Kuzia succinus

Ему пришло в голову, что Кузя похож чем-то на Конька-Горбунка. Правда, у него не было двух горбов, но зато длинные толстые усы вполне могли сойти за уши, да и сед­ло было.

Гоша изловчился и сел на кузнечика верхом. Седло ока­залось очень удобным, но Ку­зя попятился, стараясь осво­бодиться от непривычного гру­за. В следующее мгновение Гоша почувствовал, что пада­ет навзничь и ухватился за длинные усы кузнечика.

«А ведь я лечу!» — успел он подумать...

Кузя хотел подняться в своё убежище на вершине старой берёзы, но с всадником на спине он смог допрыгнуть только до красной железной крыши и с грохотом опустил­ся возле водосточной трубы. Окна дома были открыты на­стежь. Гоша услышал испу­ганные голоса:

—  Ой, что это?

—  Никак камнем по кры­ше!..

—  Так и пробить крышу можно!

—  Сходи, Ваня, посмотри. Я боюсь что-то. Там кто-то хо­дит...

Тут Гоша по-настоящему испугался. Если увидят его с Кузей — всё пропало!

Не слезая с кузнечика, он стал тихонько подталкивать его коленями.

—  Ну, Кузенька, Кузя, пры­гай ещё, прыгай.

И Кузя прыгнул.

На этот раз ему удалось опуститься на берёзу. Дерево было очень старое, до середи­ны ствола голое, но зато вер-шина темнела зелёной тучей. Не зря кузнечик выбрал её се­бе для жилья: густые пахучие ветви надёжно закрывали его от глаз прохожих.

Гоша наконец слез со сво­его «Конька-Горбунка». Он глянул вниз и зажмурился: до чего же высоко! Мальчик сел верхом на толстый сук, обнял руками другой и постепенно успокоился. Уж если Кузя поднял его так высоко, то он же сумеет и опустить своего хозяина на землю.

—  Кузя! — позвал он куз­нечика и попытался снова сесть в седло. Но Кузе, как видно, не понравилось возить на себе всадника. Он отошёл в сторону, потоптался на месте и вдруг полетел куда-то дале­ко-далеко.

—  Кузя! Кузя! — кричал Гоша.

Кузнечик не возвращался. Сразу стало холодно и тоскли­во. На вершине дул свежий ветер, а Гоша был в одной ру­башке.

Он спустился пониже, креп­ко прижимаясь к шершавому стволу. Внизу, поблёскивая синим асфальтом, лежала большая дорога. Прошла, на­дымив, машина, промчался, азартно нажимая на педали, велосипедист в голубой май­ке. Вот пританцовывая бежит малышка, а за ней идёт дев­чонка в красном сарафане...

«Люда Блинова, — узнал Гоша девочку с соседней ули­цы. — Позвать? А что, если сейчас вернётся Кузя? Людка увидит и разболтает... Но куз­нечик не возвращается. А, бы­ла не была!»

—  Люда! Блинова! — за­кричал Гоша.

Девочка остановилась, схва­тила за руку сестрёнку. По­том, решив, что это ей почу­дилось, встряхнула головой и пошла дальше.

—  Да Людка же! Эй! — снова позвал Гоша.

На этот раз она огляделась внимательнее.

—  Ой, Гошка! Куда ты за­лез? Что ты там делаешь?

—  После расскажу. Тащи сюда лестницу, а то мне не слезть.

—  Не слезть? А зачем за­лез, если лазать не умеешь. Вот и сиди на дереве.

—  Мальчик, — шепелявя, заговорила сестрёнка, — в ка­кую птичку ты играешь?

—  В филина! — захохота­ла Люда. — Да как ты попал на дерево?

—  Буду я тебе сейчас объ­яснять, как и что, — рассер­дился Гоша. — Тебя по-чело­вечески просят: принеси лест­ницу. А не хочешь, так я дру­гого позову.

—  А куда я Муську дену? Есть у меня время искать лестницу. Да тебе тут нужна пожарная лестница!

—  Мальчик, — опять заго­ворила Муська, —у тебя там гнездо есть?

—  Зайди к моей бабуш­ке, — не слушая вопросов, уговаривал Гоша. — У сарая лежит стремянка. Бери её и тащи сюда. Потом всё рас­скажу.

—  Как же, даст мне лест­ницу твоя бабушка!

—  Бери и всё тут. Баба Ва­ря добрая. Скажи, что заки­нула шляпу на берёзу, по­няла?

—  Ладно уж, — сердито пробурчала Люда и пошла, таща за собой упирающуюся Муську.

Прошло полчаса — Люды не было. Наконец-то!

