Спаситель

Они свернули на узкую дорожку меж двух разрушенных домов, и тут мальчик остановился.

— Дальше веди сам, — сказал он Вику. — Где твой тайник, я не знаю.

— Здесь уже недалеко, — сказал Вик и пошел вперед уверенным шагом.

Обойдя несколько огромных куч строительного мусора, они вышли на площадь, окруженную высокими полуразрушенными зданиями. Вик направился к одному из домов, они поднялись вверх по бетонным разбитым лестницам и вошли в одну из квартир с выбитой дверью.

Здесь Вик отодвинул большой шкаф, и за ним оказалась ещё одна комната, в ней на полу стояло два картонных ящика с тушенкой и ящик водки.

— Бери столько, сколько мы сможем унести, — сказал он Майку. — Все остальное достанется мальчишкам.

— Хорошо спрятал, — улыбнулся скелет. — Я здесь не раз бывал, никогда бы не догадался, что у тебя здесь тайник.

— Можешь сделать его своим, — предложил Вик.

— Не получится, — покачал головой мальчик. — Мы же не одни, об этом тайнике уже все знают.

Вик положил тушенку и водку, застегнул клапан рюкзака и с трудом забросил его за плечи. Майк тоже набил свой рюкзак банками и бутылками. Рюкзак теперь своей тяжестью тянул к земле, и это ему не нравилось. Если вдруг придется стрелять, то сначала придется сбрасывать рюкзак, а это те ненужные несколько секунд, за которые его могут убить.

Но впереди их ждал долгий и трудный путь, и нельзя было отказываться от даровых припасов.

Майк с грустью подумал о том, что он совершенно не подготовился к этой дороге. Если бы не Вик, то он бы уже голодал. Он не ожидал, что все вокруг будет так плохо.

Он вздохнул и посмотрел на Вика, тот улыбнулся и отвел свои глаза, в которых мелькнуло странное понимание. Майк недовольно покачал головой, он встретил этого парня всего день назад, а уже чувствует к нему доверие, как к близкому другу. Это было ненормально, обычно он ни с кем так быстро не сходился.

— Я бы хотел дойти до улицы коротким путем, — сказал Вик мальчику. — Нам будет тяжело идти с таким грузом.

— Нельзя коротким путем из-за него, — сказал мальчик, кивая на Майка. — Старшие не поймут. Будем возвращаться так же, как пришли. И ты знаешь, Вик, что, если бы это был не ты, вам бы не позволили уйти с этим. Это все найдено на нашей территории, и поэтому принадлежит нам. И ты знаешь, что последнее время мы голодаем…

— Я знаю, поэтому я вам оставил достаточно, чтобы устроить большой праздник, — сказал Вик. — И я бы отдал вам все раньше, но я не был уверен, что уйду из города, и что мне это не понадобится в трудную минуту.

Они прошли тем же путем, но никого больше не встретили. Около поворота, ведущего на широкую улицу, мальчик остановился, он поднял голову и посмотрел куда-то им за спину, потом сказал.

— Старшие хотят узнать, какой будет зима? Вик грустно усмехнулся и прощально помахал рукой над головой, надеясь, что старшие правильно поймут его жест.

— Скажи, что зима будет очень холодной, гораздо холоднее, чем была. А ещё скоро пойдут радиоактивные дожди, эту воду пить будет нельзя, но если её профильтровать и где-то собрать, то через месяц она станет почти нормальной. Пусть подумают, как это сделать…

— Хорошо, Вик, я передам, — сказал мальчик. — Может быть, ты знаешь, когда жизнь станет лучше?

— Она начнет понемногу улучшаться лет через семь, когда иногда будет видно солнце. Это и будет знак того, что самое худшее позади.

— Понятно вздохнул скелет. — Только я не доживу, да и большинство наших тоже, но все равно спасибо. Он поднял голову и опять посмотрел вверх.

— Старшие говорят, что если не найдешь счастливого города и вернешься обратно, то приходи к нам, мы тебя примем. Ты — хороший человек, Вик.

Мальчик улыбнулся и скрылся в ближайшем доме, а они пошли дальше по широкой улице.

— Жалко мальчишек, — сказал Майк. — Они-то точно ни в чем не виноваты.

— Ты веришь в справедливость? — спросил Вик с горечью. — Веришь, что без вины не бывает наказания?

— Уже не верю, — ответил Майк. — Раньше верил. Может, действительно, попы правы, и бог нас наказывает за наши грехи и неверие?

