Страница 79 из 124
На Северном Кавказе, особенно в областях проживания донских, кубанских и терских казаков, была развернуто довольно активное партизанское движение. Только на Кубани к началу оккупации было создано 123 отряда общей численностью 5491 человек, а в Ростовской области к 24 августа 1942 года действовали 8 партизанских отрядов и 5 диверсионных групп общей численностью в 348 человек[440].
В Центральном штабе партизанского движения, понимая, что именно северо-кавказские народы и особенно казачество могут стать неисчерпаемым людским резервуаром для пополнения и формирования новых изменнических частей, со всей ответственностью подошли к разработке плана организации партизанского движения на территории Северного Кавказа и постарались учесть все особенности прошлого, настоящего и будущего этого сложного региона. «При развертывании партизанской борьбы в районах области, оккупированной немцами, — говорится в подготовленном 8 июля 1942 года плане развертывания партизанского движения на территории Ростовской области, — надо учитывать: вероятность заигрывания в первое время немцев с казаками, разжигания старой сословной традиции — неприязни к иногородним, предоставления некоторых преимуществ казачеству перед иногородними, что также возможно, и обобщение иногородних с партизанами. Отсюда задача — в каждом партизанском отряде обязательно должны быть казаки»[441]. В результате Обкомам ВКП(б) Ростовской области и Краснодарского края, а также Южному штабу партизанского движения было поручено «подобрать группу за счет коммунистов, комсомольцев и беспартийных активистов из казаков для заброски в партизанские отряды, работы среди казачьего населения в районах, захваченных немцами, и перебросить их для оседания и легализации»[442]. Эти пропагандисты, буквально наводнившие территорию Дона, Кубани и Терека, оказывали огромное влияние на простых казаков, объясняя им в популярной форме истинные намерения немцев. В результате даже многие «бывшие» казаки, то есть те, кто воевал во время Гражданской войны на стороне белых, не поддались на уговоры немецких вербовщиков и не пошли добровольцами в «восточные» формирования, а приняли активное участие в организации сопротивления оккупантам. Например, на Кубани, по поручению партизан, атаманом станицы Пашковской стал казак К.Н. Чуприна, служивший в свое время в Белой армии, а впоследствии сидевший за это в тюрьме. Но, несмотря на представившуюся ему великолепную возможность свести счеты с советской властью, он вел активную антинемецкую борьбу и выполнял различные задания местного партизанского отряда, в частности снабжал их необходимыми документами и агентурными сведениями[443].
Впоследствии, когда казачьи изменнические формирования на территориях Дона, Кубани и Терека все- таки появились и начали играть довольно существенную роль в оккупационной политике немцев, в разведывательном управлении Центрального штаба партизанского движения были разработаны специальные положения «О борьбе с казачьими сотнями». «Для борьбы с партизанами, — говорится в этом, документе, — немцы создают из местных жителей так называемые казачьи сотни. По имеющимся данным немцы создали казачьи сотни в станицах Северская (30 км. ю.-з. Краснодара) и Ильская (40 км. ю.-з. Краснодара). В целях разложения этих формирований через авторитетную агентуру ПРЕДЛАГАЮ:
1. Составить детальный план обеспечения казачьих сотен нашей агентурой.
2. Собрать исчерпывающие данные об этих формированиях и выявить новые аналогичные формирования.
3. Влить в выявленные казачьи сотни нашу авторитетную агентуру с целью разложения их (учтите возможность и целесообразность использования для этой цели имеющейся в партизанских отрядах агентуры).
4. Проработайте вопрос вербовки внутренников в сотнях.
5. Используйте возможность дискредитации перед немецким командованием командного состава казачьих сотен»[444].
Многие положения этого документа были осуществлены на практике. Так, в большинстве казачьих частей работали советские агенты, которые вносили разброд и смуту среди личного состава, а также старались склонить казаков к переходу на сторону партизан. Более того, в каждом населенном пункте было по нескольку партизанских осведомителей, в обязанность которых входило выявление и пресечение возможного появления новых изменнических частей. Вот один из примеров того, как проводились подобные мероприятия: «По данным партизанских отрядов, в Северском районе немцы приступили к организации казачьей сотни для борьбы с партизанами. Северскому отряду было дано задание принять меры. Отряд вместе с воинской частью провел операцию против карательного отряда немцев. Убили 10 карателей и поймали командира казачьей сотни по борьбе с партизанами Кононенко»[445].
Законспирированные советские агенты наносили немцам такой вред, что для борьбы с ними были созданы специальные казачьи отряды полевой жандармерии, в которых служили наиболее преданные немцам казаки. На их плечи было возложено выявление и уничтожение всех подозрительных личностей, а также проведение карательных рейдов и зачисток: «В бывшем здании пожарной команды, — описывается деятельность подобного отряда казаков-карателей в одном из разведдонесений, — размещен казачий отряд полевой жандармерии… На отряд возложена задача — вести борьбу с партизанами. Отряд зверски расправляется с местным населением. В конце сентября, за убийство немецкого офицера, отрядом было расстреляно 40 человек местных жителей из числа родственников и знакомых партизан»[446].
Первоначально большинство казачьих изменнических частей появлялись спонтанно и безо всякого на то согласия со стороны германских властей. Как только немецкие части входили в какую-нибудь станицу, в ней тут же самосоздавалась инициативная группа из местных казаков-антисоветчиков, которые и формировали некое подобие «казачьих сотен». Как правило, эти формирования, которые немцы называли отрядами «казачьей самообороны», были довольно малочисленны и плохо вооружены. После того как немецкая оккупационная система управления на территории Дона, Кубани и Терека была окончательно выстроена, в крупных городах начали появляться различные казачьи организации, стремящиеся сосредоточить все властные функции в своих руках. Естественно, они старались держать под своим контролем (конечно, с разрешения немцев) и создание всех более или менее значительных казачьих формирований на территории Дона, Кубани и Терека. Но даже после такой «жесткой централизации» каждый уважающий себя местный атаман старался иметь свой собственный, подчиненный только ему казачий отряд.
Все казачьи формирования на этих оккупированных территориях рассматривались германским командованием прежде всего как средство установления полного господства немцев. Уже 5 ноября 1942 года генерал-квартирмейстр Генерального штаба объединенного командования сухопутных войск отдал специальное указание относительно использования появляющихся казачьих частей на их родине для обеспечения немецкого контроля над занятыми районами.
На Дону организацией казачьих частей преимущественно занимался созданный там Штаб Войска Донского во главе с атаманом С.В. Павловым. В начале октября 1942 года специальным приказом Штаба всем казакам в возрасте от 20 до 45 лет было предписано явиться на сборные пункты и зарегистрироваться. Все станичные атаманы обязывались в трехдневный срок произвести регистрацию казачьих офицеров и казаков и подобрать добровольцев (пока еще — настоящих) для новых частей. Каждый доброволец мог указать свой последний чин в Российской императорской армии или же в Белых армиях. Одновременно атаманы должны были выделить для добровольцев строевых лошадей, оружие, седла и обмундирование, причем все снаряжение приходилось обеспечивать за счет местного населения. Вооружение для формируемых частей выделялось по согласованию с германскими штабами и комендатурами.
440
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 623. Л. 3. Д. 609. Л. 3.
441
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 611. Л. 18.
442
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 611. Л. 22.
443
Кринко Е.Ф. Жизнь за линией фронта. Кубань в оккупации (1942–1943). С. 139.
444
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1043. Л. 5.
445
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 623. Л. 7.
446
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1045. Л. 28–29.