Страница 14 из 25
В Бытии имеется яркий эпизод, иллюстрирующий современное понимание проблемы «наследования приобретенных признаков». Тесть праотца Иакова Лаван решил расплатиться с зятем за его многолетний пастушеский труд. Но Иаков, зная о лукавстве родственника, беззастенчивого обманщика, предлагает свой план: удалить из стада всех овец и коз бурых, с крапинами и пятнами, оставив только белых животных. В дальнейшем весь родившийся скот «с крапинами и пятнами» в стаде станет наградой Иакова. Лаван согласился; всех «пестрых» овец он отогнал на три дня пути от «чистого» стада, поручив их своим сыновьям.
Что же сделал Иаков?
«И взял себе Иаков свежих прутьев белого тополя, миндаля и явора, и содрал с них белые полосы, обнажив белизну, которая на прутьях. И поставил прутья, что ободрал, в стоках при водопойнях, куда овцы приходят пить… И разгорячались овцы, и рождали овцы с пятнами на коленях, крапчатых и пестрых…» (Быт. 30:37–39)
Кто-то может подумать, что поскольку зачатие происходило среди выставленных Иаковом прутьев, значит, все дело в них, – именно они, прутья, каким-то мистическим образом должны были повлиять на появление «пестрого» потомства. Но такое предположение наивно. Все дело в том, что за долгие годы пастушества Иаков понял, что белые овцы иногда производили на свет крапчатое потомство. Теперь, после договора с Лаваном, он старался делать так, чтобы сильные самцы спаривались именно с теми самками, которые производили «пестрых» овец, и так – из поколения к поколению. «И было, при каждом разгорячении овец крепких ставил Иаков прутья в корытах перед глазами этих овец, чтобы разгорячались перед прутьями. А когда слабы были овцы, тогда не ставил. И доставались слабые Лавану, а крепкие Иакову» (Быт. 30;41–42). Но причем же здесь, в самом деле, прутья?
Выдающийся средневековый комментатор Раши (рабби Шломо Ицхаки, 1040–1105) поясняет: «Самка при виде прутьев (пугается и) отскакивает назад, а самец случается с ней, и она рожает (ягнят) с такими же (пятнами)…»[18]. Таким образом, Иаков стимулирует скот к случке: прутья, отражаясь в поилке, пугают самку, которая резко отступает как раз в тот момент, когда она нагнулась к воде, что создает следовавшему за ней самцу, дополнительные удобства при соитии.
Раши продолжает: «Родившихся с отметинами и крапчатых (Иаков) отделял особо, собирая в отдельное стадо…»[19]
Получается, что прутья были нужны для того, чтобы увеличить количество спаривания отборных самцов с отборными самками.
Но если белые самки рожают крапчатое потомство, то ниоткуда не следует, что следующее, третье, поколение сохранит окраску своих пестрых родителей. В некоторых случаях это, конечно, может произойти, но правила такого не существует. Следовательно, механизм, понуждающий овец к спариванию, придуманный Иаковом, должен действовать перманентно. Как видим, автор Пятикнижия демонстрирует прекрасное понимание биологических процессов.
4
Давайте внимательно перечитаем стихи первых глав Книги Бытия, – может быть, уже более чем в миллиардный раз в истории человечества…
«И сказал Бог: создадим человека по образу Нашему, по подобию Нашему… И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину – сотворил он их» (Быт. 1;26–27).
Это произошло на «шестой день» Творения.
Но дальше мы прочитаем слова, на первых порах способные нас озадачить: «Никакого же кустарника полевого еще не было на земле, и никакая трава полевая еще не росла… И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в ноздри его дыхание жизни, и стал человек существом живым» (Быт. 2;5,7).
По смыслу ясно, что это случилось уже на «третий день», более того, видимо, на «утро третьего дня», ибо в «этот день» уже появилась растительность, а пока ее еще нет.
Комментаторы подчеркивают, что вместо «создал» правильнее было бы перевести «сформировал» – «йецер».
