Плохой Ромео (ЛП)

Я замираю, и потом натягиваю на себя футболку. Ненавижу, что я так предсказуема.

— Кэсси, он бросил тебя.

— Я знаю.

— Отпусти его.

— Я пытаюсь.

— Он на другом конце мира, а я здесь. И люблю тебя. Уже давно люблю. Но это ничего не изменит, да? Как бы сильно я ни хотел этого.

Он встает и натягивает на себя боксеры. Его движения резки́, и полны разочарования.

Я не виню его. Он заслуживает большего.

Я сажусь на край кровати, чувствуя опустошение. Эти отношения начались из злости, но сейчас я хочу, чтобы все получилось. Я бы отдала все, чтобы не быть такой безжизненной.

Но это так. Притворство иначе не работает. Чтобы не чувствовать боль, я причиняю ее другому, и ненавижу себя за чувство облегчения, которое за этим следует.

Он становится передо мной, и когда я обнимаю его, он крепко обнимает меня в ответ.

— Не могу поверить, что Итан Холт портит мне все, даже не находясь рядом.

От малейшего упоминания его имени у меня щемит в сердце.

Я отстраняюсь и провожу пальцами по хмурым линиям на его лице, пытаясь их сгладить.

— Мне жаль, — говорю я. — Знаю, это прозвучит банально, но ты не при чём. Дело во мне.

Он смеется.

— О, я знаю. — Выражение его лица смягчается. — И все же надеюсь, наступит день, когда ты закроешь эту главу своей жизни, Кэсс. Очень надеюсь.

Я киваю и смотрю на его грудь.

— Я тоже.

Потом он целует меня, нежно и медленно, и в моих глазах чуть ли не выступают слезы оттого, что мне хочется, чтобы этот поцелуй чувствовался иначе.

Опираясь своим лбом о мой, он говорит:

— И надеюсь, этот подонок осознает, что, отпустив тебя, он совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Он провожает меня до двери и напоследок целует еще раз.

— До встречи в театре?

Я киваю и прощаюсь с ним, и потом мы вновь становимся влюбленными лишь на сцене.

Так лучше.

Уходя, я даю себе слово, что больше не стану причинять боль невинным. Приведу домой, трахну, выставлю вон. Никаких обязательств.

Любовь – это слабость.

Это не единственное, чему научил меня Холт, но именно это запомнилось мне лучше всего.

Я едва ли не падаю со стула, когда прихожу в сознание.

Сердце бешено колотится, подпитываемое скрытым чувством вины.

Господи, который час?

Смотрю на часы. Двадцать два сорок пять. Я проспала около часа, сидя за столом.

Во рту сухо, и когда комната наклоняется, я вспоминаю, что выпила целую бутылку вина. Я со стоном отодвигаюсь от стола, и все мое тело протестует, когда я поднимаюсь на ноги и волочусь в ванную.

Я принимаю быстрый душ и чищу зубы, в то время как пропасть страха разверзается в моем животе.

Я написала ему.

Написала и сказала, что нам нужно поговорить

Я совершенно не готова к такому повороту событий. Если он попытается оправдать свое поведение, все закончится тем, что я пробью ему голову. Я точно знаю.

Я высушиваю полотенцем волосы и даже не попытавшись их расчесать, одеваю свою любимую пижаму и забираюсь в постель. Открываю книгу и пытаюсь читать, но перед глазами все плывет. Я потираю их и вздыхаю.

Я напряжена, возбуждена, и пьяна. Черт, мне надо перепихнуться.

Не могу вспомнить имя последнего парня, который смог доставить мне удовольствие. По правде говоря, я без понятия как его звали. Мэтт? Ник? Блейк? Помню только, что его имя состояло из одного слога.

Как бы его ни звали, он был приличным любовником, но и он не смог довести меня до оргазма. Некоторые из них смогли. Они тешили мое эго и заставляли ненадолго забыться, но и с ними я никогда не чувствовала того, что делал Холт. Но опять же, никто из них не вырвал мое сердце из груди и не искромсал на тысячу кусочков.

Звонит мой телефон. Я знаю, это Тристан хочет мне рассказать о каком-нибудь аппетитном самце, которого он встретил в клубе.

Беру телефон и нажимаю «ответить».

