Страница 33 из 50
Гораздо труднее было пробираться через лес, по снежным сугробам.
Но сам лес скорее радовал. Снежинки парили в застывшем воздухе, щекотали лицо, на бело-голубом полотне виднелись частые ямки со следами от когтей – это пробежала белка. Были следы и покрупнее, похожие на волчьи. Надо мною пролетали, посвистывая, юркие синицы.
Миновав по краю овраг, заваленный снегом, я вышла на просеку, и путь мой стал более лёгким.
С пригорка я увидела блестящую льдом реку и четыре хуторских домика на пригорке, возле которых высились стройные сосны.
Из одного дома поднимался к небу столбик серого дыма. С правой стороны от хутора виднелось упиравшееся в лес старое кладбище – всего только несколько могил за покрытыми снегом кустами.
На реке возилась женщина в пуховом платке и тулупчике. Она зачерпнула из полыньи, поставила ведро на лёд. Холодная вода переливалась через край. Я не спеша спустилась к ней.
- Здравствуйте! – поздоровалась я.
- День добрый, - отозвалась женщина, подняв приятное лицо. Из-под платка виднелись завитки светлых волос, красивые голубые глаза пристально смотрели на меня. Она была худенькой и небольшого роста.
- Вы с хутора Орехово-Ванильное? – спросила я, кивнув на группу домиков выше.
- Оттуда, - улыбнулась женщина и вытерла лицо рукавицей. – А здесь только наше поселение и есть. А вы кого-то ищете?
- Да, мне нужна Кошечкина Оксана Алексеевна.
- А это я, - улыбнулась ещё шире женщина. – Да на хуторе никого уж и не осталось - я да сынишка. По какому вопросу ко мне?
- Меня к вам прислал капитан Вадим Острожский.
- А, Вадимка...
- Он тут велел вам кое-что передать.
Я вынула часы, блеснувшие серебряной крышкой.
Оксана взяла их осторожно, как драгоценность, взвесила на руке, вытерла рукавицей нос и открыла крышку. Тут же её лицо озарилось почти детской улыбкой, как и у брата. На обратной стороне крышки был выгравирован её портрет.
- Здорово! Как это у него получилось...
Она глянула весело на меня:
- Теперь я вижу, что вы живая, не призрак, - и легонько дотронулась до моей руки.
- А что, у вас тут бывают призраки? - спросила я с улыбкой.
- Да бывают. Ходят. Вы как появились на пригорке, я подумала - вот опять призрак... Только днём они редко ходят, - произнесла она с некоей грустью, смотря куда-то в сторону.
- Да, я вижу тут у вас и кладбище рядом, - промолвила я.
- Да, и кладбище есть, но могил там немного. В основном хоронят своих хуторских и иногда заблудших.
Последнее заставило меня вздрогнуть.
- Каких заблудших? Пришлых?
- Именно заблудших. Заплутавших на пути к нашему маленькому посёлку.
Заметив моё серьёзное выражение лица, она пояснила:
- Иногда в лесу находят трупы людей, так и не дошедших до нас, с объеденным туловищем и выклеванными глазами. Мы их и хороним на нашем кладбище.
- Какая жуть! Неудивительно, что у вас тут по ночам появляются привидения...
- Бывает и такое, - улыбнулась женщина. – В лунные ночи. А иногда и днём. Вот не так давно, в начале зимы, спускался от леса человек в зелёном одеянии. Будто над снегом плыл. Медленно так... Потом пропал, как не бывало...
- Удивительно...А что, к вам разве трудно попасть? Я дошла без приключений.
- Потому что вы дорогу знали. Вы своя... А кто дорогу не знает, может заблудиться. Хищные волки и вороны всегда наготове...
Я сняла со спины мешок.
- А я тут вам передачу от брата несу.
- Ой, спасибо...Да что же мы стоим на холоде. Пойдёмте в дом. Там и поговорим.
Я вскинула мешок на плечо, она взяла ведро, и мы зашагали по снегу к домику на горе.
- Что же, у вас тут настоящая глушь?
- Ну, не совсем. Наш выселок официально как бы входят в совхоз, который в противоположной стороне, километров двадцать. Там есть большой посёлок. Оттуда сюда по равнине, через маленькие рощицы попасть легче. Да и дорогу во время пятилетки протянули, камнем выложили, - охотно рассказывала Оксана.
- Какая же польза от вас совхозу?
- Да какая... Фермерское хозяйство. Коров и свиней держали, молоко, мясо сдавали... А в годы войны всё пришло в упадок, и ... мы оказалась как на острове...
Большой дом с красивыми наличниками на окнах оказался на вид уже довольно потрёпанным – годы его не пощадили. Просторное и затейливо украшенное крыльцо, на котором, вероятно, когда-то купцы пили чай из самовара, теперь было серым, поблёкшим. Доски пола гнулись и пищали. Над крыльцом виднелось резное изображение орехового дерева.