Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 21



– Можно, я кое-что тебе покажу? – спрашивает он наконец. – Только это на «Иксбоксе»!

Он так воодушевлен и это так неожиданно, что я киваю, не успев даже подумать, и вот он уже хватает меня за руку и тащит с дивана к лестнице. Мы бежим наверх, пытаясь не наступать на игрушки и одежду, валяющиеся на каждой ступеньке, и он, захлебываясь, объясняет:

– Там есть передняя дверь. Нет, не передняя, а боковая и еще задняя. Они открываются и закрываются. И восемь окон, четыре маленьких и четыре больших.

Он пинком распахивает дверь своей комнаты, и я вижу на столе приставку и джойстик. На экране застыла поставленная на паузу игра.

– А мама знает, что ты не вышел из игры? – спрашиваю я.

Думаю, что напрасно она позволяет ему держать приставку у себя в комнате, и тут экран, моргнув, оживает.

Это «Майнкрафт».

Мы стоим на чем-то вроде плато, с которого открывается вид на бескрайнюю долину. Квадратики, из которых состоит игровой пейзаж, придают ему грубоватый, примитивный вид, и сквозь пикселизированную траву там и сям проглядывают островки камня. Герой Сэма на экране не виден; вместо него камера показывает то, что видит он, как будто мы смотрим на этот виртуальный мир его глазами. Сэм нажимает на кнопку джойстика, и камера перемещается вверх, на белую глыбу облака, застывшую в ярко-голубом небе. Тогда он, глядя прямо перед собой, начинает двигаться к краю утеса.

– Он там, внизу, – говорит Сэм.

И в нескольких сотнях метров перед нами, дальше по ущелью, ступенькой уходящему вниз, виднеется большое здание, состоящее частично из чего-то похожего на дерево, частично из серого, в каких-то пятнах камня. Оно почти прямоугольное, если не считать высокой башни над плоской крышей и нескольких сплавленных друг с другом странных глыб, торчащих из стен. Его окружает деревянная изгородь, внутри которой разбито что-то вроде садика, беспорядочно утыканного аляповатыми цветочками. До странности неуместное впечатление производит этот крохотный пятачок цивилизации посреди цифровой целины.

– Это дом, – поясняет Сэм. – Я его построил.

– Ты его построил? – переспрашиваю я. – Сам?

Он приближается к двери в боковой стене домика и входит внутрь.

– На этом верстаке можно делать всякие штуки, а это печка, чтобы все плавить. Все мои вещи я сделал в этой комнате.

Какое-то время молча смотрю на экран, пытаясь переварить услышанное. Потом произношу:

– Ладно, Сэм, все это очень здорово, а теперь тебе пора в постель.

– Можно, я покажу тебе еще одну вещь?

– В следующий раз, Сэм. Давай уже.

– Я очень быстро. Вот эта лестница ведет…

Но я хочу уложить его в кровать, спуститься на первый этаж и перевести дух. На сегодня с меня уже более чем достаточно.

– Нет, Сэм, пора спать, давай выключай приставку.

– Но я не хочу спать! – вопит он.

И внезапно мы оказываемся в привычном тупике. Он терпеть не может укладываться спать. Потерю контроля, которую олицетворяет собой эта процедура. Но особенно он ненавидит укладываться спать перед будним днем, потому что назавтра придется вставать и идти в школу. Он всегда был таким – отказывался идти в постель в попытке отвоевать себе кусочек автономии, оттянуть неизбежное, и каждый раз у нас по этому поводу ругань. Как обычно, я уже предчувствую скандал, обреченно рисуя в своем мозгу неминуемые слезы и крики. И, как обычно, спешу начать первым.

– Сэм, а ну выключай! – ору я.

Он отворачивается от меня, сжимая джойстик в руках, и с решительным выражением устремляет взгляд на экран. В совершенной ярости, уже позабыв о необычности ситуации, я вырубаю «Иксбокс», и экран монитора гаснет. Сэм визжит и с размаху швыряет джойстик об пол.



– Я не сохранился, не сохранился! – вопит он и падает на пол, обхватив голову руками.

Он брыкается, не давая мне подойти, содрогается всем телом от гнева и горя. Я немедленно чувствую себя виноватым – ну, в самом дальнем уголке сознания, где еще сохраняется достаточная степень осознанности, чтобы мне не переключиться на автопилот, когда случается взрыв. Впрочем, я слишком заведен, чтобы прислушаться к ней, я не в состоянии свернуть с пути, на который уже вступил, слишком много раз я уже им проходил.

