Страница 3 из 16
– Почему бы и нет. Кто знает точно, на что способен? А то, что ты называешь зельем – хмельной египетский напиток[5]. Мне его секрет достался в наследство от отца.
Толстяк сделал могучий глоток, чаша наполовину опустела.
– Я так и понял. Этот запах я узнаю из тысячи других.
– Господин, я вижу, успел повидать свет, несмотря на свой молодой возраст, – проницательно сощурился хозяин.
– Ты не ошибся, Певец вина. Могу я узнать твое имя?
– С удовольствием открою его тебе. Я Симон из города Кирены[6], стало быть, Симон Киренеянин. А будет ли мне позволено узнать имя моего почтенного гостя?
– Иуда бен Никодим из колена Левина[7]. Родом я из Иерусалима.
– Из колена Левина?! Господин знатного рода! – хозяин встал и почтительно склонился перед гостем. – Это вдвойне честь для меня!
– Оставь, Симон! Я совсем не кичусь своим происхождением.
– Но почему же, господин?
– А смысл? От того, что мои предки были славными и достойными людьми, я сам не стану таким. Человек есть то, что он сам из себя сделает. Родовому имени я предпочитаю школьное прозвище – Махайра[8].
– Ох! Это за что же, господин?
– За характер, наверно, или за язык. Учитель риторики часто говорил, речи мои острее ножа. А может, за глаза… Не знаю.
Но холодная безыскусность стального клинка мне всегда была по душе.
Трактирщик наклонился, чтобы взглянуть юноше в глаза и невольно отпрянул, встретившись с их холодным изумрудным блеском.
– Да, – задумчиво протянул он после некоторой паузы, – зря Господь не создает такие глаза. Видно, чего-то он от тебя хочет, раз наделил подобными светильниками.
Иуда вздрогнул, усмехнулся, скрывая смущение.
– Если б еще знать, чего же именно Всевышний от меня хочет, я был бы очень признателен Ему.
– Слишком много ты хочешь от Господа… Однако я заболтался, а ты голоден. Ешь, пока не остыло.
– Верно. Я еще не оценил твою стряпню.
Иуда жадно запустил зубы в сочное, пахнущее травами мясо. Симон выжидающе смотрел на него.
– Да, Бог воистину создал тебя именно держателем харчевни, ибо ты весьма преуспел в своем ремесле.
– Ага! Я знал, что ты оценишь это блюдо!
– Оно замечательно. И я хочу выпить за твое преуспевание, Симон из Кирены.
– Благодарю! Благослови тебя Бог, господин!
Обменявшись любезностями, они сделали по глотку, одновременно поставили чаши на стол и расхохотались.
– Воистину, у меня сегодня счастливый день – Всевышний послал мне такого гостя! – воскликнул Симон, вновь наполняя чашу Иуды. – Заходи чаще, я всегда буду рад тебе!
– Не сомневаюсь, старый хитрец! Другие посетители, полагаю, не так привередливы, пьют твою дешевую кислятину?
– Кому что нравится, – с деланной скромностью развел руками трактирщик.
Иуда снова громко расхохотался, поднял чашу.
– Твое здоровье, хозяин! – отсалютовав, он допил вино. – Лей еще!
Их беседа прервала шумная компания, ввалившаяся в зал – человек пять голодранцев, явившихся тратить последние медяки, заполнили маленькую комнату смрадом тел.
– Эй, хозяин! Вина! – загорланили они с порога.
Иуда брезгливо скривился. В странствиях он достаточно насмотрелся на подобных оборванцев, не понятно какого роду-племени, обитавших в любом городе вблизи ворот и порта, гостиниц и рынков. Не гнушаясь самой грязной работой, эти люди были способны и на кое-что худшее, как они существовали в мире, лучше было не спрашивать.
Симон помрачнел и весьма нелюбезно швырнул предводителю компании баклагу с той самой кислятиной, о которой говорил Иуда.
– Держите. Есть будете?
– Нет! Твоя стряпня годится только для собак и римлян – в прошлый раз на костях почти не было мяса!
– За что заплачено, то и подано. Кстати, кто сегодня платит?
– Абу, он сегодня богач.
