Испания

3. На первой полосе "Информасьонес": "Вилли Брандт принял нелегального лидера Социалистической рабочей партии Испании Филипе Гонсалеса" и имел с ним дружескую двухчасовую беседу. (В Испании, да чтоб о нелегальном на первой полосе столичной газеты?! Мыслимое ли это раньше дело?!)

4. В газете "Йа" - одной из крупнейших в стране - дана карикатура на Ареильсу: тот, словно портной, прикалывает этикетку к платьицу, которое еле-еле прикрывает срам девицы весьма фривольного вида: "Новая модель Испании".

5. "Арриба", газета фаланги, сообщает о мессе, которую отслужили по Франко, дает портреты короля Хуана Карлоса и его министров, нанесших визит вдове генералиссимуса.

6. "Фуэрса нуэва" печатает громадный фоторепортаж: "Франко будет жить вечно!" Огромная толпа фашистов на митинге, руки вытянуты в гитлеровском приветствии. Показательна обложка журнала: фотографии министров нового кабинета перечеркнуты лозунгом: "Боже, спаси короля!" (не заслуживают доверия?).

7. Журнал "Гуадиана" дает интересный материал: "Хаос урбанизма". Разбираются, причем зло, бескомпромиссно - проблемы жилищного строительства, дают фотографии унылых домов-коробок. Рост урбанизации страны - если пустить это на самотек - через десять-пятнадцать лет может изуродовать, непоправимо изуродовать страну. (Когда летишь над Японией, невозможно увидеть зеленое пространство: всюду дома, дороги, люди. Конформизм начинается с сутолоки помимо социальных причин, естественно).

8. Журнал "Мундо". На всю обложку - портрет коммуниста Марселино Камачо. Такое - это надо отметить - ранее было совершенно невозможно в Испании.

9. "АБС", самая влиятельная испанская газета, сообщает о забастовочном движении в стране. Это - тоже в новинку мне. Раньше о забастовкам не писали, а ежели и приходилось (шум был слишком уж большой), находили какие-то особые слова, которые изобретены для того, чтобы ничего не сказать. Диктатура Франко учила прессу змейству и витиеватости; называть вещи своими именами считалось плохим тоном, "неверным пониманием комплекса национальных проблем", "неумением мыслить конструктивно". Режим личной власти построен на неверии в народ, а поскольку Слово - отправной символ веры, к нему было соответствующе настороженное отношение.

10. "Пуэбло" сообщает о работе "Института Испании". Вообще заметно, что ныне испанскоговорящему миру уделяется большое внимание всеми газетами.

Порой, рассуждая об Испании с позиций политического репортерства, исследуя (а чаще не исследуя, а лишь передавая) новости, журналисты забывают о том, что именно с Иберрийского полуострова отплывали в неведомые дотоле миры Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Васко да Гама. Именно отсюда, из "Пенинсулы", как говорят об Иберии сами испанцы, их культура распространилась на Аргентину и Чили, Перу и Панаму, Филиппины и Эквадор. Это не может и поныне не накладывать отпечатка на народ. Ощущение собственного величия только у индивида приводит к психическим аномалиям. Величие народа - категория совершенно иная, мало, причем, изученная. В условиях испанской инквизиции, награбленного золота, застоя политической и духовной жизни величие выродилось в "прекрасное ничегонеделание" - кажется, так писал кто-то из умных путешественников о людях, живших за Пиренеями. (Ныне, однако, ритм жизни в городах это "ничегонеделание" крепко поломал. Стоит зайти в маленький бар, где собираются люди на обеденный перерыв, и вас поразит ритм работы тех, кто служит сервису, - прямо-таки атакующая деловитость. Видимо, это пришло в сервис от конвейера, от ритмики машинной индустрии. Выматывает? Видимо. Но стоит еще подумать, что больше выматывает - когда тебе суют одну тарелку за другой или когда приходится ждать супа в течение получаса.) Обращение к величию испанской культуры - одна из форм подачи себя дяде Сэму в н о в о м качестве. Мол, только мы, испанцы, можем удержать Латинскую Америку от резкого сдвига влево, мы же ее открыли, мы дали ей свой язык и свою культуру - кому, как не нам, с нею работать? С другой с т о р о н ы - это обращение к достоинству и престижу своей н а ц и и. А то, что к нации приходится обращаться, свидетельствуют материалы во всех газетах: "угроза сепаратизма" столь же актуальна для Испании, как и забастовочная борьба, как и движение за амнистию и реформы. В газетах ныне звучит открытая тревога по поводу того, что происходит в Каталонии, с ее мятежной Барселоной, и в Бильбао, индустриальной столице басков.

