Время нас подождёт

А на следующий день, утром, Юра меня спросил:

— Ну что, Миша, останешься?

Я помолчал. Он не шутил, смотрел серьёзно. А о мою ногу толстым мягким пузом тёрся серый кот.

Я молча кивнул.

Как он там сумел договориться, чтоб всё быстро оформили — не знаю. Говорит, друзья помогли. Мне бы таких друзей! Так я в детдоме и не появился. Один раз сходил туда с Юрой за тетрадками и показаться директору, но ни с кем из наших не пересекся: мы пришли утром, когда ребята были на уроках. Перца, к счастью, мы тоже не встретили.

Только вот почему Юра не побоялся его компанию? Они ведь такие — что ребёнок, что взрослый — нет для них авторитета. А жаль.

Забыл рассказать про пятого обитателя нашей (ага, уже нашей!) квартиры — кота Мурзика. Вы видели таких наглых и приставучих котов? Не, вряд ли.

Он ко мне стал лезть, как только я улёгся. Вот гладь его, и всё тут! Я уже и притворялся, что сплю, и шукал на него — не прокатывает. Ноль внимания. Мордочку свою мне в ладошку тыкает, мурчит, как будто у него внутри моторчик завели, и всё его гладь, и гладь, и гладь… Мне даже плакать расхотелось — так я на него рассердился!.. А однажды утром я нашёл его в своем рюкзаке! Искал он, видите ли, что-нибудь съестное! Бутерброды мои с колбасой стрескал и облизывается! Кот без комплексов.

Я к нему уже попривык. Живёт будто в своём животном мире, законы для него свои, кошачьи, ну что поделаешь, раз они с нашими иногда не совпадают?

Пожалуй, ближе всех, я подружился именно с ним.

Глава 4.

Миша.

Юра не знал, почему он взял этого мальчишку.

Может быть потому, что сам рос без отца.

Может, потому, что стало его жалко.

Может потому, что вместе с сердитым Мишей ему вдруг вспомнился другой мальчик, Славка — полная его противоположность: добрый, отзывчивый ребёнок, который когда-то бродяжничал и некоторое время рос в чужой семье.

А может быть потому, что было в Мише что-то очень знакомое, словно Юрка знал его раньше, или был он на кого-то очень похож — только на кого?

В любом случае — это не так важно. Важно, чтоб не пропал мальчишка, чтоб рос спокойно, чтобы не обижали. Юра знал и помнил эти «блатные» компании, где атаманами были люди вроде Перца, которые донимали тех, кто помладше. В школе — дрался с ними. Про интернатские — слышал от тех ребят, кто там жил. Только вот разница между школьными хулиганами и детдомовскими была в том, что из школы ты вернёшься домой, а вот из детдома — нет. И день, и ночь там. И либо подомнут они под себя, либо будут бить дальше. Пока не найдут того, кто ещё слабее.

Быть может, в какой-то из моментов — в тот ли, когда он тащил Мишу, ещё сам не зная куда, или в тот, когда наблюдал за тем, как он уплетает котлеты, — мелькнул внутри отчётливым огоньком вопрос: а как я могу ему помочь? И могу ли вообще — помочь, хоть как-то?

В тот вечер, когда они «познакомились», Юра шёл и думал, что с ним делать — не тащить же сразу в полицию. Ладно, сперва — покормить. Потом — разобраться, ведь неспроста будет он таскать телефоны. Конечно, он не просил о помощи, и снаружи всячески пытался показать свою независимость, но глаза у него были такие… отчаянные, сердитые, тоскливые — полные боли и тревоги глаза, словно беда у него случилась. И на подходе к дому появилась идея усыновить его. Если не сбежит.

Мальчишка не сбежал.

А после их разговора за ужином — Юрка понял: в детский дом мальчишка не вернется. Есть только вопрос протяженности во времени: завтра он, быть может, туда пойдёт — а куда ему деваться, — а потом сбежит. Или в подвалы, или в тюрьму — не он, так его заставят. Эта компания.

Так пусть остаётся — места всем хватит.

Но нелегко взять мальчишку из детского дома, даже если он круглый сирота. Кто же знал, что у нас законы такие — сначала собираешь кучу документов, а потом только знакомишься с ребёнком!.. Спасибо Валерию Алексеевичу — без него это дело длилось бы неизвестно сколько. А благодаря Валерию получилось договориться. Пока мальчишка числился в интернате, а жил у Юры, они с Наташей оформили опекунство и начали собирать документы для усыновления. Усыновить можно только по решению суда, а поскольку впереди был новогодние праздники, то Юра собирался продолжить это дело после плавания, весной.