– Сэм, плевать мне на твои вопли, я же велел тебе выключать, а теперь живо в постель!

Выскакиваю в коридор, хватаю из ванной его зубную щетку и сую ее ему в лицо. Он рыдает, лежа на полу, такой жалкий, маленький и одинокий: тощие руки закрывают лицо, пижама с супергероями задралась на животе. Я волоку его в кровать, движимый исключительно тупой решимостью уйти. Адреналином вымотанности и страха.

– Я не сохранил мой дом, – снова и снова повторяет он сквозь негромкие подвывания и слезы.

– Что происходит? – раздается голос Джоди.

Она откуда-то появляется в коридоре. Я даже не слышал, как она вошла. Мой гнев быстро сменяется смущением. Такое чувство, будто меня поймали с поличным.

– Он отказывался выключить приставку, поэтому я выключил ее сам. Теперь он рыдает.

– Он выключил ее, мама, а я не успел сохраниться. Теперь мои свиньи пропадут.

Она смотрит на меня обвиняющим взглядом.

– Ой, разбирайся со всем сама, – бросаю я.

И, выскочив из комнаты, сбегаю по заминированной игрушками лестнице. Пока я расхаживаю по гостиной туда-сюда, чувствуя, как меня переполняют адреналин и стыд, наверху слышится успокаивающий голос Джоди. Потом появляется она сама.

– Почему ты не дал ему сохранить игру? – полушепотом возмущается она.

– Тебя там не было. Я сто раз его попросил.

– Мог бы взять у него джойстик и сам сохранить.

– Я понятия не имею, как это делается! И вообще, если я велел ему выключить приставку, значит он должен ее выключить!

– Неужели нельзя было не давить на него? Это единственное, что доставляет ему хоть какую-то радость!

– По-твоему, я в этом виноват?

– Господи, Алекс, теперь ты решил прицепиться ко мне? У меня был такой хороший вечер, я не хочу приходить домой и портить все очередным скандалом.

Ее слова на несколько секунд повисают в воздухе, и до нас обоих доходит, что она сказала. Именно поэтому я сейчас живу у Дэна. Именно поэтому мы разошлись. Но признать проблему куда проще, чем решить ее. За пеленой стресса и измотанности я отдаю себе отчет в том, что делаю все не так, я просто никак не могу изменить это. Я не в состоянии перестать. Поэтому продолжаю.

– Я думал, если мне удастся уговорить его выключить приставку, он без пререканий уляжется спать. Но, как видишь, я не сдержался. Снова все испортил. Прости.

– Речь не о тебе, речь о Сэме и о том, что ему нужно! У тебя есть определенное представление о том, как все должно происходить в нашей жизни, но ты не можешь контролировать все! Тебе нужно каким-то образом научиться с этим жить. Алекс, я до смерти устала от этого всего. Пожалуйста, поднимись наверх, скажи ему «спокойной ночи», только держи себя в руках. Пусть говорит об этой дурацкой игре, если ему так хочется. А потом уходи.

Обескураженный этой неожиданной вспышкой и совершенно недвусмысленным указанием в конце, я лишь молча киваю и поднимаюсь обратно на второй этаж. Сэм уже спит, мирно свернувшись калачиком. Одеяло съехало и комком лежит на полу. Когда я поднимаю его, чтобы укрыть Сэма, в глаза мне бросается фотоальбом с видами Лондона, погребенный под кучей раскрасок и пустых коробок из-под «Лего». Осторожно укутываю ребенка одеялом. Его глаза на миг распахиваются, и он приподнимает голову над подушкой, но тут же падает обратно, не просыпаясь. Когда он был младше, мы с Джоди по ночам пробирались в его комнату после очередного дня, полного стычек и скандалов, и буквально упивались покоем. Мы говорили о том, что завтра справимся со всем лучше, что все будет совсем по-другому. Мы обнимали друг друга и договаривались, что не будем выходить из себя, потому что посмотрите только на этого маленького ангелочка, такого милого паиньку. А потом все шло по-прежнему.

Когда я спускаюсь на первый этаж, Джоди выходит мне навстречу со стаканом воды в руке. Вид у нее сияющий, от нее до сих пор пахнет летом. Ловлю себя на том, что мне до смерти хочется услышать от нее «возвращайся». Но сейчас до этого так далеко. Может, мне удастся хотя бы немного загладить свою вину, иначе я опять буду всю ночь снова и снова прокручивать в голове произошедшее, вместо того чтобы спать.