Страница 27 из 57
Объяснялось это особенностями социальной структуры местного городского населения. Значительную часть жителей небольших городов и посёлков Смоленской губернии, а затем Западной области составляли мелкие и средние кустари-ремесленники, и торговцы, т. е. представители «нетрудовых классов», подлежащие лишению избирательных прав. В 1926–1930 гг., в условиях ломки НЭПа, многие из них вынуждены были закрывать собственное производство или торговлю и переходить на работу в государственные структуры. Но получить избирательные права они могли лишь после пяти лет занятий «общественно-полезным трудом». Поэтому массовое восстановление городских лишенцев Западной области в правах голоса началось уже после «великого перелома».
Смоленская деревня, в свою очередь, отличалась крепкими патриархальными устоями и развитыми общинными связями. Стремление власти лишить прав голоса того или иного зажиточного крестьянина встречало упорное сопротивление со стороны его односельчан. Нередко за сельских лишенцев вступались даже низовые органы власти и избирательные комиссии. С этим и связано то, что даже в разгар коллективизации процент сельских лишенцев в Западной области оставался сравнительно низким.
В 1930-х гг. уменьшение количества лиц лишённых избирательных прав происходило в Западной области достаточно интенсивно, и процент лишенцев здесь оказался существенно ниже, чем в целом по республике и Союзу. Главными причинами этого стали массовое выселение раскулаченных за пределы области, а также восстановление в избирательных правах самостоятельных детей городских лишенцев.
Глава II
Лишенцы в системе социально-экономических отношений
Изменение социального статуса гражданина, лишённого избирательных прав
Лишение избирательных прав означало для конкретного человека не только устранение его от участия в выборах. Коренным образом менялся и его социальный статус, положение в системе социально-экономических отношений. Один из крупных специалистов в области советского строительства П. Зайцев писал: «Дело в том, что факт лишения того или иного гражданина избирательных прав является фактом определения, что данный гражданин по своему социальному положению, по своим действиям и деятельности, роду занятий и т. д. является враждебным советской власти элементом»[225]. Последствием такого подхода оказывалось то, что человек, становившийся лишенцем, вместе с правами голоса терял ещё целый ряд прав и льгот, которыми обладали остальные граждане. Как справедливо замечает М. С. Саламатова: «В обществе, где статус гражданина определялся не степенью образованности, не экономическим положением, а наличием политических и гражданских прав, принадлежность к „полноправным“ или „лишенцам“ играла решающую роль»[226].
Ограничения касались практически всех сфер жизни лишенца — участия в общественной жизни, работы, службы в армии, социальных гарантий и льгот и т. д. Человек зачастую вместе с потерей избирательных прав терял перспективы служебного роста и надежды на реальное изменение своей жизни в лучшую сторону. Фактически лишенцы являлись в Советском государстве 1920-х — середины 1930-х гг. людьми «второго сорта», изгоями. Один из бывших лишенцев Ю. Елагин писал: «Категория „лишенцев“ среди советских граждан — это категория неполноценных граждан низшего разряда»[227]. Секретарь ВЦИК А. С. Киселев, рассуждая о необходимости более внимательного отношения к составлению списков граждан лишённых избирательных прав, признавал, что «даже временное пребывание на положении лишенца оказывается весьма тягостным для лиц, испытавших это состояние»[228].
Первым ощутимым последствием лишением избирательных прав было устранение человека от активного участия в общественно-политической жизни. Лицам, утратившим права голоса, был закрыт путь в комсомол и в коммунистическую партию. Кроме того, уже первые инструкции о проведении выборов требовали от избирательных комиссий строго следить за тем, чтобы лица лишённые избирательных прав не принимали участия в перевыборных собраниях. Поскольку на собраниях часто обсуждались вопросы, касавшиеся хозяйственной, культурной, общественной жизни местного населения, давались наказы вновь избираемым депутатам, отсутствие на этих форумах рассматривалось многими лишенцами как реальное отлучение от жизни своей деревни, предприятия и т. д. Попытки граждан, лишённых избирательных прав на перевыборные собрания были достаточно распространённым явлением. Для борьбы с ним в первый уголовный кодекс РСФСР, разработанный весной 1922 г. было внесено особое положение. Статья 104 гласила: «Участие в выборах в Советы лица, не имеющего на то законного права, карается принудительными работами на срок не ниже трёх месяцев»[229]. Данное деяние при этом было отнесено к «преступлениям против порядка управления». Эта статья сохранялась во всех последующих редакциях уголовного кодекса, принятых до второй половины 1930-х гг.
