Огненное сердце

— Я поражён твоей смелостью! — Жан искренне улыбнулся.

— Только смелостью?

Орсеша положила свои ладони на его широкую грудь, скользя к шее. И не отрываясь взглядом от его глаз. Жан перехватил её руки, разворачивая спиной и прижимая к себе.

— Наглостью восхищён тем более.

— Пусти, больно же!

— Неправда. Я держу тебя не так уж и сильно.

— Я закричу!

— Чтобы все узнали, как единственная дочь старосты по воинам шляется? Кричи!

— Я скажу, что ты затащил меня силой! — Орсеша действительно повысила голос, сбиваясь на плач.

И вдруг до неё дошло, что её давно никто не держит. Она опасливо обернулась, размазывая слёзы, встречаясь с серыми глазами в шаге от себя.

— Разве не этого хотел твой отец?

Она подошла к окну. Жан уселся на пол, привалившись к спинке кровати. Он ждал.

Девушка немного успокоилась и, не поворачиваясь, начала рассказ:

— Ты прав… Я бы сама никогда сюда не пришла, несмотря на то, что ты мне действительно понравился. В тебе есть что-то притягивающее. Магическое.

Как будто он не знал. Чёртово проклятие! Орсеша продолжала:

— И отец не настаивал. Намекнул, конечно, но… Всё так сложно! Наш род вырождается. Нет сильных мужей, новой крови. А ты…

— Я тоже не лучший вариант, поверь.

— Из–за невесты?

— Главным образом.

Не объяснять же ей, что даже если она получит то, зачем пришла, то всё равно не понесёт от него?

Орсеша подошла к Жану и села рядом.

— Она красивая?

— Кто?

— Твоя невеста.

— Очень.Воевода прикрыл глаза. Восемь недель. Почти два месяца они в пути. Совсем не тот срок, о котором они говорили, прощаясь. Он отослал четыре письма. Но ответа не было. Она по-прежнему приходила к нему во сне. Обрывками воспоминаний растревоживая чувства. Её голос, улыбка, серебристый смех... Родной запах и руки у него на шее. Во сне она была рядом, как наяву. Как бы он хотел сейчас всё бросить и вернуться! Стиснуть, зарыться в её длинные густые волосы, почувствовать её мягкие губы, узнать, почему она не отвечает на письма... Тоска обуяла его с новой силой.

— Красивее меня? — Орсеша искоса взглянула на Жана, закусив губу.

— У тебя есть любимый? Жених? Просто дорогой тебе человек?

Она нахмурилась:

— Дда..

— А почему вы не вместе?

— Мы вместе, — она сжалась, затравленно пряча глаза. — Но отец не знает. Он против него.

— Настолько плох?

— Нет. Гасир хороший. Он ловкий. Только у него нет возможности заработать на выкуп столько, сколько запросил отец. А он специально назвал такую огромную цену! Но Гасир всё равно берётся за любую работу. Я его почти не вижу...

— Ты его любишь?

Румянец залил щёки девушки. Неловкая ситуация, и она это понимала.

— Да.

— Тогда зачем ты решила его предать? Почему ты сейчас здесь?

Ее подбородок задрожал, а на щеках сверкнули слезы. Безмолвно. Беззвучно.

Рассвет. Закукарекали петухи.

— Отец сказал, что если я... Если я проведу хотя бы одну ночь с тобой, и мне повезёт... Ну, ты понимаешь... — Она старалась держаться, но у неё ничего не получалось. — Тогда бы он снизил цену выкупа.

Слёзы катились рекой, тихие озвученные выдохи, несколько коротких всхлипов. Вот против чего бессильны мужские сердца, так это против женских слёз. Ему стало жаль девушку. Дурацкая ситуация! Он осторожно приобнял её:

— Иди сюда.

Удивлённо распахнутые карие глаза навели его на мысль, что эти фраза и жест могли прозвучать двусмысленно, и воевода пояснил:

— Не бойся. У меня в последнее время девушки то и дело на груди рыдают. Я уже почти мастер в успокаивании, — он тепло улыбнулся ей.

Орсеша придвинулась ближе, по-детски обняв его мощный торс.

— Сколько отец просит на выкуп?

— Пятьдесят золотых и дом. Дом он построил, а вот золото...

Жан присвистнул. Пятьдесят золотых — это двухнедельное пропитание обученного гарнизона из ста человек! Кстати, о гарнизоне...

— А твой Гасир, случайно, оружием каким-нибудь не владеет? Мечи, копья, секиры, луки?

— Он в дозоре стоит у ворот по нечётным дням. Гасир - лучник, но для дозорных отец требует владения мечом. У него уже неплохо получается.

— Познакомишь со своим возлюбленным?

— Но... Что ты задумал?

— Пока ничего. Для начала мне нужно с ним пообщаться. Но если всё получится, скоро выйдешь за него замуж.

— Правда? — не веря своим ушам, прошептала кареглазка.

— Я постараюсь. Но обещать ничего не могу. В любом случае, это для вас шанс.

Девушка уселась напротив него так, что её лицо было совсем рядом с его.

— Ты такой хороший! — восхищённый беглый взгляд от глаз к расслабленным губам и обратно. — И такой красивый, сильный... Я понимаю, что ты меня не любишь, но... — Её взгляд вновь вернулся к его губам. — Ты можешь подарить мне на память кое-что?

— Например?

— Например... Поцелуй.

Жан улыбнулся, взял её руку и мягко прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Тактично, ласково, не нарушая этикета. Хотя какой тут этикет? На лице девушки отразились поочерёдно изумление, восхищение и понимание.

— Иди к себе. После полудня найдёшь меня — скажу, где с твоим Гасиром встретимся. Пусть с оружием приходит. А у меня ещё дела.

— Я тебе выспаться не дала, да? — она виновато улыбнулась.

— Я отдохнул. Меньше, чем хотелось бы. Но лучше, чем ничего. Иди уже, соблазнительница!

После ухода старостиной дочки Жан отправился в сарай, где должен был лежать раненный разбойник. Уже у самых дверей покосившегося дощатого домика он заметил Луня и Маверика. Они что-то с жаром обсуждали, но, завидев принца, хитро заулыбались.

— Чего скалимся?

— Да ладно, вашество, мы всё понимаем, — Лунь дружески хлопнул воеводу по плечу, — я тоже сегодня с тааакой женщиной был...

— Лучше б выспался нормально. Сегодня вечером уходим.Воевода был мрачнее тучи.

— Жан, ты чего не в духе? С девчонкой что-то не так? — Маверик оказался более проницателен.

— Да нет, всё в порядке. К полудню на пустыре за деревней собери всех. Россель пусть будет готов к бою. Посмотрим одного малого. Может, сгодится на что...

Маверик кивнул.

— Что с пленным?

— Помер. Да не смотри ты так, — Лунь по-отечески улыбнулся. — Маверик из него душу вытрясти до того успел. Ты же знаешь, он у нас в этом мастер...

— Что узнали?

— Немного. Они разбойники. Но есть одна деталь... Им приказали разграбить эту деревню. Кто-то посчитал, что здесь можно и нужно поживиться. И этот кто-то — женщина. Боялся он её, Жанко, очень боялся. Непростая, видно, тварь.

— Маг. Пожилая. Очень требовательная и властная, — вставил Ойтхоген. — И знаешь, она из высших кругов аристократии.

— Это всё?

Маверик развёл руками.

— Негусто. И не обязательно, что эта магиня — последнее звено.

Глава 12. Огонёк в замке Весигар

За окном тихо падал снег. В камине потрескивал огонь, а я сидела возле него, обложившись учебниками. За несколько месяцев учёбы я научилась неплохо читать и писать. владыка не давал мне ни минуты покоя, постоянно задавая вопросы. Остаток лета и осень пролетели в нескончаемых тренировках. Бесконечное метание шаров до изнеможения, изучение потоков энергии, заклятия, проклятия... У меня оставалось время только на еду и сон. Ринку я почти не видела, но знала, что у подружки всё хорошо. Тот капитан стражи, с которым мы познакомились на ярмарке, продолжал за ней ухаживать.

При нём она была неприступна и капризна, но стоило нам остаться вдвоём, как на меня низвергалась лавина вздохов и комплиментов по поводу него. А ещё она меня всё лето мучила вопросом «про того симпатичного блондина, с которым ты целовалась у озера». Я сначала опешила от такого заявления, но, заподозрив неладное и с пристрастием расспросив самого блондина, пришла к неутешительному выводу — Ринка теперь с меня не слезет. Оказалось, что это была иллюзия — Нэл прекрасно знал, что за нами следят.