Страница 164 из 165
Парень осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Он увидел маму. Она, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, держала в руках младенца. Маленький комочек живой плоти, обернутый в бледно-серую материю, был совсем не виден, только крохотная ручонка, неведомым образом пробив себе путь сквозь складки ткани, вылезла наружу и тихонько шевелила миниатюрными пальчиками, а мама, нет, бабушка Хона выводила древний мотив:
- Засыпай, на руках у меня, засыпай! Засыпай под пенье дождя…
И у Олега защемило где-то внутри, будто мелодия эта заставила вспомнить нечто такое, что уже никогда не вернешь. Не родиться тебе заново, и не будет укачивать мама, и ощущение абсолютной защищенности больше никогда не посетит тебя, и тепло ее рук уже давным-давно воспринимается совсем по-другому. Нет, ничего этого уже не будет, ты вышел из колыбели и обречен идти, бороться, разочаровываться, падать, но вставать и продолжать идти…
Чтобы прервать чувство неловкости, так неожиданно нахлынувшее на парня, Олег кашлянул. Мама Хона бросила быстрый взгляд на сына, кивнула – мол, выйди, я скоро – и продолжила качать младенца.
Юноше пришлось ждать с четверть часа, прежде чем в коридоре появилась мама Хона.
- Я уезжаю сегодня, - сказал Олег, - пришел проведать Лиду и… с тобой попрощаться.
- Я знаю, что ты уезжаешь, - тихо произнесла мама Хона, - мы с папой Юлом обсудили это под утро.
Олег заглянул в глаза матери. Они были выцветшие и усталые, как у отца. Лицо, округлое, еще не потерявшее привлекательности, уже начало покрываться морщинами, а в темно-русых волосах давно завелись широкие пряди седых волос.
- Лида спит. Она еще очень слаба и ей до кормления остался час. Не тревожь ее, я передам твои поздравления, - сказала мама Хона.
Наступила неловкая тишина. По крайней мере, Олег чувствовал дискомфорт. Мама, когда-то казавшаяся такой большой, сильной и умной сейчас почему-то выглядела маленькой и как будто растерянной. Может, дело не в маме? Может, просто Олег стал взрослее?
- Вот и ты покидаешь меня, - мама Хона тоскливо вздохнула, - Кассий – в Ростовской фактории, Алиса – жрица Анимы в Забытой деревне, а теперь ты.
- Я вернусь, - обнадежил Олег.
- Конечно, вернешься, - мама Хона улыбнулась, - ты не обращай внимания, это все бабьи сопли. Ты, главное, там не дури и не лезь на рожон. Деду Ури скажешь, что его единственная дочь шлет ему привет и совершает очередной подвиг, как и полагается байкерше Стальные бедра.
- Подвиг? – не понял Олег.
- Да, - кивнула мама Хона, - когда я была совсем девчонкой, строптивой и вредной, я мечтала о подвиге, не хотела отставать от мужчин-байкеров. Думала, вот перейду Пагубь, сражусь с врагами, и это будет нереально круто. А на самом деле не сегодня так завтра у двух моих рожениц воды отойдут, и мне вот-вот принимать роды. Это и есть мой вечный, главный и последний подвиг: помощь в сотворении новой жизни. Люди смотрят на меня с благодарностью, и мне становится тепло.
Олег кивнул в знак понимания, а мама Хона, встав на цыпочки, обняла сына.
- Я бы проводила тебя, - сказала она, - но боюсь не выдержать, а дочери вождя, байкерше Стальные бедра и жене принцепса негоже пускать слезы на людях. Иди, сынок, иди, и пусть боги моего племени и племени твоего отца хранят тебя. Пусть Божья Четверица благословит твой путь и по дороге над тобой следуют небесный стальной конь Харлей Изначальный и небесная стальная кобыла Ямаха Первородная. Иди, сын, - глаза мамы Хоны увлажнились.
Олег повернулся и медленно побрел по коридору, но в последний момент вдруг остановился и спросил:
- Мам, ты ведь с отцом соришься? Ну, то есть споришь?
- К чему этот вопрос? – удивилась Хона.
- Просто я помню из детства, что вы сорились и спорили, но всегда стоите друг за друга… хотя, ладно, извини…
- Но почему же, я отвечу, - мягко произнесла мама Хона, глаза ее мгновенно высохли, в них появился озорной огонек, - есть такая магия, называется физика. Я читала ее, но Юл, конечно же, знает лучше об этом колдовстве. Я хорошо запомнила один закон: опереться можно только на то, что сопротивляется тебя. Я, думаю, ты понял, о чем я. Мы с папой опора друг для друга.
Олег кивнул, но вместо того, чтобы уйти, задал еще один вопрос:
- Мам, а правда, вы с папой любовные побратимы?
Глаза Хоны превратились в веселые щелочки, морщины на лице разгладились, и, казалось, она помолодела на двадцать, а то и на все тридцать лет.
- С чего ты это взял?
- Ходят такие слухи…
- Иди уже, - мама Хона засмеялась, - любопытство до добра не доводит. Иди, исполняй свое предназначение!
Гексаграмма 2 (Кунь) – Исполнение
Отряд остановился в сторожке посреди степи. Рядом был вырыт колодец и поставлен небольшой загон для лошадей. Последние десять-пятнадцать лет подобные перевалочные пункты строились как байкерами, так и демиургцами для того, чтобы путники не мерзли у костра, тревожно высматривая в ночной темноте хищников.
Четыре байкера, Олег и Цеб расселись на лавках перед растопленной печкой. По рукам шел мех с брагой, и разгоряченные кочевники травили байки. Один из бородачей рассказывал, как прошлой осенью он самолично видел едущих вдоль горизонта на самоходных двухколесных машинах легендарных возлюбленных: Вира Златорукого и Чезету Хмельную, остальные в отрытую потешались над краснобаем, советуя меньше бухать.
Олег с непривычки быстро захмелел и клевал носом. Номады, ссылаясь на то, что на байкфесте все равно придется пить, убедили бедолагу, что нужно потренироваться.