Симон вздохнул.
– Тогда платите вперед, а то упьетесь, как всегда, а мне одни убытки!
– Ну нет! Сначала попробуем, что ты нам дал.
Предводитель бродяг вскинул баклагу и сделал мощный глоток.
– Кислятина! Эй, давай другое – этим только свиней поить!
– Другое дороже.
– Не твоя забота! Заплатим. Тащи сюда кувшин и что-нибудь пожрать.
– Сказали же, не будете есть! – страдальчески воскликнул Симон.
– А мы передумали! Ты не болтай – делай, что тебе говорят!
Хозяин тихо выругался, исчез в глубине заведения. Буйная орава шумно расположилась за самым большим столом. Иуда спокойно ел мясо, хотя эта компания порядком испортила ему аппетит и настроение. Но умоляющий взгляд Киренеянина был столь красноречив – юноша не смог оставить его одного в таком обществе.
Появился Симон с кувшином вина и огромным блюдом мяса, от которого валил пар.
– Вот, – угрюмо сказал он, почти швырнув все это на стол, – и только попробуйте заявить, что не подойдет. Тогда отправляйтесь в другую харчевню.
– Разберемся, винная бочка. Иди отсюда! Не мешай нам!
– Сначала заплатите!
– Сказано, заплатим потом. Может, нам будет мало.
С тяжким вздохом хозяин отошел к очагу. Иуда поймал его взгляд, Симон в ответ театрально закатил глаза и выразительно поднес руку к горлу. Юноша ободряюще подмигнул и презрительно скользнул взглядом по шумящей ораве. От малоприятных звуков, зловония тел аппетит у него совсем пропал. Он усмехнулся, вспомнив свое первое знакомство с людьми такого сорта в одной из портовых таверн Александрии, и жестом подозвал хозяина. Тот радостно бросился на зов.
– Наполни-ка вновь мою чашу, Певец вина, продолжим нашу беседу.
– С радостью! – живо откликнулся Киренеянин.
– Скажи, давно ты держишь это заведение?
– Лет двадцать…
– Неплохо! Ручаюсь, за это время ты повидал столько всего, почти разучился удивляться.
– Это верно. Публика тут бывает разная, правда, все больше мелкие торговцы, приезжие победнее, во время праздников паломники или такие, как вот эти, – Симон, скривившись, кивнул в сторону бродяг. – Гости вроде тебя – редкость.
Он вопросительно взглянул на Иуду, юноша кивнул, хозяин сел напротив.
– Да я, честно говоря, случайно здесь оказался: бродил по городу и проголодался. Вот и зашел в первую харчевню, какая подвернулась.
– Господин не погнушался такой бедной лачугой?
– Видел и хуже. Я ведь недавно вернулся в Иерусалим.
– Что ты повидал свет, я уже понял. Хотя это странно: если мне позволено будет заметить, ты еще очень молод.
– Верно. Мне только восемнадцать. Мир я смотрел по желанию отца, впрочем, я сам ничего не имел против – на свете столько интересного.
– А вот меня не тянет в дальние странствия, больше нравится сидеть и слушать рассказы других.
Симон снова вопросительно взглянул на Иуду, тот кивнул. Толстяк извлек откуда-то кувшин вина и стал разливать его. Юноша жестом остановил его усердие.
– Достаточно, разбавь водой[9]. Да! Представляю, чего ты наслушался за столько лет!
– Это точно! Может, и ты расскажешь, где побывал?
– Почему бы нет. Долгое время жил в Александрии – там я учился[10]. Бывал в Антиохи, в Тире и Тадморе, Дамаске, Тарсе, Берите[11]…
– Ну и где лучше живется?
– Нигде Симон. Жизнь повсюду одинаково тяжела и печальна, а люди во всяком месте знают горе и страдание.
– Грустно! Неужели Господь гневается не только на наш народ?
– Наверно. Но если мы сами виноваты, на остальных за что?
– За поклонение идолам и нечестивость жизни.
Симон был серьезен. Взглянув на него, Иуда едва сдержал смех.
– Да?.. Но у них не было Авраама и Моисея. Что они могут знать о Предвечном?
