Долина надежды

Она без устали напоминала лорду Графтону, что в прежние времена, когда сама леди Бернхэм была совсем еще юной девушкой, помолвки устраивались совершенно по-другому: родители брали на себя ответственность представить достойных молодых людей друг другу дома, в приватной обстановке, и браки заключались, если можно так выразиться, не на виду, а за кулисами.

А еще София имела насчет мужчин собственное мнение, наличие коего во времена молодости леди Бернхэм было бы сочтено свидетельством дурного воспитания, и леди Бернхэм заметила, что ее отцу совершенно необязательно поощрять дочь еще и в этом. Выслушав ее, лорд Графтон расхохотался. После усилий, вложенных в образование дочери, он бы даже удивился, если бы у Софии не сложилось собственного мнения о мужчинах или о чем-либо еще. Подобное его отношение приводило леди Бернхэм в отчаяние. А как же быть с тем благоприятным мнением, сложившимся у Софии о некоем ирландском дворянине? А что, если Софии взбредет в голову проникнуться симпатией к очередному недостойному мужчине? И будет ли отец поддерживать ее и в этом случае? Иногда она может быть упрямой. Но лорд Графтон отмахнулся от сомнений, высказанных леди Бернхэм. Он уже пополнил свой список кандидатов новыми лицами.

Но ни один из них Софии не понравился. По мере того как близился к завершению ее второй сезон, леди Бернхэм напомнила Софии, что она пришла в этот мир с определенной целью. Полунамеками и прямым текстом ей было сказано многое на предмет маленьких Графтонов и ее долга. «Долг превыше влечения» – таким стал постоянный лейтмотив всех нравоучений леди Бернхэм.

Но чувство долга взывало к Софии слабым голосом из далекого далека. Полагая, что они помогают Софии осознать и исполнить свое предназначение, подсовывая ей унылых претендентов и заводя бесконечные разговоры о долге, лорд Графтон и леди Бернхэм, в сущности, внушали девушке отвращение к институту брака как таковому. Чем больше она думала об этом, тем все менее привлекательной казалась ей перспектива оказаться в заточении в сельской местности, чтобы зачать и вынашивать потомство от какого-нибудь мужчины средних лет, с которым она была едва знакома. Она не жаловала деревню, которую помнила как исключительно грязное, усеянное коровьими лепешками и огороженное колючими живыми изгородями место, где постоянно идет дождь. Она знала о намерении леди Бернхэм добиться того, чтобы она отвратила своих прихожан в Сассексе от англиканской церкви, но София не имела ни малейшего желания вмешиваться в работу приходского викария, не говоря уже о том, чтобы сделать местных жителей ярыми евангелистами!

Несмотря на потуги нескольких семейств обсудить с лордом Графтоном возможность брачного союза со своими третьими или четвертыми сыновьями, второй сезон Софии закончился так же, как и первый, – без обручения.

Когда София с помощью новой портнихи начала готовиться к своему третьему сезону, леди Бернхэм потеряла терпение и предостерегла ее насчет того, что девушка в брачном возрасте начинает утрачивать блеск юности и привлекательности, безрезультатно выходя в свет в течение нескольких лет.

– Ты слишком много думаешь о себе. Ты же не можешь бесконечно предаваться удовольствиям, строить планы очередных увеселений или визитов к портнихе. На протяжении последних двенадцати месяцев ты отклонила предложения трех достойных мужчин, которые вполне устраивали твоего отца, да и меня тоже, а я, смею тебя уверить, как-никак разбираюсь в подобных вещах. Они были согласны на все условия, и из них бы получились превосходные мужья. Если твой отец дает такому мужчине разрешение сделать тебе предложение, ты должна…

– Я все понимаю, дорогая леди Бернхэм! Но… Папа настолько привередлив в этом вопросе, что исключает всех мужчин, кроме тех, за которых не вышла бы замуж ни одна женщина, и по очень веским причинам. Из этих троих, коих вы упомянули, один был настолько полон самомнения, что я и пяти минут не могла выслушать его без смеха, а ведь ни одна женщина не согласится вести столь развеселый образ жизни. Другой был стар, ему исполнилось по крайней мере уже тридцать восемь, и любимой темой для разговора у него было сохранение собственного здоровья, которому он уделяет огромное внимание. С таким же успехом ему могло бы быть и все девяносто. Последний оказался толстяком, что перевешивает тот факт, что он является сыном графа. Ни одного из них я не могла и представить себе в качестве собеседника, не говоря уже о партнере по постели!

