Страница 13 из 39
Итак, никакими средствами злобного в доброго не превратишь, и доброго злобным не сделаешь.
Злобность неизлечима. Горбатого, пословица говорит, "могила исправит". Что же касается злобных - их даже могила не исправляет, а лишь увековечивает.
Коль скоро злобность неисправима и неизлечима, то с необходимостью встает вопрос:
Возможно ли укрощение
подлости и злобности?
Поскольку змея змею не жалит и яд других змей змею не отравляет - злую злом не прошибешь, подлостью подлость не осилишь, злобой ее не возьмешь. На Подлость и Злость тем же отвечать - все равно, что масла в огонь подливать.
Конечно, самое простое и благородное, как в свое время, согласно А.Шопенгауэру, еще Платон в "Государстве" предлагал: "Кастрировать всех негодяев и отправить в монастырь всех дураков, людям благородного характера предоставить целые гаремы, а всем девушкам высокого духа и рассудка дать в мужья настоящих мужчин..." [44. С.529-530]
В предложенном благородным и добродетельным Платоном пожелании кастрировать всех негодяев, также как и в прежде высказанном соображении Еврипида, содержится гениальная догадка о наследственном характере злобности и необходимо сопряженной с ней подлости.
Возможно, обществу было бы не лишне последовать его совету. Чай не дурак. И по праву - один из Учителей Человечества. Однако этим делу не поможешь. По природе злобные и потому необходимо подлые, хоть трижды кастрированные - в силу своей неуемной злобности и чисто социальной природы подлости из любого доброго и славного приемного ребенка без труда и с особым рвением воспитают либо подлого, либо приподлюченного.
Что же касается собственных детей, то они своим нахрапистым и сильным злобным характером их волю подавляют. Не считаясь с их интересами, исходя из своих представлений о жизни на горло им наступают, их судьбы ломают, в бессмысленную, неинтересную для них ее превращают. Нередко в своих собственных подлых интересах ее используют. Тем самым к преждевременной смерти - вплоть до самоубийства, либо к несчастной жизни их приговаривают.
Обычно в народе говорят: "Господь злодеев наказывает!" Будто нет Господу иного дела, как за подлыми присматривать. Довольно и того, что он на Свет их такими производит. Все же остальное свалившееся на них зло - дело их собственных рук. Зло к злу прилипает. Оно, словно паук, собственные тенета плетет. Злобного с потрохами в плен забирает. И пока не придушит - не отпускает.
Подобную платоновской идею о желательной в интересах человечества кастрации подлецов и негодяев, с некоторой оговоркой вынашивал и сам Шопенгауэр. "Не следуя таким утопическим планам, - корректируя Платона, считал он, - стоило бы все-таки подумать о том, что установив в качестве самой тяжкой кары после смертной казни кастрацию, - ... таковой она и была у некоторых древних народов, - можно было бы уничтожить целые родословные негодяев..." [44. с.530] Опять же - а куда деться от наследственно не отягощенных и потому не подлежащих кастрации Приподлюченных?
Но при всей благородности своих побуждений, они не знали закона единства и борьбы противоположностей и обусловленной им неистребимости Подлости в силу ее нерасторжимой связанности с Нравственностью даже с помощью кастрации.
Как в традиционной медицине уродов и безнадежно больных в утробе не убивают, так и подлецов - ни в утробе не убивают, хотя злобность в генах, возможно, вскоре научатся определять, ни, если они одновременно не уголовные преступники - к стенке не ставят.
И, разумеется, не потому что жалеют. Должно быть потому, что понимают - этим подлость не искоренить. Возможно, также и потому, что в постоянной борьбе с подлостью нравственность развивают.
Подлость в силу парности и связанности с нравственностью неустранима.
Единственная возможность хоть как-то
человечество от подлецов оградить -
намордник на них надеть и
на короткую цепь посадить.
Однако и это не выход. Слишком уж много подлых и злобных развелось. К тому же это все равно, что заразных больных не лечить, а подобно прокаженным - изолировать. В буквальном смысле это также невозможно. Но в переносном, в условиях господства общественной собственности короткая цепь и намордник - наиболее радикальное средство если и не всегда излечения, то наиболее действенного их обуздания.
В настоящее время, что называется, "власть переменилась". Если прежде - просто подлец, то сейчас - воинствующий, нахрапистый, высокомерный, наглый, "хвост трубой!" подлец - потому как "Победитель".
Поскольку у Подлых государственная власть, а под маской демократии правит Подлократия, им и самим впору добродетельных на цепь сажать и рот им затыкать. Что во времена своего господства они неизменно и делают.
Необходимо Подлых не корить, не усовещать, поскольку: Подонки лишь тогда суть свою прозревают, когда их не просто корят, а когда к стенке ставят.
Подлость необходимо и крайне желательно поближе к корню подрезать, активные методы борьбы против нее вырабатывать. Одновременно с этим и нравственность развивать. И совершенно очевидно - на первом месте среди активных и наиболее перспективных методов борьбы с Подлостью - утверждение Общественной собственности как основы Нравственности.
Важно также - атмосферой Добра кольцо вокруг подлости сжимать, и яд злобности в ее собственную глотку загонять. Если ядом других змей Змея не отравляется - пусть от собственного яда загибается. И кто знает - вдруг вопреки всему, отдельные ее особи будут не то, чтобы загибаться, но хотя бы от подлости предохраняться.
Для профилактики подлости в процессе лечения возможно использование упреждающих, хотя и с величайшим трудом до них доходящих положений вроде:
На этом Свете подлецом проживешь,
на "Том Свете" Человеком не станешь.
Не исключено, что с этой целью годится также резкое, доведенное чуть ли не до наглядности противопоставление.
В частности, одна из моих постоянных натурщиц - женщина, если позволительно так про нее сказать, не то, чтобы глупая, но и не очень умная, как собака злая и как семь чертей - страшная. Причем страшная - не только от природы, но в гораздо большей степени - от врожденной злобности и "благоприобретенной" Подлости. Она - из тех моих натурщиц, которые, когда себя контролируют, слегка прикрытые. Когда же в ярость срываются - обнаженные. И это только надо видеть, если кто выдержит, до чего же, скажу я Вам, они безобразные!
Милые девушки и женщины,
Будьте добрыми!
И Вы никогда не будете страшными.
А тем более - безобразными.
Добрая, разумеется, может быть некрасивой. Однако для нее это далеко не приговор. Леонардо да Винчи - уж он-то знает, что говорит! - утверждает: "Нет ни одного некрасивого лица, которого нельзя было бы исправить улыбкой". [24. 1725]
А доброй по этой части равных нет.
Но добрая никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть ни страшной, ни тем более безобразной!
В целом Подлость в силу своей сущностной связи с нравственностью неистребима, но отдельно взятый, подлостью прихваченный, если природной злостью не наказанный, не злобный, в редких случаях, но излечимый.
Своеобразно эту проблему трактовал Аристотель. Верно, про генную обусловленность злобности он, естественно, в те поры не знал. Но о возможности излечения отдельных проявлений подлости уже в то время писал. При этом, по всему видать, именно как своеобразные болезни Подлость и Злобность рассматривал.
Из существующих трех видов того, чего прежде всего необходимо избегать в нравах - порока, невоздержанности и зверства, самый тяжкий, согласно Аристотелю, - последний, который чаще случается у варваров и рожденных в силу болезней и уродств.