На охотничьей тропе

Тихон Антонович согласился, и они выехали в Перловскую.

Дорога извилистой лентой уходила вдаль, прижимаясь слева к железнодорожной насыпи, справа раскинулись колхозные поля. На них ровными рядками вытянулись ещё не заскирдованные после комбайновой уборки копны соломы. Жаворонков, изредка подстёгивая кнутом лошадь, рассказывал о Дружникове, о том, как организована работа в Перловском промхозе.

Однако Тихон Антонович не слушал парторга. «Давненько не был в степи, давненько. Пожалуй с тех пор, как принимал промхоз у Светлякова, — думал он. — А надо бы, надо на участки съездить. Да всё текучка, бумажки мешают. То отчёты, то сводки. И не только это. Привык к спокойной жизни, остепенился. Бывало, когда молодым был, бегал, суетился, работал без устали. А женился на Надежде… Она тоже во многом виновата. Зачем создала такую тихую и уютную обстановку? Никто к нам не приходит, не приносит с собой ни уличного шума, ни трудового задора, ни философских споров — ничего, что горячило и взбудораживало мысль. И мы ни к кому, даже в кино перестали ходить. Придёшь с работы, поужинаешь всласть (жена мастерица готовить!), ляжешь на диван с газетой, а она около тебя присядет и без умолку болтает о всяких мелочах и безделушках. Порой хочется сказать: брось, Надежда, пустыми делами заниматься, возьмись за настоящие, да жалко обидеть. Такая она заботливая и ласковая. На работу идёшь, все беспокоится: «Шарфик надень, ещё простудишься, да воротник подними, а то ветер. Просквозит». Сама поможет тебе одеться. А не дай бог, кашлянёшь или ещё что, совсем забеспокоится. Тут тебе всякие рецепты разыщет, склянок с лекарствами понатаскает. Беда да и только. И привык к этому. Теперь сам боишься, как бы чего не вышло. А как ехать куда — стону не оберёшься. Вот и сегодня всё причитала. Хотел уж отругать её, а сил не хватило. Ну, как обидеть? Она такая хорошая. Размяк ты, Тихон Антонович, размяк. И себя очень любить стал. Работа в Заготживсырье тоже к этому приучила. А надо бы такой жизнью жить, чтоб всё вокруг тебя бурлило и сам бы ты, как в котле, кипел, да ничего не можешь поделать. Мякиш ты от сырой булки!» — ругнул он себя напоследок и постарался отогнать невесёлые думы.

Вскоре въехали в Перловскую.

Дружникова в конторе промхоза не оказалось.

— Где Александр Митрофаныч? — спросил Жаворонков.

— Он в конторе редко бывает, а больше на участках, — ответил бухгалтер промхоза, высокий старик с рыжеватыми свисающими вниз усами, как у запорожского казака. — Смешно? Нет, не смешно. Опять что-то новое придумал. Отлов лисиц по кругу. Интересно получается, как в зоопарке. Смешно? Нет, не смешно.

Направляясь на участок, Жаворонков вспомнил старика бухгалтера с его присказкой: «Смешно? Нет, не смешно», подумал, глядя на Кубрикова: «А вот ты боишься расстаться надолго с кабинетом, не то что Дружников Смешно? Нет, не смешно…»

Александра Митрофановича Дружникова они нашли в степи. Он стоял на пригорке и что-то объяснял столпившимся вокруг него охотникам. Кубрикова с Жаворонковым он встретил приветливо, крепко, по-дружески, пожал нм руки и, как бы извиняясь, что занят, проговорил:

— Вот объясняю промысловикам, как отлавливать по-новому лисиц.

— Ничего, ничего. Мы послушаем, — живо ответил Жаворонков.

— Так вот, — продолжал Дружников, — однажды я взял книгу в библиотеке о чукотских охотниках, о том, как они песца промышляют. Оказывается, они прежде приручают песца, разбрасывая на участках рыбу. И зверьки так привыкают, что уж никуда не уходят в поисках пищи. Наступает время, и охотники ставят на них ловушки. Сижу, читаю, а в это время мой шестилетний сынишка говорит своему дружку: «Вась, а Вась, пойдём обкружим?» Это значит на ихнем языке обойти вокруг квартала. Вроде прогулки что-то. У меня и появилась мысль: а что если обкружить участок в степи на лыжах и на этом кругу разбросать рыбу или куски мяса, привлечёт это лис или нет?.. И вот мы с Никитой Ильичём испытали. В конце прошлого сезона он делал по степи круг на лыжах, раскидывая за собой рыбёшку, причём делал это несколько дней подряд. И это так понравилось лисицам, что они и охотника перестали побаиваться. Он круг делает, а они за ним следуют на почтительном расстоянии. Тут Никита Ильич и расставил на них ловушки. Большая добыча получилась. Так, Никита Ильич?..