Валерий Алексеевич не раз выручал Юру и его друзей из беды. Характер его — собранный, сильный, отзывчивый — располагал к себе; Валерий никогда не давал советы просто так, зато мгновенно откликался на просьбу о помощи и помогал всеми силами. Долгое время он работал в полиции, а сейчас занимался детьми — руководил поисковым отрядом, тесно сотрудничал с социальными службами — проверял неблагополучные семьи и разбирал все случаи, когда опека хотела отобрать ребёнка из семьи, проверял детские дома в округе и знал всех директоров не просто по имени-отчеству, а лично. Вечером того же дня Юра позвонил Валере, рассказал о мальчике и попросил помочь.

Одно лишь смущало Юрку — его продолжительные поездки, как Миша будет без него? Да и Наташа… Как она примет такое… мягко говоря, неожиданное решение, а главное — сможет ли подружиться с мальчиком, ладить и общаться в те дни, когда он будет в плавании или в командировке?

Наташа Мишку полюбила. Сразу стала с ним по-хозяйски так разговаривать, будто сто лет его уже знала. Не церемонилась, не сюсюкалась, правда и не ругала, но вот если нужно ей помочь, просто попросит:

— Миша, вымой, пожалуйста, посуду!

Или придёт он с прогулки, а она ему:

— В первый раз такого крокодила вижу. Ты как умудрился даже шапку извазюкать?! Ну и чудо ты моё… Ох… Быстро марш в ванную!

А Миша и рад. Помогать ему нравилось, может, пока это было для него в новинку. И пропылесосить, и кота покормить. Но больше всего он полюбил купаться. Сначала — удивился. Оказывается, в детдоме они мылись в душе, а в ванной он ни разу не сидел.

— Может, в детстве, когда-нибудь, — говорит, — да я не помню.

А когда Юра стал наливать туда воду и вылил мыльной пены, — не понял:

— Это зачем?

— Это чтоб тебе веселее было.

— А мне и так весело!.. Ну всё, иди, иди, я сам вымоюсь!

Юрка вышел и, услышав, как щелкнула в двери задвижка, покачал головой: кажись, он там вымоется! Несколько раз опасливо косился в сторону ванной, когда оттуда вдруг доносились очень громкие всплески — не иначе, как Миша занимался подводным плаванием. Потом махнул рукой и стал звонить Денису — своему другу, который ещё не знал о том, что у Юры появился сын.

Денис понял сразу. В скайпе, хоть и качество видеосвязи оставляло желать лучшего, хорощо было видно его серьёзное лицо.

— Юр, ты справишься.

— Не знаю, Динь. Я не общался толком с детдомовскими ребятами, даже не знаю, как с ним быть!

— Как не общался-то? А Антона вспомни, Санька Валериного?! Ты — как со всеми. Чего ты там выдумываешь?.. Он где сейчас?

— Он в ванной. Закрылся, купается. Соседей пока ещё не затопил, но чувствую — скоро…

Друг засмеялся.

— Ладно, в другой раз нас познакомишь. Быстро вы, однако!

— Обязательно познакомлю… Он колючий какой-то, как ёжик. А я чувствую, что нелегко ему — нет ничего за этими колючками, кроме горя. Или тоски, не знаю ещё — не разобрался.

— Ничего, оттает. Все мы иногда бываем колючими, как ёжики, если обстановка располагает…

Юрка хмыкнул.

— Динь, ты сам как? Как Надя?

— Нормально, Юр, все нормально, потихоньку. Летаем пока, новичков дали учить, — Денис подпёр лоб ладонью, улыбнулся, — как на паровозах ездят!

— Ты таким же был когда-то!.. Летун! — улыбнулся и Юра.

— Ну, дак… Ладно, буду в гости вас ждать. Может, Мишу твоего в аэроклуб сводим, покажу самолётики…

…А Миша тут как тут.

Кутается в полотенце, босыми пальцами по ковру водит, с волос — брызги капают. Дово-ольный! Сияет, как медный самовар. Прошёл в комнату, плюхнулся на диван и выдал: