Страница 17 из 32
Генезис ЭСС можно понимать как объективную фундаментальную закономерность развития человека и его представлений о мире. Человеческое сознание, словно структура кристалла, поэтапно вырастает из «расплава» коллективного бессознательного. Эта «кристаллическая решетка», задает форму не только пространства, воспринимаемого человеком, но и продуктов его творческой деятельности во всех без исключения областях. И та же структура ЭСС определяет личностные качества человека и его подверженность влиянию из вне, т. е. возможности его социализации. Иными словами, характер отношений, на которые способен индивид на каждом этапе развития, однозначно определяется связностью ЭСС. Связность ЭСС также задает масштаб мышления, интересы и способы принятия решений. ЭСС можно сопоставить с априорной формой рассудка, о которой говорил И. Кант. Но, в отличие от априорной формы рассудка, ЭСС не являются статичными и изначально врожденными, а формируются по мере развития человека и его взаимодействия с миром.
Поскольку совокупность явных и неявных предпосылок, определяющих совокупность концепций, взглядов, принципов и прочее принято называть «парадигмой», то в качестве универсальной характеристики описания выявленных уровней развития сознания и формы ЭСС нами было предложено понятие парадигма пространственной многомерности (далее – ППМ). ППМ – это структура, имеющая размерность от 0 до 3, которая описывает характер связей ЭСС. Число размерностей ППМ определяет качество мировоззренческой картины человека, качество создаваемых им продуктов в различных сферах жизни и качество самого человека, фиксируя уровень его личностного развития. В физике размерность понимается как количество независимых параметров, необходимых для описания состояния объекта, либо как количество степеней физической свободы. Это определение, будучи перенесено на человека обретает глубокий личностный смысл. Размерность в этом случае говорит о параметрах человека как личности и о его свободе, прежде всего внутренней.
ППМ – это мера, которая объединяет количественный и качественный аспекты бытия человека. А потому рассмотренную выше схему развития сознания человека можно интерпретировать как последовательность психологических матриц, генерируемых ППМ.
Различным уровням развития сознания человека соответствуют качественно различные механизмы мышления. Формирование механизма мышления более высокого уровня приводит к вытеснению предыдущего механизма и всего связанного с ним в бессознательное. Так происходит смена картины мира, описывающих его закономерностей, системы ценностей, морали и т. д., иными словами – «сдвиг парадигмы».
Механизмы мышления различных уровней не совместимы между собой. Механизму более низкого уровня свойственно упрощать и искажать представления систем более высокого уровня, точно также как проекции на плоскость упрощают образ трехмерного объекта. Но и системам высокого уровня с трудом дается понимание уровней, казалось бы, уже пройденных. Ведь они более недоступны. Эта несовместимость порождает объективную проблему трансляции смыслов между носителями различных ППМ. Распространенный конфликт между родителями и детьми имеет эту природу. Общедоступным уровнем, на котором может происходить обмен информацией между носителями различным ППМ, является нуль-мерный уровень.
Развитие ЭСС происходит в направлении увеличивающейся связности и образует парадигмальный цикл, который реализуется в виде последовательности геометрических форм возрастающей размерности – точка, линия, плоскость и тетраэдр. Парадигмальный цикл – последовательность четырех ППМ повышающейся размерности, от 0-D до 3-D. Парадигмальный цикл – это инвариант развития событий.
Парадигмальный цикл определяет периодизацию индивидуальной жизни человека. Детство может быть представлено как нуль-мерный – 0-D период, поскольку оно протекает, прежде всего, в кругу семьи и непосредственно связано с ближней зоной. Начиная с подросткового возраста, человек преодолевает границы ближней зоны и становится самостоятельной активной личностью. Далее жизнь человека связана преимущественно с дальней зоной, где находятся основные цели и интересы. В дальней зоне происходит последовательное освоение размерностей пространства с 1-D до 3-D. Таким образом, в жизни человека можно выделить четыре больших этапа: 0-D – детство, 1-D – подростковый период (начиная с 12-ти лет), 2-D – юношество, 3-D – зрелость. Далее наступает старость, характеризующаяся распадом ЭСС и деградацией пространственных представлений и картины мира. К слову сказать, схожие дегенеративные процессы сопровождают наркотическую и алкогольную зависимость.
Этапы жизни человека не однородны, и внутри каждого из них имеется своя четырехчастная периодизация, также описываемая парадигмальным циклом. Ребенок овладевает ближней зоной, и эти четыре этапа можно характеризовать как 0-D, 1-D, 2-D и 3-D. Схожую последовательность этапов развития можно обнаружить уже у младенцев в возрасте до 2-х лет.
Поскольку мы имеем дело со вложенными циклами, реализуемыми на разных уровнях, наибольший вклад в наблюдаемую картину вносят ППМ более высокого уровня. При циклическом повторении этапов развития с одинаковой ППМ, неизбежно обнаруживается их качественное сходство. Более того, такого рода синхронистические аналогии можно проследить между индивидуальным развитием и соответствующими периодами социальной и культурной истории обществ.
II
Четырехчастная периодизации развития человека нередко встречается в истории психологии. Первым подобную идею сформулировал еще Жан-Жак Руссо, который соотносил такого рода закономерность прежде всего с детством. Четыре фазы развития выделял также Джон Боулби, предложивший, так называемую, теорию привязанности. В этом случае основное внимание уделялось раннему периоду развития ребенка. В конце прошлого столетия выдающийся отечественный психолог и философ С. Л. Рубинштейн писал: «На различных этапах онтогенеза человек, формируясь в качестве субъекта, взаимодействует с окружающей действительностью на очень разных, но взаимосвязанных уровнях: сначала как с 1) с системой раздражителей, затем как с 2) системой сигнальных раздражителей, наконец, и как с 3) объектом, а с людьми – как с 4) с субъектами. На первом уровне это взаимодействие развивается в виде реакций на раздражители, на втором – в виде реакций и простейших действий, на третьем – также и в виде все более сложных действий с объектами и простейших поступков в отношении людей, на четвертом – также и в виде все более нравственных поступков»[100].
Для анализа нашей гипотезы о многоуровневой цикличности процесса когнитивного развития человека в качестве эмпирической базы воспользуемся результатами, полученными Жаном Пиаже. Несмотря на многочисленную критику эта теория продолжает оставаться наиболее разработанной и влиятельной из существующих теорий интеллектуального развития, в которой непротиворечиво объединены представления о внутренней природе сознания и его внешних проявлениях. Для объективности картины, в нашем сравнении постараемся учитывать мнение критиков Пиаже, хотя объем настоящей работы никак не позволяет рассчитывать на полноту такого анализа.
Пиаже полагал, что развитие человека есть непрерывный процесс, который реализуется в виде последовательности определенных стадий. Каждая стадия характеризуется множеством различных форм поведения. Однако, в этом внешнем разнообразии Пиаже находил общее, которое и позволяло выделять отдельные стадии. Единство каждой стадии, по мысли Пиаже, обеспечивала некоторая структура. Соответственно, переход между стадиями представлял собой фундаментальную перестройку мышления и поведения. При этом порядок следования стадий постоянен и сохраняется неизменным, а каждая последующая стадия надстраивается над предыдущей. В последних версиях своей теории Пиаже отошел от идеи развития человека как последовательного прямолинейного движения от одной стадии к другой, склоняясь в пользу движения по спирали. В этом случае различные формы и разное содержание мышления, характерные для предыдущего уровня, подвергаются переосмыслению, реструктурированию и объединению на следующем, более высоком уровне.
100
Рубинштейн С. Л. Философско-психологические труды: основы онтологии, логики и психологии. – М.: Наука., 1997. – С. 264.