5
Египтяне со времен Древнего Царства изготовляли из ячменя, фиников или пшеницы некий аналог современного пива. Именно этот напиток имеет в виду хозяин харчевни.
6
Кирена – древний город на территории Ливии. Один из величайших городов античности, центр исторической области Киренаика. Датой его основания считается 630 год до н. э. В евангельскую эпоху входил в состав римской провинции Крит. Знаменит своей философской школой.
7
Согласно Ветхому Завету, израильский народ сформировался из потомков двенадцати сыновей патриарха Иакова от двух его жен – Лии и Рахиль и двух служанок жен. Вот их список согласно Книге Бытия: шесть сыновей Лии: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон; два сына Рахили: Иосиф и Вениамин; два сына Валлы: Дан и Неффалим; два сына Зелфы: Гад и Асир. Потомками Левия – сыновьями его дочери Иохаведы – были Моисей и его брат Аарон – первый священник израильского народа. Именно из потомков сыновей Левия и потомков Аарона по мужской линии набирались служители Храма. Когда в Земле Обетованной каждое колено получило свой надел, потомки Левия были лишены его, как посвященные культу и служению.
8
В переводе с древнегреческого «кинжал» (μάχαιρα)
9
Греческий и римский обычай. В античной Греции и Риме за трапезой вино всегда разбавляли. Пить вино в чистом виде считалось дурным тоном, признаком варварства. У Геродота в трудах даже встречается выражение «episkythizein», обозначающее «пить вино по-скифски», то есть, неразбавленным. Впрочем, ученые полагают, что вино разбавляли не только с целью уменьшить его опьяняющие свойства, но и потому, что некоторые греческие вина были очень сладкими и густыми. Римляне же переняли обычай у греков, как культурное клише.
10
Основанная в 332 году до н. э. Александром Македонским, Александрия стала не только столицей Птолемеевского Египта, но и культурной столицей эллинистического мира, особенно с того момента, как сатрап Птолемей Сотер (323–282 годы до н. э.) основал там Александрийский мусейон (музей), который стал самым известным образовательным центром Средиземноморья. На территории мусейона находилась одна из лучших библиотек античности (Александрийская библиотека), уникальное собрание произведений искусства и редкостей, существовал научный центр, где работали лучшие ученые своего времени, занимавшиеся натурфилософией, математикой, астрономией, географией, медициной, теорией музыки, лингвистикой, другими науками. Туда стекались многочисленные ученики, желавшие получить самое качественное в эллинистическом мире образование. Учреждение находилось на государственном обеспечении. Положение не изменилось и с захватом Египта римлянами, хотя расцвет Мусейона был уже позади. В евангельские времена Мусейон не утратил своего значения, получить образование там по-прежнему считалось очень престижным.
11
Тир – финикийский город, один из древнейших крупных торговых центров Средиземноморья. Находился на территории современного Ливана. По свидетельствам Геродота был основан в середине XXVIII века до н. э. В евангельские времена имел большое значение, как торговый центр и порт, а также центр науки и образования.
Тадмор – город в центральной части Сирии. Расположен в оазисе посреди Сирийской пустыни в 215 километрах к северо-востоку от Дамаска и в 180 км к юго-западу от реки Евфрат. Рядом с ним руины Пальмиры.
Дамаск – один из древнейших городов Средиземноморья и Ближнего Востока. Первые упоминания о нем встречаются в египетских документах и относятся к XV веку до нашей эры. В 64 году до н. э. Гней Помпей присоединил город к Римской империи. Он стал центром провинции Палестина. Здесь располагалась штаб-квартира римских легионов, охранявших римско-персидскую границу.
Тарс – древний город на юго-востоке Анатолии (сейчас часть Турции). В евангельские времена был важным административным центром и портом Восточного Средиземноморья. Так же там существовала известная в эллинистическом мире высшая школа грамматики и философии.
Берит (современный Бейрут) – древний город и порт на территории современного Ливана. Был основан финикийцами в XV до н. э., играл важную роль в средиземноморской торговле. Римляне захватили его в I веке до н. э. и превратили в военную колонию. Во времена империи стал центром римской культуры в Сирии и на побережье Средиземного моря.