Реми (ЛП)

— Включи для меня песню, — говорю я ей.

Прошлая ночь была откровением. Возможно, она более готова принять меня, чем я думал раньше. Черт, я не могу даже подумать об этом без того, чтобы внутри не взрывались гормоны. Когда она наклоняет голову, чтобы выбрать песню, я хочу откинуть назад ее волосы и взять ее рот, и сказать ей этим поцелуем, что она будет моей.

Я ставлю ей «High on You» в исполнении «Survivor» и с нетерпением жажду узнать, что она включит мне сейчас. Еще одну девчачью песню? Ту, которая будет дразнить меня намеками, что ей неплохо и без мужчины?

Я протягиваю ей свой плеер, забирая ее, надеваю наушники и слушаю то, что она выбрала

— «Any Way You Want It» от «Journey».

У меня на губах появляется довольная улыбка, но, черт побери, слова песни возбуждают меня. Я смотрю ей в глаза, потом рассматриваю ее розовый зефирный ротик.

Она говорит мне, что я могу получить все, что захочу?

Включая этот, мать его, прекрасный рот?

Что насчет этих шикарных грудей? Этих ног, обвивающих меня?

Наблюдая за тем, как я слушаю, она беспокойно облизывает губы, и желание накрывает меня с такой силой, что мой член твердеет и пульсирует, становясь тяжелым, как свинец.

Она что-то говорит, затем смеется, но в моих ушах играет музыка, и я понятия не имею, о чем она говорит или с кем. Я наклоняю голову ближе. Я не привык к играм в намеки. Мне нужно знать, означает ли это то, что я думаю. Что я хочу, чтобы это значило. Моя сила воли рассыпается на куски столь мелкие, что мне даже не верится, что я в состоянии сидеть здесь, не затащив ее к себе на колени, не запустив пальцы в ее волосы, не прикасаясь своим языком к ее. Но от слов этой песни мой внутренний лев зарычал, и я начинаю сомневаться, что смогу удержать его.

— Включи мне еще одну, — требую я.

Она колеблется, ее лицо краснеет, а глаза блестят, и я слежу за своими руками, как никогда прежде, за ладонями, за своими пальцами и местами на ней, где я хочу, чтобы они были. Тогда она включает мне песню, в которой женщина умоляет заняться с ней любовью.

Пока песня звучит, в своей голове я занимаюсь любовью с Брук. Я двигаюсь на ней, внутри нее у себя в голове. Она прижимает меня руками, я впиваюсь в ее губы и усаживаю ее на себя сверху, она движется вместе со мной, открывая рот, когда я облизываю ее губы, ее язык.

Теперь я пододвигаюсь ближе и наклоняю голову к ней, а она отодвигается на сидение, и будто слишком встревожена, а пульс на ее горле бешено колотится. Нет, маленькая петарда, иди-ка сюда ко мне. Не отступай сейчас. 

Скользя рукой вокруг ее худенькой талии, я пододвигаю ее ближе, затем прижимаюсь губами к ее уху. Мой член пульсирует в джинсах. Сердце бьется внутри грудной клетки, отдаваясь пульсацией в паху. Я отклоняюсь и включаю ей «Iris», затем я стягиваю с нас наушники и прижимаюсь, чтобы вновь поцеловать ее ухо.

— Ты хочешь меня? — спрашиваю я ее, и мой голос гулкий от желания.

Она кивает в ответ, и я теряю контроль. Я сжимаю руки на ее бедрах, притягивая ее к себе. Боже, она хочет меня. Я знал, что это так. Я знал. Что-то в моем мозгу щелкает, и я вдыхаю аромат ее шеи, где запах всегда такой сладкий. Сегодня ночью я сделаю ее своей.

Внезапно, меня больше ничего не останавливает.

Ничего.

На хрен меня темного.

На хрен все, кроме Брук.

Мой голод — бушующий монстр, я подергиваю ее мочку уха зубами, облизываю ее ушную раковину, с удовольствием занимаясь любовью языком с этим маленьким ушком. Кровь ускоряется во мне, горячая и опьяняющая. Я не могу перестать пробовать ее и обнюхивать. Она все еще неподвижно сидит на своем месте, рядом, почти подо мной, и я могу чувствовать, как она вздрагивает каждый раз, когда я прикасаюсь губами к ее коже. Все, о чем я могу думать, это песня, которую она мне включила... что в ней говорилось... я могу получить все, что захочу, как захочу, и она хочет, чтобы я занялся с ней любовью. Она моя. Я собираюсь взять и овладеть всем, что она мне даст. Я не стану больше удерживать ее. Не стану удерживать себя.