На дороге показалась странная процессия: впереди Люда со стремянкой под мыш­кой, за ней, придерживая лест­ницу за кончик, плелась баба Варя, а позади, держась за подол бабушки, подпрыгивая, шла Муська.

—  Ну, показывай, где твоя шляпка? — грозно вопрошала бабушка.

Люда молча приволокла лестницу, с трудом поставила её к берёзе и, фыркнув, пока­зала пальцем на прижавшего­ся к стволу Гошу.

—  Гоша! Озорник! Ну, ку­да ты залез? — закричала ба­бушка.

—  Он говорит, что не зале­зал, — смеялась Люда.

—  Он играл в птичку фили­на, — пояснила Муська.

Гоша молчал. Он спустил ноги, но не мог дотянуться до стремянки. Пришлось повис­нуть на руках... Уф! Наконец- то его ноги коснулись верхней ступеньки. Весь в поту, дуя на исцарапанные руки, Гоша «приземлился».

7.

БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

Тулумбасов долго не мог уснуть. Было душно и какая- то птица в саду свистела до того громко, что звенело в ушах.

—  Чёрт возьми! — выру­гался профессор, поднимаясь с дивана. — Надо будет спро­сить у орнитолога Мальчевского, что за птица может так изводить. Это же не пение, а разбойничий свист!

Профессор взглянул на ча­сы. Два часа ночи. Вдруг пти­ца умолкла, но вслед за мину­той тишины что-то гулко уда­рило по крыше.

—  Дядя Дима! — забара­банила в дверь Мария Семё­новна. — Кто-то прыгнул на крышу... я боюсь!

—  Что за вздор! — рассер­дился профессор. — Кто мо­жет прыгнуть на крышу? Ну, сухой сук упал, вот и всё. Не будь такой нервной.

—  Слышишь? Слышишь?

Там кто-то царапает когтя­ми... дядя Дима, пойди по­смотри.

—  Зачем я пойду смот­реть? — возразил Никодим Эрастович. — Я не суеверен. Стыдно, Мара. Ты в недалё­ком прошлом учительница ма­тематики и должна быть осо­бенно... мм... трезвой в оценке явлений природы.

Неизвестно, подействовали ли на Мару укоризны её учё­ного дяди, но она собралась с духом и вышла в сад. Только взглянула на крышу, как с воплем сломя голову кину­лась обратно в дом...

—  Что с тобой? —испуганно спросил её Тулумбасов.

—  Там... скелет.

—  Что?

—  Скелет... зелёный, страш­ный... ой, я больше не могу.

Учёный почесал седую голо­ву. Постоял в раздумье. Он привык всем непонятным яв­лениям находить разумное объяснение. Но объяснить па­дение на крышу дачи скелета было очень трудно.

«Ошибка наблюдателя», — по привычке подумал он и, со­пя от волнения, вышел в сад.

Стояла тёмная ночь начала августа. Как огромные трубы торчали доисторические рас­тения. Никодим Эрастович взглянул на крышу: там ше­велилось, блестя фосфориче­ским зелёным светом что-то, действительно напоминающее неполный костяк животного. Профессор кашлянул... и вмиг зелёный костяк взмыл в воз­дух и спустился на двадцати­метровый «минарет» хвоща- каламита. И сразу оттуда по­нёсся тот самый «разбойничий свист», который и разбудил Тулумбасова.

—  Так это же... Не может быть! — закричал в восторге Никодим Эрастович. — Мара! Мара! Сюда!

—  Что? Что? — спрашива­ла, высунувшись из окна, Ма­рия Семёновна. Ей хотелось звать на помощь, она не сразу уловила, что дядя кричит от радости.

—  Понимаешь? Это мой пропавший кузнечик. Он вы­рос, он уже не личинка. И он светится ночью, как наши светлячки. А как он поёт! Слы­шишь? Слышишь? Вот это мощь! — Профессор уже за­был, как только что прокли­нал неизвестную «птицу».

Но кузнечику, видимо, не понравилось, что тишину ночи нарушили человеческие голо­са, он прыгнул и исчез в тем­ноте.

—  Улетел! Улетел, прокля­тый! — теперь уже с возмуще­нием говорил учёный. — Как его поймать? Мара, я должен его изловить! Второй раз он ускользает от меня. Надо при­думать ловушку.

С этими мыслями Тулумба­сов вернулся в свою комнату и долго не мог уснуть. Конец ночи прошёл спокойно. Кузне­чик не вернулся. А может, и вернулся, но не свистел.

8.

КУЗЯ РАЗБОЙНИЧАЕТ

Гоша заболел...

Правда, он говорил, что у него нет никакой температу­ры, а горло болеть и не дума­ло, но... с бабушкой долго не поспоришь. Вмиг Гоша очу­тился под одеялом с градусни­ком под мышкой.