Страница 47 из 50
- Как же не помнить, - промолвил Алёшин, со вкусом затягиваясь сигарой. - Очень необычный был человек. И представьте себе, пострадал от своих же! Его арестовали в тридцать седьмом году. Помните, тогда чистки шли?
Я кивнула головой, хотя, что я могла помнить, ведь сама сидела в то время в изоляции. Знала о репрессиях в основном по рассказам Оксаны и Вадима.
- Боков был слишком уж независим от власти, слишком много знал. А такого не прощают! – говорил Алёшин, потягивая из рюмки.
- Так его расстреляли?
- Хм...Официально - то так... Но, ходят упорные слухи...
Тут Алёшин наклонился и прошептал мне на ухо:
- Арестовали - то двойника... А сам Боков исчез... Только молчок, я вам ничего не говорил. А жизнь такая интересная и опасная штука, как змея в руке. И жаль, что, ужалив нас, она быстро уползает...
Мы ещё какое-то время сидели вдвоём и беседовали о жизни, пока я не заметила, что Георгий Кристианович совсем осоловел, стал запинаться и как будто задрёмывать. Рыжий официант понимающе посмотрел на меня, и я очень попросила, чтобы тот позаботился о писателе, вызвал машину и отправил писателя домой. Официант с готовностью кивнул, для него это дело было привычным.
Я вышла из ресторана – стоял задумчивый осенний вечер. Пошла в опадающий парк, поднялась ввысь и полетала над дорогим мне городом, как когда-то летала с любимой птицей.
А поздно ночью лежала в поезде на полке и думала о своей судьбе. Всё что здесь со мной было – в прошлом!
Нужно было возвращаться домой. Меня ждала моя новая жизнь, мой милый муж Вадим, мои восторженные студенты! И я была им нужна!
А за окном мелькали ночные пейзажи, а колёса напевали мне какую-то грустную забытую песню.