Страница 1 из 8
Лев Стекольников
Kuzia succinus
1.
ПОКУПКА
Толстый румяный старик вошёл в ювелирный магазин «Самоцветы». Равнодушно миновав прилавок с золотыми часами, обручальными кольцами и браслетами, он остановился у витрины «Изделия из янтаря» и, близоруко щурясь, почти касаясь носом стекла, стал долго и внимательно рассматривать блестящие безделушки.
— Здравствуйте, Никодим Эрастович! — поклонился ему продавец. — Давно, давно вас не видно.
— Здравствуйте, здравствуйте, — приподняв широкополую выгоревшую шляпу, отозвался старик. — Я уже кончаю читать курс, перебрался на дачу... Есть что-нибудь интересное?
— Кое-что. Недавно умер один крупный коллекционер янтаря. Свою коллекцию он завещал государству. Художественные ценности пошли в музей, а прочее к нам. Пройдите, пожалуйста, сюда. — Он подвёл старого покупателя к застеклённому шкафу. На узких полочках, подсвеченные электрическими лампочками, лежали фигурки из янтаря.— Вот, — показывал продавец,— брошь с паучком, шарик с козявочкой...
— Это не козявочка, а комар.—Старик неразборчиво назвал комара по-латыни.— А вот паучка дайте посмотреть.
— Пожалуйста, смотрите, выбирайте...
Учёный несколько минут рассматривал заключённого в янтарь паучка. Поворачивал его и так, и этак.
— Нет, — наконец сказал он,— этот паучок, дорогой мой, занесен во все каталоги. Может, ещё что есть?
— Жаль, но... — продавец развёл руками, — с козявками... виноват, с комариками больше нет ничего.
Старик обвёл глазами полку. Вдруг его белые кустистые брови поползли вверх:
— А что это за яйцо?
— Яйцо? — продавец вытянул шею. — Ах, это! Пожалуйста!
Предмет, заинтересовавший старика, был отшлифован в форме груши.
— Тёмный, ох какой тёмный, — говорил Никодим Эрастович, поднося «грушу» к лампочке. — Прямо-таки крепкий чай по цвету. А что внутри?
Внутри «груши» что-то белело.
— Напоминает рыбную сосиску, — сказал продавец и смутился.
— Сосиску?
— Ну да. Знаете, иногда бывают в продаже такие белые сосиски?
— Нет, не знаю, — с искренним удивлением ответил старик. — Но триста миллионов лет назад никто не делал сосисок: ни мясных, ни рыбных. Что же это такое?
— Вам лучше знать, — скромно ответил продавец, — вы человек учёный.
Никодим Эрастович молчал. Он думал.
— Разрешите выписать чек? —спросил продавец.
— Чек?
— Да, чек. Десять рублей сорок пять копеек.
Учёный уплатил деньги, положил в портфель покупку и, вежливо приподняв шляпу, вышел на улицу.
— Кто это? — спросил продавца заведующий магазином.
— Профессор Тулумбасов.
2.
ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ?
Никодим Эрастович сидел в вагоне электрички и, прижимая портфель, сгорал от любопытства и нетерпения.
«Что же это может быть? — снова и снова задавал он себе вопрос. — Початок растения каменноугольной эпохи? А что, если это просто пустота в янтаре, пузырёк воздуха? Но тогда интересно «изловить» этот пузырёк и, сделав анализы, узнать состав атмосферы нашей планеты в далёком прошлом. Но можно ли сделать анализ с таким маленьким количеством воздуха?»
Он был так погружён в размышления, что, протянув контролёру сезонный билет, громко сказал:
— Это, конечно, яйцо прямокрылого!..
Контролёр не удивился: мало ли что может присниться старому человеку. Он усмехнулся и прошёл дальше, напомнив:
— Не проспите своей станции, гражданин!
Каждое лето Тулумбасов проводил в посёлке Ольховка. У него была маленькая дачка с участком, заросшим крапивой. Косить траву и делать клумбы профессор не хотел. Ему больше по душе было видеть под окном, как он говорил, «крохотный заповедник». Никодим Эрастович никогда не был женат, и его немудрящее хозяйство вела племянница Мария Семёновна, или проще Мара. Это была очень строгая особа, и старик её побаивался.