— До этого ты говорил, что не веришь в бога, — грустно улыбнулся Вик.

— Иногда задумываюсь и над этим, — сказал Майк. — Мое неверие связано с тем, что я считаю, что, если бы он был, то не стал бы таким жестоким к нам, потому что мы его дети. А если он так суров к нам, то это не наш бог, и тем более не наш отец, или его просто не существует…

— Все не так, — сказал Вик. — Он не суров, просто мы его не понимаем, и это наказание не за веру. И вообще это не наказание…

— А что же это тогда?

— Ещё одно испытание, — грустно усмехнулся Вик. — Мы сами устроили эту войну, не бог же нажимал на кнопки запуска ракет? Наша беда в том, что мы не сумели развить наш разум.

— Это уж точно, — вздохнул Майк. — Нажимал кнопки не он, а мы сами. Только я что-то не понял насчет разума…

— Причина войны в том, что нас на земле стало слишком много, — сказал Вик. — И война была неизбежна просто потому, что такого огромного количества людей земля не смогла прокормить. Такими темпами размножаться было безрассудно.

— Мы и не размножались, — сказал Майк. — В нашей стране как раз все было наоборот, рождаемость падала, да и в других более-менее развитых странах тоже. Размножались другие, те, с кем нам потом пришлось воевать.

— Вот-вот, в этом все и дело, — сказал Вик. — Бог пытался изменить эту ситуацию, он придумал много новых болезней, чтобы уменьшить наше количество, но мы в ответ придумали столько же лекарств, чтобы эти болезни вылечить. И вот тогда осталось только одно средство проредить наши ряды, — война.

— Все твои объяснения хороши и без бога, — сказал Майк. — Это наши предки ссылались на него, когда что-то не могли объяснить, а у тебя все логично звучит и так. Зачем тебе нужен бог?

— Я уже говорил, что без бога все теряет смысл, — сказал Вик. — Без него остается только одно выживание.

— И с твоим богом все так же бессмысленно, — сказал Майк. — Ладно, хватит об этом, долго нам ещё идти? Становится темно, нужно искать место для ночлега.

— Есть тут одно место, где мы сможем остановиться, — сказал Вик. — И оно почти рядом с дорогой, к которой мы идем. Нужно прибавить шаг, чтобы успеть до полной темноты.

— Прибавим, если нужно, — сказал Майк. — Мы в армии с полной выкладкой и не такие марш-броски делали.

— Это как раз тот случай, когда тебе пригодятся твои навыки и в мирное время, — улыбнулся Вик.

— Мирным это время не назовешь, — усмехнулся Майк. — Какое оно мирное, если из-за каждого угла в тебя кто-то целится из ружья?

— Тебе виднее, — сказал Вик. — Мне не с чем сравнивать, я не был на войне.

Место для ночевки, которое наметил для них Вик, оказалось большим кирпичным сараем, одиноко стоящим на пустыре.

— Я жил здесь когда-то, — сказал Вик, открывая заскрипевшую дверь. — Здесь не так уж плохо. Он зажег спичку и осмотрелся.

— Вижу, что ничего и не изменилось, — сказал он. — Сейчас разожжем костер, здесь полно деревянных ящиков. Он поднес спичку к обрывку бумаги, а потом, сломав ящик, разжег огонь. Майк снял рюкзак, и устало сел прямо на бетонный пол.

— Не могу понять до сих пор, почему вы остаетесь здесь? — спросил он. — Почему никуда не уходите?

— Тебе уже объяснили мальчишки, что нам некуда идти, — сказал Вик. — Когда в стране происходят какие-то катаклизмы, каждый становится сам за себя. Мы никому не нужны, и мы все большей частью больны, так что долго никто из нас не проживет.

Он сломал ещё несколько ящиков, разжег большой огонь, пристроил на огонь котелок, который вытащил из своего рюкзака. Потом притащил откуда-то из темноты канистру с водой.

— Сегодня будем есть суп, — сказал он. — У меня осталось луковица и немного чесноку. Дай мне один из своих сухих пайков. Майк пошарил у себя в рюкзаке и бросил ему пакет.

— Все не так уж плохо, — сказал Вик. — Половина человечества все ещё жива, и как-то выживает и дальше. Плохо только в тех странах, которые участвовали в ядерной войне. Вся Европа, если не считать нас, не знает, что такое ядерные взрывы. Австралия как всегда осталась в стороне, южная Америка, и большая часть Африки.