Постепенно, с начала 1920-х гг. лишенцам стали запрещать присутствовать не только на избирательных собраниях, но и на других значимых общественных мероприятиях. В 1927 г. гражданам лишенным избирательных прав было запрещено участвовать на общих собраниях (сходах) сельских жителей[230].
Для многих лишенцев, исключение их из активной общественной жизни было тяжёлым ударом. Одним из распространённых мотивов в жалобах и ходатайствах о восстановлении в избирательных правах, является желание человека вместе с полноправными гражданами участвовать в избирательных собраниях и иных общественно-политических мероприятиях. Так, житель местечка Рудня Исаак Басин в жалобе, поданной в Смоленскую уездную избирательную комиссию в октябре 1925 г., писал о том, что он недавно стал совершеннолетним и ему «представилась возможность поднять свою честную руку за трудящихся, поднять ту руку, которая служит для тех же трудящихся с 14-ти летнего… возраста, не считаясь временем и здоровьем»[231]. Однако он утратил эту возможность, поскольку был лишен избирательных прав как сын предпринимателя.
Несмотря на все запреты, лишенцы нередко пытались проникнуть на избирательные и иные собрания. Часто, в первые годы советской власти подобные попытки заканчивались серьёзными столкновениями. 25 сентября 1918 г. в Старинском волостном исполкоме Городокского уезда Западной области был созван волостной сход «для обсуждения нужд деревенской бедноты и взятия на учет хлеба». Кулаки, пришедшие на собрание «стали вести агитацию между собравшимися… гражданами, чтобы отказаться от избрания волостного комитета бедноты и от взятия на учёт хлеба». Представитель уездного исполкома и члены волостного исполкома предложили собравшимся «имеющим право участия в выборах перейти в другую комнату и предъявить свои мандаты от комитетов деревенской бедноты, дабы этим выяснить точное число имеющих право участвовать в выборах и лишить возможности принять участие в таковых кулаков». После этого кулаки «подняли шум и беспорядки и набросились на милиционера, пропускавшего бедняков в соседнюю комнату, обезоружили его и избили, а также избили делегированного агитатора и своих же членов исполкома. В тот же день об этих событиях узнали в уездном исполкоме, который дал предписание местным органам ЧК и милиции „немедленно выбыть в Старинскую волость, ликвидировать восстание кулаков и арестовать главарей и зачинщиков“»[232].
Порой лишенцы попадали на избирательные собрания и даже принимали участие в голосовании, пользуясь слабым контролем со стороны властей, а также из-за неразберихи возникавшей, когда менялся порядок организации выборов, после издания очередной инструкции. Как сообщалось в сводке ОГПУ о состоянии Смоленской губернии на 30 ноября 1925 г.: «имело место и то, что благодаря проведению выборов, с разбивкой избирательных участков на мелкие пункты, с целью приближения к населению, а отсюда — благодаря слабого наблюдения избирательных Комиссий, в выборах принимали участие и лица лишенные избирательных прав»[233].
225
Зайцев П. Кого и почему Советская власть лишает избирательных прав. М.Д 931. С. 27.
226
Саламатова М. С. Лишенные избирательных прав в Новосибирске в 1927–1936 гг.// Корни травы: Сб. статей молодых историков. М., 1996. С.21.
227
Елагин Ю. Б. Укрощение искусств. М., 2002. С. 13.
228
Киселёв А. С. Задачи кампании перевыборов Советов (1930/31 г.). М.-Л., 1930. С. 7.
229
С.У. и Р. 1922. № 15. Ст. 153.
230
С.У. и Р. 1927. № 51. Ст. 333.
231
ГАСО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 664. Л. 83.
232
Западная Коммуна (Известия исполнительного комитета совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Западной Коммуны и Смоленского совета рабочих и красноармейских депутатов). 1918 г. 8 октября.
233
ГАНИСО.Ф. З.Оп. 1.Д. 2709. Л. 5.