждали или путёвки делили? – поинтересовался я, поворачивая ключ зажигания.
– Куда же без международного положения?! – улыбнулась любимая. – Но сегодня народу поскучать не дали… Председатель профкома коллектив по новой со мной познакомил. Всё моё «тёмное» прошлое раскрыл. И про «Миллион алых роз», и про другие мои творческие победы. А уж когда ещё и про мужа выдал… такое началось! Уж так нахваливали, так нахваливали…