– Партнер по постели! – Леди Бернхэм всплеснула руками.

– Хорошо, пусть будет муж, если вам так больше нравится… И вообще, в замужестве следует думать и о партнере по постели, знаете ли. Ох, только не говорите мне о неделикатности, леди Бернхэм. Я знаю, что вы меня прекрасно понимаете, и не надо делать вид, будто это не так! Я никогда не выйду замуж без папиного одобрения, но только я сама буду решать, кто мне подходит, а кто нет. Вместе с ним я завязну в болоте деревенской жизни, и потому он должен мне очень сильно понравиться. Следовательно, я буду ждать, пока такой человек не появится.

При этих словах София старательно гнала от себя мысли об ирландском дворянине. Поцеловав крестную, она отправилась выбрать несколько новых вееров из партии, только что доставленной в ее любимый галантерейный магазин. Ее рассуждения заставили леди Бернхэм лишь покачать головой да спросить себя, как же так получилось, что все зашло настолько далеко. Любовь, привязанность или чувства под схожими названиями – кому как нравится – вполне могут возникнуть и после женитьбы, как случилось у лорда Графтона с Кэтрин или у самой леди Бернхэм с ее мужем. Во времена леди Бернхэм девушка безоговорочно слушалась своих родителей, выходила замуж за того, кого выбирали ей они, и обычно все становилось хорошо после рождения первого ребенка. А если даже и не становилось, то, полагала леди Бернхэм, осознание исполненного долга было само по себе достаточным утешением.

Однако, мрачно заключила леди Бернхэм, от Софии подобного послушания ожидать не приходится. Впрочем, взгляды девушки на «партнера по постели» подсказали ей неожиданную идею, которая могла сдвинуть дело с мертвой точки. Хотя она едва ли могла высказать подобный аргумент в разговоре с лордом Графтоном, но во времена ее молодости мужчины в сельской местности выглядели куда здоровее и привлекательнее: вероятно, некоторым образом это объяснялось занятиями охотой, забавами на природе и прогулками на свежем воздухе. На удивление здоровые зубы и нередкий запах конского пота, если она правильно помнила. Пожалуй, молодой человек именно такого сорта имеет все шансы понравиться Софии. Тогда как обитатели Лондона куда больше походят на павлинов и щеголей, да и красятся они, пользуются духами и пудрой порой не меньше женщин.

Она пригласила лорда Графтона выпить с нею чаю и, когда он уселся с чашкой в руке и пирожным на чайном столике перед ним, перевела разговор на Софию, заявив, что условия, выдвинутые лордом Графтоном, создают дополнительные проблемы, поскольку кружок почитателей Софии сокращается с каждым новым сезоном.

– Как мне представляется, здесь, в Лондоне, более не осталось мужчин, коих вы полагаете подходящими, а София считает привлекательными. Быть может, стоит подумать о перемене обстановки, прежде чем появится очередной ирландец?

– Вы имеете в виду заграницу? – со страхом и унынием осведомился лорд Графтон. Он никогда не добьется поставленной цели, если София выйдет замуж за иностранца.

– Ни в коем случае! Я имею в виду Сассекс. Ведь она бывала там всего несколько раз, да и то накоротке. Сейчас она рассматривает поместье как некую форму ссылки. А вот если она узнает его получше, познакомится с тамошним образом жизни, с соседями и арендаторами, осознает свое положение и степень влияния, равно как и поймет, сколько добра может принести, то это может благотворно подействовать на нее. Ведь поместье просто очаровательно, а она не была там вот уже четыре года. И кто знает, возможно, теперь, когда она стала достаточно взрослой, чтобы бывать в обществе, среди деревенских семей найдется молодой человек, который… э-э… понравится ей куда больше, нежели лондонские мужчины. Это поможет ей увидеть Сассекс в новом свете.