— Так, — улыбнулся Устинов. — Двенадцать лисиц на этом кругу взял. Выходит, что мы их обкружили.

— Смотри-ка! — восхищённо воскликнул Кубриков.

— Ещё бы!..

— Этот метод себя оправдывает, — заключил Дружников. — Поэтому советую его применить. У кого какая заминка будет, обращайтесь к Устинову, он проконсультирует. А мы ещё попробуем организовать добычу по кругу сейчас, по чернотропу. А то беда, много времени зря пропадает. Только по снегу начинаем отлов.

Промысловики, обступив Никиту Ильича, начали у него расспрашивать о новом методе добычи, а Дружников подошёл к вагинцам и увлёк их с собой в сторонку, под берёзки, с которых осыпался последний осенний лист. Дружников уселся на пенёк, рядом усадил гостей и стал расспрашивать о вагинских делах, интересуясь каждой мелочью. Рассказал и о своём промхозе.

— Нет, уж в этом году вам нас не догнать. Охотники твёрдо себе зарок дали: быть впереди вагинцев. И первые месяцы это показали. Хороший у нас народ!..

— И у нас охотники неплохие, — сказал Кубриков.

— Народ везде одинаков, конечно, — подтвердил Дружников. — Как-то директор Иванихинского промхоза мне высказал свою обиду: план, мол, потому они не выполняют, что охотники плохие. А я возьми да и скажи ему: сказки это, Иван Фёдорович. Просто вы своих охотников не знаете. Он в амбицию. Около часа мне доказывал, что народ у него особенный, что каждый старается его подвести. На днях я заехал к нему, так что же оказывается: я прав был. С народом он не работает, больше в кабинете отсиживается, да указания и приказы рассылает по участкам. Ясно, что от этого пользы мало будет. И выходит, что не охотники его подводят, а он сам себя.

Кубриков принял это за намёк на его стиль руководства, торопливо соскочил с пенька и, не протягивая руки Дружникову, проговорил:

— Ну, нам пора ехать. Спешим… А вам, Александр Митрофаныч, на прощанье скажу: это мы ещё посмотрим, кто впереди будет. Зря вы Вагинский промхоз ниже своего ставите.

Дружников смутился.

— Вот уж не думал, что вы обидетесь, Тихон Антонович, — заметил он. — А обгоните нас, честь вам и хвала.

Жаворонков пытался уговорить Кубрикова остаться посмотреть всё хозяйство перловцев, но он сердито бросил:

— Не могу! Здесь гостей с камнем за пазухой встречают. Свои критики надоели.

Возвращался в Вагино Кубриков притихшим. Привалившись на облучок коробка, он думал о той обиде, которую, по его мнению, нанёс ему Дружников, заговорив о директоре Иванихинского промхоза. «Не отстать теперь, во что бы то ни стало не отстать от Перловского промхоза, — соображал Тихон Антонович. — А потом при удобном случае напомнить Дружникову об этом разговоре…»

Кубриков стал внимательно следить за делами своих соседей, сопоставляя декадные результаты добычи пушнины ими и своим промхозом. Если выполнение плана у вагинцев было ниже, Тихон. Антонович вызывал к себе заведующих участками и требовал принять меры для ликвидации отставаний.

Кончился ещё один месяц. Бухгалтер Терентий Петрович Поляков принёс отчёт. Просматривая его, Кубриков был доволен.

— Ага, хорошо… хорошо. С перевыполнением. Замечательно… — приговаривал он, перелистывая страницу за страницей и, вдруг вспомнив, спросил: — А как у Перловского промхоза с планом, не поинтересовались?

— Как же, поинтересовался, — ответил Поляков. — Опять нас обогнали. На четыре процента…

— Обогнали?.. — довольная улыбка на лице Кубрикова вмиг поблёкла. Вспомнился разговор с Дружниковым его, Тихона Антоновича, заявление: «Мы ещё посмотрим, кто впереди будет». Как же это так, а?

— Да уж так. Отстали от них немножко.

Кубриков задумался. Затем проговорил: