Сокровище халфлинга

" Успокойтесь, " – ответила Алустриель, – " Все они выбрались живыми из залов. "

" Даже дроу? "

Алустриель кивнула. " Дриззт До'Урден не мог погибнуть в доме его лучшего друга. "

Дружеские слова Алустриель о Дриззте вызвали в дварфе другое воспоминание. " Вы встречали его прежде, " – сказал он, – " на нашей дороге к Митриловому Залу. Это Вы указали нам путь тогда. И именно так Вы узнали мое имя. "

" И узнала, где искать Вас, " – добавила Алустриель. – " Ваши друзья думают, что Вы мертвы, к их великой печали. Но я обладаю некоторыми магическими талантами и могу говорить с другими мирами, откуда часто приходят удивительные открытия. Когда дух Моркаи, моего старого коллеги, который покинул этот мир несколько лет назад, передал мне образ павшего дварфа, наполовину торчащего из отверстия в склоне горы, я узнала правду о судьбе Бруенора Баттлхаммера. Я только надеялась, что не будет уже слишком поздно. "

" Ба! Меня так просто не убить! " – Бруенор раздраженно ударил кулаком в свою грудь. От резкого движения он покачнулся, и язвительная боль в месте, на котором он сидел, заставила его вздрогнуть.

" Стрела арбалета, " – объяснила Алустриель.

Бруенор на мгновение задумался. Он не помнил, когда получил эту рану, хотя его воспоминания о пути по подземному городу была совершенно ясны. Он пожал плечами – скорее всего он просто не заметил ее, ослепленный жаждой сражения. " Так что один из серой орды все же достал меня… " – начал было он, но затем покраснел и опустил глаза при мысли об этой женщине, вынимающей стрелу из его зада.

Алустриель была достаточно любезна, чтобы сменить тему. " Пообедайте, а затем отдохните, " – посоветовала она. – " Ваши друзья в безопасности… пока. "

" Где… "

Алустриель остановила его протянутой ладонью. " Моих знаний в этом вопросе недостаточно, " – объяснила она. – " Вы узнаете ответы достаточно скоро. Утром я доставлю Вас в Лонгсэддл к Кэтти-бри. Она может сообщить Вам больше, чем я. "

Бруенору было жаль, что он не может прямо сейчас отправиться к человеческой девочке, которую он спас из оставленных гоблинами руин и воспитал как свою дочь. Ему хотелось бы немедленно сжать ее в объятиях и сообщить, что с ним все в порядке. Но он напомнил себе, что уже не надеялся снова увидеть Кэтти-бри, и теперь мог потерпеть еще одну ночь.

Никакие опасения неугомонного дварфа не помешали сну одолеть его буквально через минуту после того, как он закончил есть. Алустриель следила за ним, пока удовлетворенный храп не наполнил ее волшебное убежище.

Убежденная, что только здоровый спящий может храпеть так громко, Леди Сильверимун прислонилась к стене и закрыла глаза.

Для нее это были длинные три дня.

С первыми лучами восходящего солнца, к изумлению Бруенора, здание вокруг него растаяло, как будто созданное из ночной тьмы. Он обернулся, чтобы что-то сказать Алустриель, но увидел ее творящей заклинание, – она протянула руки к розовеющему небу, как будто хотела схватить лучи света.

Волшебница сжала руки и поднесла их ко рту, шепча в них заклинание. Затем она бросила схваченный свет перед собой, выкрикивая конечные слова двеомера, – " Пылающий конь! " Полыхающий красный шар ударился о камни и взорвался ливнем огня, быстро обретая форму пылающей колесницы и двух лошадей. Они были сотканы из языков пламени, но не жгли землю.

" Соберите Ваши вещи, " – напомнила Бруенору леди. – " Пришло время уходить. "

Бруенор не сразу среагировал на ее слова. Он никогда не ценил магию, разве что волшебство, которое усиливало оружие или броню, но сейчас не мог отрицать ее эффективность. Он собрал свое снаряжение, не побеспокоившись даже одеть панцирь или щит, и пошел вслед за Алустриель к колеснице. Бруенор с некоторой опаской поставил ногу на подножку, но она не горела, а казалась вполне материальной.

Алустриель взяла пламенную узду стройной рукой и выкрикнула команду. Одним рывком кони подняли их в утреннее небо, и они понеслись на запад, вокруг горы, а затем повернули на юг.