Из сказанного можно понять, что «утром третьего дня» человек был сформирован и оживлен и представлял собой пока просто «живое существо», если угодно, всего лишь заготовку, полуфабрикат. Комментаторы указывают, что слово «сформировал» написано на иврите весьма странным образом – такое написание нигде более в Пятикнижии не встречается – с двумя буквами «йюд» – «’» – центральной буквой в Имени Всевышнего – как бы намекая, что человек был «создан дважды». И только много позже, на Шестой день, когда земля уже была готова к восприятию высших форм жизни, когда уже были созданы растения и животные, Бог сотворил человека по образу Своему (Раши: «в форме, предназначенной для него, его формирования…»), а потом сформировал мужчину и женщину.
Во 2-й главе Книги Бытия рассказано обо всем, что предшествовало этому событию: о том, как в Эдене был насажен сад и указаны точные сведения о месте нахождения этой загадочной территории, как там был помещен человек, по-видимому, все еще не разделенное существо, как начали строиться взаимоотношения человека с окружающей природой, и, наконец, как произошло разделение на мужскую и женскую ипостаси единой человеческой сущности.
Складывается впечатление, что Бытие, рассказывая об истории происхождения современного человека, повествует и о какой-то его более ранней, эмбриональной стадии.
До последних открытий в области молекулярной генетики считалось, что человеческие расы возникли от обезьяноподобных предков, причем процессы эти протекали изолированно в разных частях земного шара. Это значит, что древние гоминиды, проще говоря, человекообразные обезьяны в течение миллионов лет мигрировали из Африки и «на местах» эволюционировали в современных людей различной расовой принадлежности. Эта «теория» называлась мультирегионализмом. В фактах, казалось, не было недостатка.
В 1856 году в долине Неандерталь в Западной Германии был обнаружен череп, а затем и прочие останки древних гоминидов, некогда широко распространенных в этом регионе, – их стали называть неандертальцами.
В 1880 году на острове Ява был найден фрагмент черепной коробки, который посчитали останками вымершего вида шимпанзе, так называемого антропопитека. Вскоре в том же районе нашли бедренную кость, принадлежащую не лазающей по деревьям обезьяне, а некоему прямоходящему существу, названному Pithecanthropus erectus, что в переводе означает «обезьяночеловек прямоходящий», который был немедленно объявлен «недостающим звеном» эволюции. Последующие находки поставили под сомнение первоначальные выводы, но пресловутый «питекантроп» все-таки занял свое место в эволюционной нише, правда, надо полагать, только в головах некоторых ученых.
Однако в 20-х – 30-х годах XX века находки окаменелостей в Чжоукоудяне в Китае, похожие на останки питекантропа и получившие название Sinanthropus – «китайский человек», заставили ученых предположить, что «обезьяночеловек» был распространен на большой территории. Впоследствии все подобные «ответвления» были объединены в один прежде широко распространенный, а ныне совершенно исчезнувший вид Homo erectus. Причем, как представляется, слово «homo» выглядит здесь скорее как метафора, чем научный термин. Ученым хотелось верить, что они и в самом деле обнаружили удивительный феномен – «недостающее звено», «обезьяночеловека» и даже (чем черт не шутит!) древнего человека – нашего предка!
Первые находки гоминидов на африканском континенте были сделаны еще в начале 20-х годов прошлого века в Замбии (Северная Родезия) в карьере Тунг. Именно там знаменитый антрополог Раймонд Дарт нашел череп прежде неизвестного вида, который он назвал Australopithecus africanus – «южно-африканская обезьяна». Но самые громкие открытия были еще впереди, и связаны они были с Африканской Рифтовой долиной, частью грандиозного Сирийско-Африканского геологического разлома земной коры, протяженностью 6750 км, образовавшегося много миллионов лет назад. В 1959 году Луис Лики в ущелье Олдувай нашел останки австралопитека, жившего около 1,75 миллиона лет назад, что почти вдвое превосходило протяженность периода принятого тогда большинством ученых как время эволюции человека. Это мало кого смутило: возраст «недостающего звена» приближался к 2 миллионам лет! Но, как оказалось, и это не предел. В Олдувайском ущелье нашли останки и «орудия труда» еще одного «недостающего звена» так называемого Homo habilis («человека умелого»), возраст которого оценивается в 2,3 миллиона лет. И наконец, «непрерывную цепочку» наших замечательных предков, кажется, замкнул ископаемый шимпанзе Ardipithekus, живший около 5 миллионов лет назад. Вот какие мы, оказывается, древние!
18
Комментарий к Пятикнижию Рабейну Шломо Ицхаки (1981), 30; 38
19
Там же, 30; 40