Королева-пугало (ЛП)

Толпа расступилась, я пошла к платформе, глядя людям в глаза, улыбаясь им. Они шептали «миледи», когда я проходила, и опускали головы. Никто не боялся моих белых глаз. Никому не было до этого дела. Вместо этого они улыбались, кланялись, источали любовь.

И я знала, что после этого Аурек убьет их всех.

Когда я дошла до вершины лестницы, я повернулась к ним, раздалось новое низкое шипение, угрожающее.

Прибыл Лиф. Он был в черном, на лице не было эмоций.

Его меч — меч Мерека — был в руках.

Он не смотрел на меня. Он медленно и тяжело поднялся на помост, словно он был приговорен к смерти, а я поняла, что, наверное, здесь его выпорол Аурек. Наверное, часть пятен крови, на которых я стояла, была с его спины.

Весь страх, что пропал, когда я улыбнулась людям, вернулся.

Я умру.

Сейчас. От рук того, кого первым полюбила.

Так не честно.

Я ошеломленно смотрела на него и заметила что-то, похожее на сожаление, в его глазах.

— Пусть встанет на колени, — приказал Аурек.

Лиф посмотрел на меня так, словно ожидал, что я сделаю это, но я покачала головой. Он надавил на мое плечо. Я боролась, но он давил.

— Тебе нужно встать на колени, — сказал он. — Ты не захочешь стоять при этом. Прошу.

Обреченность в его голосе — и доброта — заставила меня опуститься на колени, словно я растаяла.

— Твайла Морвен, Пожирательница грехов Лормеры, — заговорил бархатным громким голосом Аурек. — Тебя привели сюда умирать за преступления против дома Таллита, прошлого и настоящего. Твоя кровь — болезнь, твое существование — оскорбление. За это ты умрешь, а твое тело оставят гнить, как тело зверя, — он замолчал и подло посмотрел на меня, а потом встал, шагнул вперед и склонился к поручню, глядя на толпу.

— Вот ваша королева-пугало. Смотрите на эту марионетку, мираж спасения. Пародия на правителя, солома, набитая в старую одежду. Стоит и надеется отогнать ворон, — он сделал паузу. — Сегодня все закончится, — голос Аурека звенел над площадью. — Будьте верными мне, проявите уважение, и я вознагражу вас. Я был наследником величайшего королевства этого мира, я могу и дам все это вам. Богатство, процветание будут вашими. Земля, свободная от суеверий. Свободная от глупости. От слабости. Мы будем двигаться вперед вместе.

Он посмотрел на них, а потом кивнул Лифу.

Он опустил мою голову на подставку, я поддалась. Он нежно повернул мою голову, я не видела Аурека, и это тоже было добротой, он не позволит, чтобы последним я видела золотые глаза Аурека.

Королева-пугало. Всего лишь жертва, оставленная в поле, пытающаяся отогнать ворон.

— Лучше закрой глаза, — сказал Лиф.

— Нет, — может, я и жертва, но уже не трусиха. Я хотела видеть мир, покидая его.

Он вздохнул и нахмурился. Он склонился и крепче затянул узлы на моих запястьях. А потом он выпрямился.

Было больно смотреть в сторону, но я смотрела, как Лиф поднимает меч над головой. Он следил за лезвием, смотрел в небо, а потом направил взгляд вперед. Он замер, ожидая разрешения Аурека.

И он кивнул.

— Прости, — сказал Лиф.

Раздался свист, меч начал опускаться. Я не хотела, но закрыла глаза. Ничего не могла поделать.

Они открылись, когда я услышала вскрики, вопль гнева и стук за мной. Я вздрогнула и развернулась.

Лиф лежал на спине, ноги подогнулись под ним, огромный глаз смотрел в небо.

Из его груди торчала стрела.

Я развернулась и увидела Мерека на крыше дома торговца, лук был в его руке, он уже натягивал стрелу.

— Беги, — крикнул он и направил лук на Аурека.

Глава 26:

Я смотрела на Лифа, ожидая, что он пошевелится, издаст стон, моргнет. Я смотрела, темное пятно растекалось под ним, густая красная жидкость разливалась по деревянной платформе.