Ошеломленный дварф уронил свое снаряжение к ногам, – его челюсть отвисла до самой груди, а руки судорожно сжали край колесницы. Горы проносились под ним; он заметил руины Сэттлстоуна, древнего дварфьего города далеко внизу, и, спустя всего секунду, далеко позади. Колесница неслась на запад по северному краю Тролльих Трясин. Бруенор уже настолько расслабился, что смог бросить проклятие, когда они пролетали над Несме, вспомнив менее чем гостеприимную встречу с патрулем этого города. Они пропустили Дессарин, сияющей змеей извивавшийся среди полей, и Бруенор смог даже увидеть большую лагерную стоянку варваров далеко на севере.

Алустриель снова повернула пламенную колесницу на юг, и всего несколькими минутами позже знаменитый Плющевый Особняк на Холме Харпеллов в Лонгсэддле появился на горизонте.

Толпа любопытных волшебников собралась на вершине холма понаблюдать их подлет. Они мрачно приветствовали Леди Алустриель, с трудом держась на ногах под порывами ветра, поднятого волшебной колесницей – как всегда, когда она удостаивала их своим посещением. Одно лицо в толпе стало белее белого, когда на виду появились рыжая борода, острый нос и однорогий шлем Бруенора Баттлхаммера.

" Но… Вы… ох… мертвы… погибли, " – растерянно бормотал Харли Харпелл, когда Бруенор выскочил из колесницы.

" И я рад Вас видеть, " – ответил тот, одетый только в ночную рубашку и шлем. Он вытащил снаряжение из колесницы и бросил груду под ноги Харлиу. " Где моя девочка? "

" Да, да… Девочка… Кэтти-бри… Где?.. О, там, " – запинался он, нервно теребя нижнюю губу. " Пойдемте, да, пойдемте! " – Он схватил Бруенора за руку и потащил к Плющевому Особняку.

Кэтти-бри только поднялась с постели и в пушистом халате спускалась вниз в длинный зал. Глаза девушки расширились, и полотенце выпало из рук, когда она увидела Бруенора, мчащегося к ней. Он уткнулся лицом в ее одежду, так крепко обняв за талию, что выдавил воздух из ее легких. Как только Кэтти-бри оправилась от шока, она возвратила ему объятие в десятикратном размере.

" Мы молились… " – она запнулась, ее голос дрожал от рыданий, – " богам, я думала, ты мертвый! "

Бруенор не отвечал, пытаясь остаться спокойным. Его слезы впитывались в ткань халата Кэтти-бри, и он спиной чувствовал на себе взгляды толпы Харпеллов. Смущенный, он потянул на себя ближайшую приоткрытую дверь, удивив полуодетого Харпелла, который стоял за ней голым по пояс.

" Позвольте… " – начал было волшебник, но Бруенор схватил его за плечо и вытолкнул в зал, а сам вошел с Кэтти-бри в его комнату. Волшебник попытался вернуться к себе, но дверь захлопнулась у него перед носом. Он беспомощно посмотрел на своих родственников, собравшихся вокруг, но их широкие ухмылки и прорывавшийся смех показали, что рассчитывать на сочувствие ему не приходится. Пожав плечами, волшебник вернулся к своим утренним делам, как будто ничего не случилось.

Кэтти-бри впервые увидела, как плакал стойкий дварф. Бруенора это не заботило, да он и не мог ничего с собой поделать. "Я тоже молился, " – прошептал он своей любимой дочери, человеческому дитю, принятому им как свое собственное больше полутора десятилетия назад.

" Если бы мы только знали, " – начала Кэтти-бри, но Бруенор нежно приложил палец к ее губам. Это было не важно; Бруенор знал, что Кэтти-бри и другие никогда бы не оставили его, пока у них оставалась хоть какая-то надежда, что он выжил.

" Я даже не знаю, почему остался в живых, " – ответил дварф. – " Никакой огонь не мог даже опалить мне кожу. " Он задрожал в воспоминании о неделях, проведенных в одиночестве в шахтах Митрилового Зала. – " Не будем больше говорить о том месте, " – попросил он. – " Это позади. Пусть оно позади и останется! "

Вспомнив о подготовке похода на родину дварфа, Кэтти-бри протестующе затрясла головой, но Бруенор не обратил на это внимания.

" А наши друзья? " – спросил он свою приемную дочь, – " Дроу я видел, когда падал. "