— Послушай сюда, королева танцпола, я пьяна, возбуждена, и не в настроении слушать о красавчиках, которые не будут трахать меня. Так что ради моей бедной запущенной вагины, закажи себе еще одно «Космо» и, пожалуйста, отвали.

Следует пауза и нерешительный кашель.

— Я бы с огромным удовольствием отвалил, но, если это имеет значение, я не собирался говорить о членах. Мне намного интереснее послушать о твоей бедной, запущенной вагине. Как она? Давненько мы не виделись с ней лицом к лицу.

Жар затопляет мои щеки. Мне стоило бы давно перестать смущаться перед ним, но каждый раз я смущаюсь только сильнее.

— Чего тебе, Холт?

— Ну, учитывая, что ты пьяна и возбуждена, я бы не прочь оказаться рядом и потрогать тебя. Но такой возможности нет, поэтому я просто хочу поговорить. Я получил твой е-мейл.

Потираю глаза. Он не возьмет меня своим обаянием, не сегодня.

— Ага. Понятно.

— В субботу было бы здорово. Спасибо.

— Не торопись с благодарностью. Существует большая вероятность того, что мы не доживем до конца вечера без того, чтобы я не запустила в тебя чем-нибудь, но куда уж хуже, ведь так?

Он смеется.

— Не знаю. Бывали времена, когда мы вели себя еще менее цивилизованно, чем сейчас. И все же, я ценю возможность расставить все на свои места.

Он замолкает, и я тоже. Раньше мы могли разговаривать по телефону часами. Сейчас же, мы и минуты не проговорили, а неловкость уже возникла.

— Так ты только поэтому позвонил? Потому что это ты мог сказать мне и завтра.

Секунду в трубке царит тишина. Затем он говорит:

— Я позвонил, чтобы сказать тебе то, что не может ждать до завтра.

По моей коже пробегает холодок

— И что же это?

— Мне просто нужно было сказать… Прости меня, Кэсс.

Я перестаю дышать и крепко зажмуриваю глаза, пока шквал эмоций кружит водоворотом внутри меня.

Эти слова. Эти простые, но в тоже время сильные слова.

— Кэсси? Ты слышала меня?

— Не думаю. Это прозвучало как извинение, только твоим голосом.

Он вздыхает.

— Знаю, я извинялся не так часто, пока мы были в отношениях, и прости за это тоже. Но я должен был это сказать, прежде чем мы проведем еще день вместе. Это убивало меня.

Из-за шока, я чуть не упустила, насколько нечленораздельна его речь.

— Холт, ты что пил?

— Немного, — отвечает он.

— Немного?

— Ладно, много, но это никак не повлияло на мои извинения. Мне стоило сделать это в тот же момент, когда я увидел тебя в первый день репетиций, но… ты не хотела слушать. И, ну, ты пугала меня.

— Это ты еще не видел мои волосы после душа. Я и сейчас страшная.

— Чушь. Бьюсь об заклад, ты сейчас прекрасна.

Он и в самом деле пьян. Он делает мне комплименты только, когда перестает чувствовать конечности.

— Что ты пьешь?

— Виски.

— Почему?

— Из-за… из-за тебя. Ну, из-за нас. И поцелуя. Определенно из-за поцелуя.

Я не говорю ему, что сама опустошила бутылку вина по той же причине.

Он вздыхает.

— Господи, Кэсси. Этот поцелуй? — Он издает стон. — Я представлял себе это три года, но ни одна из моих фантазий не сравнится с тем, что было сегодня.

Его голос такой тихий, что мне даже непонятно, со мной ли он еще говорит.

— Я скучал по поцелуям с тобой. Очень сильно.

Черт побери. Я не могу это слышать.

— Холт, пожалуйста…

— Знаю, мне не стоит говорить ничего из этого, но я пьян и скучаю по тебе, и… я уже говорил, что пьян?

Я смеюсь, потому что, когда он такой, он снова мой друг. Но я знаю, что это все не по-настоящему и долго не продлится.

— Иди спать, Итан.

— Хорошо, красотка Кэсси. Спокойной ночи. И не забудь, как сильно я сожалею. Пожалуйста.

Я невольно улыбаюсь.

— Знаешь, утром тебя ждет сильное похмелье?

Он смеется.

— Что-нибудь из того, что я сказал, заставило тебя ненавидеть меня меньше?

— Возможно.

— Слегка или намного?

— Слегка.

— Тогда это будет стоить того.