Страница 2 из 32
ГИМАДЕЕВ Рустэм Анасович. Это человек, с которым меня познакомил Савкин, и тот самый «друг», которому я совершаю первый звонок, когда наталкиваюсь на какую-либо проблему в работе над материалом. При этом тематика не имеет значения. Энциклопедизм Рустэма поражает. У собеседника легко создается впечатление, что широта и глубина его знаний безграничны. А если возникает редкая заминка, то Рустэм снимает с полки необходимый томик и тогда поток информации выходит из берегов. Человек пишущий на сложные темы с легкостью поймет, какое это счастье иметь рядом такого человека.
ИВАШИНЦОВ Дмитрий Александрович. В прошлом генеральный директор Всесоюзного НИИ гидротехники, заслуженный деятель науки, с которым меня также познакомил Игорь Савкин, представился мне как человек занимающийся проблемами культуры, руководитель Международной ассоциации «Русская культура» и главный редактор альманаха «Русский мiръ». Глубокий и творческий человек, поэт – редкий сплав «физика» и «лирика» в одном лице – он понял смысл моих исследований лучше многих гуманитариев. Мои статьи были опубликованы в первых номерах альманаха. Но я прежде всего благодарен Дмитрию Александровичу за его доброе отношение ко мне и поддержку моих проектов.
Михаил ШЕМЯКИН. Мы встретились с Михаилом на выставке «Non-Fiction 7» в ноябре 2005 года на стенде издательства «Алетейя». Его внимание привлекла моя книга «Неизвестная Античность», вошедшая в топ-лист выставки. Михаил предложил мне провести презентацию книги в его фонде, что положило начало проекту «АРХЕ». Этот проект, который длился несколько лет, стал этапом в моей жизни, и я благодарен Михаилу Шемякину за него.
ВОДОЛАГИН Александр Валерьевич. Игорь Савкин познакомил нас на одной из выставок «Non-Fiction». Александр Валерьевич, заведующий кафедрой философии РГСУ, крупнейшей на тот момент кафедры философии в стране, полистал мою «Неизвестную Античность» и сказал, что это готовая диссертация. К тому времени, после двух безуспешных попыток защитить диссертацию (по физике и искусствоведению) я зарекся на это занятие время больше не тратить. Но буквально накануне этой встречи произошло одно неприятное событие. Организованное для меня Джеймсом Франклином чтение лекций в университете штата Коннектикут провалилось из-за отклонения моих документов московским офисом программы Фулбрайт по причине отсутствия у меня ученой степени. Надо сказать, что художникам по свету, каковым я выступал в качестве претендента на грант Фулбрайт, ученая степень не присваивается. А потому несправедливый отказ поднял во мне волну чувств, которые в Древней Греции назывались агональными, и когда Водолагин сделал мне предложение, я принял его без колебаний. Я не подозревал во что я ввязываюсь. Тогда я не мог предположить, что мне придется переработать весь материал и написать много нового, что за четыре года у меня сменится четыре руководителя, и что на защите ситуация перевернется с ног на голову и меня поддержит «старая гвардия», а академическая «молодежь» ополчится против меня. Тем не менее, все закончилось наилучшим образом, и я благодарен Александру Валерьевичу за этот поворот моей судьбы.
ФУРСЕЙ Георгий Николаевич. Академик, профессор, Вице-президент и председатель Санкт-Петербургского отделения РАЕН. Выдающийся физик, он активно вовлечен в деятельность по защите отечественной культуры и образования. Человек уникальной судьбы, Георгий Николаевич распространяет на окружающих магию своей доброты и душевной щедрости. Мне повезло, что Георгий Николаевич проявил интерес к моим проектам и встречи с ним каждый раз дают новый импульс к движению вперед.
И наконец, моя семья. Это мой надежный тыл. Без этого тыла я бы не сделал и малой толики того, что мне удалось в жизни. Об этом можно говорить много. Но я думаю, что мне придется написать еще ряд книг, чтобы посвятить их моим близким.
Если бы в моей жизни не было этих людей, то она определенно сложилась бы иначе, и, скорее всего, предлагаемая вашему вниманию книга никогда бы не увидела свет.
А недавно я прочитал где-то, что дольше других живут, прежде всего, те люди, у которых есть друзья, с которыми они могут общаться. Спасибо я вам за то, что вы есть! Я вас всех помню. Часто думаю о вас. Чаще, чем мы общаемся. И желаю вам всем здоровья и счастья. Храни вас Бог!
Введение в пространствоведение или новый подход к наукам о человеке и обществе
Есть вещи очевидные. Есть вещи непостижимые. В стремлении все упрощать и адаптировать к привычному, нам свойственно полагать вторые за первые. К числу таковых относится пространство.
Пространство – настоящий «герой нашего времени», герой эпохи, называемой Новейшее время. Примерно сто лет назад, с началом этой эпохи, именно пространство, в котором физики впервые увидели самостоятельный объект, совершило революцию в естественных науках, прямым следствием которой, в свою очередь, стал беспрецедентный научно-технический прогресс. Пространственная революция в искусствах началась еще раньше – в эпоху итальянского Возрождения, но ее пик совпал также с началом двадцатого столетия, породив новые художественные формы; в сфере наук о человеке и обществе интерес к пространству возник тогда же, и с тех пор этот интерес неуклонно возрастает. Сегодня пространство стало одним из самых популярных понятий, поскольку предполагается, что любая деятельность и любые процессы протекают в своих пространствах.
В социально-политической сфере доминирует концепция глобализации, непосредственно связанная с пространством; философия полагает пространство, наряду со временем, фундаментальной категорией; наконец, наш язык построен на пространственных соотношениях, которые с особой наглядностью зафиксированы в предлогах – на, под, перед, за, из, в… – да и не только в предлогах. Но что стоит за всем этим? Что это значит для нас и каким образом связано с нами? Почему в Древней Греции существовал бог времени Хронос (значимость которого определяется его положением в начале времен), но отсутствовал бог пространства? Более того, в те времена не было не только бога, но и соответствующего термина для обозначения пространства! Но почему, в таком случае, мы столь энергично навязываем собственные пространственные представления нашим далеким предкам? А что стало причиной актуализации пространства чуть более ста лет тому назад? И если пространство так важно для нашего нынешнего бытия, то почему не существует соответствующей научной дисциплины, «пространствоведения»? Почему существует как официальная структура «Институт времени», но до сих пор не создан «Институт пространства», несмотря на то, что проблемы ориентации в пространстве относятся к числу стратегически важных? С чем связана такая пространственная «слепота» и «немота»? В чем причина того, что пространство остается «неизвестным героем» на протяжении всей истории человечества?
Одна из главных проблем пространства заключается в том, что пространство представляется чем-то очевидным, само собой разумеющимся. И так свойственно полагать не только рядовым обывателям, но и многим ученым мужам. Сегодня практически все убеждены в том, что бытие протекает в пространстве, которое объемлет все и включает все, дается нам изначально и, похоже, существует вечно. Так считал еще Пифагор и с тех пор, похоже, мало что изменилось. А мы так устроены, что любая очевидность, любая обыденность очень быстро начинают казаться ничтожными. В таком случае нечего популяризировать, а тем более делать предметом серьезного научного изучения. Впрочем, при более внимательном рассмотрении оказывается, что эта «очевидность» обладает весьма нетривиальными свойствами. И эти свойства предполагают еще один вариант ответа на вопрос о причинах «неоцененности» пространства.