Так что же там происходит?

Сразу же после смерти каудильо в Каталонии вспыхнуло открытое движение за автономию. Французы, внимательно наблюдающие за развитием событий за Пиренеями, тут же отметили в "Монд": "Руководители Социалистической партии национального освобождения Каталонии (ПСАН) уже составили карту, на которой "каталонские районы" охватывают Валенсию, Балеарские острова, часть Арагонской провинции и "Северную Каталонию", простираясь по ту сторону Пиренеев". Для создания "каталонского социалистического государства" ПСАН предлагает удалить "оккупационные силы испанской олигархии".

В социальной и политической области, в экономике Каталония всегда намного опережала другие районы Испании. "В дискуссии о демократии, развернувшейся после смерти Франко, Каталония решительно идет впереди. Коммунисты и консерваторы выдвигают одинаковые требования". Многолетний запрет на каталонский язык, гонения на Слово, музыку, обычаи родили встречную тенденцию - взрыв национализма. Каталонский язык остался жив: на нем говорят более половины населения - дома, на службе, на заводе. "Авуи" ("Сегодня") - первая газета на каталонском языке, которая начала выходить после гражданской войны. Лозунг новой газеты: "Нужно слушать народ, а не королей".

Способствовало ли этому принятое в декабре правительством Хуана Карл оса решение признать каталонский, баскский и галисийский языки "официальными языками"? В Барселоне предпочитают считать эту меру "последним поражением Франко". В одном из документов Каталонской ассамблеи говорится: "Никто, кроме народа, не может даровать право на "п р и м е н е н и е" языка".

Пропасть между Мадридом и каталонской периферией, видимо, не уничтожена. Каталония утверждает, что она дает 25 процентов испанского национального дохода, а получает из бюджета только 8. Поэтому в Барселоне отнеслись очень скептически к сообщению о создании комиссии, которой поручено изучить вопрос об особом административном статусе для четырех каталонских провинций.

В Барселоне начали создаваться квартальные объединения каталонских жителей. По словам руководителей, эти объединения охватывают 50000 человек и в состоянии немедленно мобилизовать десятки тысяч людей. Эти организации ведут решительную борьбу со спекуляцией, бесхозяйственностью и бюрократией. Рассказывают, что они направили послание Хуану Карлосу, требуя "амнистии, свободы и статуса 1932 года для Каталонии".

Хорди Пухоль, который считает себя "мелким буржуа", провел четыре года в тюремном заключении за антифранкизм. Этот "мелкий буржуа" - яростный каталонец, основатель Каталонского банка (восьмой по значению в испанской финансовой группе) и член Совета политических сил Каталонии, действующего совместно с коммунистами. Хорди Пухоль говорит: "Мы жили 30 лет в изоляции. Смерть Франко все меняет. Режим встал на путь, с которого нет возврата. Хотя правила игры еще не уточнены, двери, которые открыли, больше не закроются".

Стремление к политической ясности привело к созданию Совета политических сил, объединяющего одиннадцать правых и левых организаций. По мнению барселонской печати, создание этого совета - "самый важный акт после гражданской войны".

"До гражданской войны, - заявляет Хорди Пухоль, Коммунистическая партия, рабочая социалистическая партия и христианско-демократическая партия не имела своих организаций в Каталонии. Но сейчас уже наблюдаются тенденции к политическому противоборству, появляется соперничество, возникают личные конфликты. Крайне левые революционеры и социал-демократы стремятся отмежеваться от Коммунистической партии, с которой они сотрудничали без всяких "проблем" во времена "сопротивления", но теперь это кажется им "опасным". Левые и правые социалисты обмениваются первыми ударами. Все признают необходимость перегруппировки, но избирательные перспективы требуют точного выбора".