Мы приезжаем в отель, и я вписываю ее в двухспальный президентский люкс.

— Ты уверен насчет этого? — спрашивает Пит.

Я киваю и смотрю на Брук, и она немного шире открывает глаза, когда я протягиваю ей ключ-карту от своего номера.

Я глажу ее руку пальцем, а она пристально смотрит на меня, как бы спрашивая. Я смотрю в ответ и надеюсь, что она читает меня, желая, чтобы она знала, что я хочу сделать этой ночью. Если она не готова, я, блин, надеюсь, что она скажет об этом сейчас.

Но она не говорит. Она забирает ключ и улыбается, светящейся, скромной улыбкой, гладя мой палец в ответ своим. Это, вот это, точно не было случайным. Ни то, как она улыбается, ни то, как касается меня, или смотрит на меня взглядом «давай-же-сделай-это», заставляющим меня пылать от желания.

В моем мозге все крутится со скоростью километр в минуту, пока мы поднимаемся наверх и ждем свой багаж.

— Какой красивый вид, — говорит она, когда мы входим в гостиную. Дверь захлопывается позади меня. Мы одни. Внезапно я беру ее на диване. На обеденном столе. На полу. Я срываю с нее одежду. Я погружаю свой член в нее, зубами впиваясь в ее кожу... мои губы на ее шее и все, что я чувствую, это ее аромат.

Но нет, вот она стоит, смотрит на улицу.

Брук Дюма.

Единственная женщина, которую я хочу.

Я упираюсь в молнию на джинсах. В моем номере были фанатки, обнаженные, скользящие руками по моему прессу и груди. Но ничто не возбуждало меня так, как видеть Брук в моей комнате, с этим ее хвостиком, выглядящую взволнованно... и счастливо.

Она счастлива, потому что она с тобой. 

Мое сердце колотится. Я скрещиваю руки, обхватывая себя ладонями, и наблюдаю, как она нервно смотрит в окно, покусывая зубами нижнюю губу.

Сегодня вечером у меня бой.

Не могу дождаться, чтобы она увидела мою победу.

А потом... увидела, как я займусь с ней любовью.

Сердце тяжело стучит внутри, я подхожу к ней, наклоняя ее голову, прижимаясь ртом к ее уху. Я наклоняюсь и лижу его, от мочки до ракушки, затем погружаю язык внутрь и говорю ей: «Надеюсь, ты готова ко мне. Я уж точно чертовски готов для тебя».

♥ ♥ ♥

— ИДИ-КА СЮДА, чертов мистер Майами! — несколько ребят качают меня на плечах и вносят в президентский люкс после боя, а я возбужденно просматриваю толпу в комнате в поисках своей темноволосой богини.

— Реми! Ремииии! — скандируют они, подбрасывая и ловя меня.

Иногда мои кулаки сами знают, что делать.

Сегодня один из таких дней.

Чертов Майами обожает меня за то, что я надрал задницу каждому несчастному мудаку, ставшему у меня на пути.

Молнии циркулируют по моим венам.

Черт, если бы я поднял руки, вскидывая вперед запястья, то уверен, из них бы выстрелила паутина.

— Все верно, кто здесь настоящий мужик? — кричу я, ударяя себя ладонями в грудь. Я заполучил Брук, я чертов чемпион! Толпа людей набилась в номер, и когда я, наконец, замечаю свою женщину, фиксирую на ней взгляд. Она стоит там, наблюдая за мной, со вздымающейся грудью, доводящей меня до безумия. Ее глаза сияют, а улыбка освещает все лицо, и голод скребется во мне, словно когтями. Боже, как же я хочу ее.

— Брук.

Я спрыгиваю и подзываю ее, приманивая пальцем, и она идет ко мне. Сердце взрывается с каждым ее шагом, и я клянусь, она идет не достаточно быстро, так что я встречаю ее на полпути, и в то мгновение, когда она достаточно близко, чтобы я мог ее коснуться, я подхватываю ее в объятиях, кружу ее, накрывая ее губы своими.

Кровь шипит от жара, когда ее маленькое тело тает в объятиях моего, огромного, а ее рот такой мягкий и такой же изголодавшийся, что и мой.