Страница 32 из 50
Мы вышли вместе со двора. Он - в шинели под ремнём, в краснозвёздной фуражке, вёл оседланную лошадь на поводу, и я - покорная, словно раба, знающая, что меня ожидает, плелась рядом.
Шли мы молча. Ветер дул ледяной, морозил щёки, нёс редкие снежинки.
Мы шагали по замёрзшей улице, поскрипывая снегом, мимо заборов и дворов, согнувшихся под шапкой снега деревьев.
Очень холодное солнце светило сквозь облака бледным светом.
Улица кончалась и выходила она в поле, накрытое белой пеленою.
Вадим остановился и посмотрел на меня.
- Ну что, гражданка Васильева, кого ты хотела обмануть? Никакая ты не гражданка, а зечка беглая, это и по бушлату твоему видно. Ты хоть бы одежду сменила.
- Да не успела, - тихо промолвила я.
- Не успела она, - иронично сказал он, отпустил коня, вынул портсигар, и, спрятавшись от ветра за ворот шинели, щёлкнул зажигалкой, сделанной из патрона, закурил.
- Вы меня арестуете.
Он кивнул, мол, уже арестовал.
- На тебя ещё вчера бумага пришла. С приметами. Да и сын хозяев, Прохор, подсуетился, заявил. Но это-то не беда, ему-то я рот заткну, да что тебе делать?
- Я не знаю, - сказала я, и слёзы брызнули из моих глаз.
- Так-с.…Вот что, - сказал он, бросив папиросу. – Тут километров пятнадцать отсюда, если через лес, будет хутор. Живёт там сестрёнка моя, Ксюшей зовут. Оксана Алексеевна. Там всего - то четыре домика. Не заблудишься. Придёшь к ней, скажешь - от меня. Покажешь вот эти часы. Ну, а дальше... Ну, поможешь ей там, одна мыкается, с ребёнком. Димка, сынишка её...
- А отец где? – задала я нетактичный вопрос.
- Где, где... Похоронка на него пришла в конце года! Вдвоём они там мыкаются, а старуха-мать померла, - ответил он, смотря куда-то в сторону.
- А дальше? - спросила я, глубоко вздохнув.