«Как бы не влетело за покупку, — подумал он, шагая по песчаной дорожке. — Всё-таки десять рублей с копейками... Пожалуй, ничего не скажу ей об янтаре».
— Дядя Дима! Опять ты задержался! Мой руки и иди обедать! — услышал он, едва ступив на порог.
— Я сейчас, Мара. Только портфель занесу в лабораторию,— поспешил ответить профессор, бочком пробираясь в свою комнату.
Лабораторией Никодим Эрастович называл свой кабинет. Эта маленькая комната была загромождена террариумами, аквариумами, садками и цветочными горшками. На письменном столе блистал медью микроскоп в окружении станочков для препарирования насекомых.
Профессор вынул из портфеля покупку, сунул её в нижний ящик стола и с самым счастливым видом пошёл ужинать.
— Сегодня сосиски, — объявила Мара.
— Сосиски! — в восторге закричал Никодим Эрастович, вспомнив о «сосиске» в янтаре.
Мара удивилась:
— До сих пор, дядя, ты был к сосискам равнодушен. Что это улучшило твой аппетит?
Поужинав, профессор прошёл в свою комнату, закрыл дверь на крючок и, потирая руки, подошёл к столу...
Обычно насекомых извлекают из янтаря с помощью растворителя, спирта или кислоты. Янтарь легко растворяется, а тело насекомого, состоящее из органического вещества, остается невредимым. Но таинственный предмет мог быть и не насекомым, а чем-то иным...
Осторожный учёный растворил только верхний слой «груши», а потом достал тоненькую пилку и принялся за работу...
Было видно, что «сосиска» почти не примыкает к янтарю, а лежит в полости, заполненной белесой пыльцой. Прошло полчаса. Никодим Эрастович устал и вспотел.
— Крепкая штука! —заметил профессор, утираясь платком.
— Если это яйцо прямокрылого, то каким образом оно могло попасть в янтарь? — бормотал он. — Хотя... кузнечики кладут яйца в землю очень неглубоко. Смола могла капать из пораненной ветки на землю капля за каплей. Может быть, так и было. Но это редчайший случай!
Он опять принялся за работу. За окном стояла чудесная светлая ночь. Мара вернулась из кино и, увидя в окне свет, крикнула, постучав в дверь:
— Дядя! Завтра с утра лекция! Ты забыл?
— Я сплю, я сплю, — ответил профессор, удваивая темп работы... Трах! Груша раскололась на две части, а непонятный белый предмет упал в ладонь учёного.
«Сосиска» оказалась осыпанной мельчайшей пылью. Никодим Эрастович осторожно положил её на ватный матрасик и вытер ладони.
— Ффу! —перевёл он дыхание и взглянул на часы. — Час ночи!
Никогда профессор не нарушал так грубо свой режим.
— Мара права, надо ложиться, а то завтра наговорю студентам такого!.. — Учёный зевнул. Глаза слипались. В комнате было душно. Тулумбасов открыл настежь окно, выключил свет, разделся и лег на диванчик, оставив на столе обломки янтаря и непонятный, размером с мизинец, белесый предмет.
3.
НАЧИНАЮТСЯ ЧУДЕСА
Никодим Эрастович проспал всего три часа. Нетерпение подняло его с петухами. В саду было совсем светло. Учёный прошлёпал босыми ногами к столу и остановился, подняв брови: предмет, с таким трудом извлечённый из янтаря, лежал уже не на ватном матрасике, а на чёрной доске стола.
«Как это я так неаккуратно положил его, — подумал Никодим Эрастович. — Он, наверно, скатился с матрасика».
Профессор взял пинцет и осторожно зажал им «сосиску» ...
Он ожидал, что предмет окажется твердым или упругим, но оказалось, что внутри «сосиски» было пусто. Пинцет сжал белесую тонкую оболочку, и Никодим Эрастович заметил на остром конце оболочки круглое отверстие...