Но он не мог умереть. Мы уже так думали и ошиблись. Это же Лиф. Он…

Я подвинулась к нему, что-то ударило там, где я была, платформа содрогнулась, я почти упала. Я обернулась и увидела голема, безликого, безжизненного, поднимающего дубинку над головой, чтобы снова ударить. Я откатилась за миг до того, как она обрушилась на помост, в воздух отлетели щепки. Я отпрянула, голем замахнулся снова, а я двигалась, пока не упала с платформы на землю, рухнула на спину и лишилась дыхания.

На ужасный миг я не могла вдохнуть, не могла двигаться, даже слышать, а смотрела на облака, летящие наверх, грудь словно обрушилась. А потом я смогла вдохнуть, впустить воздух, и звуки вернулись. Рев, звон, крики. Я запаниковала. Я откатилась снова, под платформу, отчаянно пытаясь развязать запястья. Я двигала пальцами, медленно и вяло из-за холода, и я ощутила, что к веревке что-то прикреплено, похожее на цилиндр. Мне нужно освободить руки, иначе мне конец.

За платформой двигались ноги, с этого угла было похоже на танец, пока пара ног не рухнула на землю, кровь полилась из его рта. Он потянулся с ножом в руках ко мне. А потом отпрянул, я увидела блеск лезвия, покидающего его спину. Я смотрела, как тускнеют его глаза, пока он умирал. Я подползла к нему, как червь, на животе, повернулась и забрала нож потными пальцами.

Я пилила путы на ощупь, не знала, режет ли нож веревку, все вокруг сражались. Я видела ноги големов, они двигались среди толпы, люди разбегались. Надо мной затрещал помост, что-то ударило его. Я запилила быстрее.

Наконец, веревка начала поддаваться, и я потянула с трепетом, веревка порвалась, мои руки освободились. Я развернулась и схватила цилиндр, завернутый в бумагу. Пальцы дрожали, пока я разворачивала его.

Флакон с белой жидкостью.

Он был завернут в записку с моим детским почерком. В записке было: «Я люблю тебя».

Все пропало — борьба, крики, големы — пока я смотрела на то, что написала первым.

Он хранил записку все время. И во флаконе было Опус Мортем. Должно быть.

Но я видела, как он раздавил ногой две склянки. Я сама это видела.

Но один флакон мог остаться, он мог дать его мне в тайне, за миг до этого…

Я вспомнила, как он посмотрел в толпу и кивнул.

Он знал, что произойдет.

А потом дерево надо мной пропало, оторвалось с треском, на миг стало видно небо, а потом два голема потянулись в дыру, которую сделали. Я сунула флакон в корсет и схватила нож, избежала сокрушительного удара дубинкой. Их дубинки ударяли по дереву снова и снова, разрушая платформу, чтобы добраться до меня.

Я откатилась, мужчина в форме Аурека и с коротким мечом бросился на меня. Я обошла его, как меня научила Хоуп и задела спину, он закричал. Я пнула его по ногам, пока он еще был ошеломлен, и он упал на землю, ударился о рукоять моего ножа головой.

Когда я повернулась к помосту, тело Лифа пропало, я склонилась за упавшим мечом мужчины, которого отключила, и увидела силуэт под платформой. Это был он, упал, когда големы пробили дыры, пытаясь убить меня. При виде него, похожего на сломанную игрушку, мне стало сложно дышать, пока стрела не вонзилась в столбик на уровне моих глаз, напомнив мне, что идет сражение.

Я огляделась, пытаясь увидеть среди бойцов Аурека, который явно исчез, а потом Мерека, боясь, что не увижу и его. Площадь была объята сражением, люди в черной форме Спящего принца боролись с людьми в повседневной одежде с мечами, ножами, палками и всем, что было под рукой. Я узнавала лица в толпе: Хобб боролся с мужчиной, поднял его и бросил в окно, Эма билась с другим стражем ножом для разделки мяса, ее лицо искажала ярость.

На другой стороне разрушенной платформы сражалась Хоуп, кружась как дервиш, в руках было по короткому мечу, она билась с тремя солдатами Аурека, скалясь. Я смотрела, а она взмахнула мечом, один из мужчин упал с разрезанным горлом. Остальные замешкали, Хоуп направилась к ним.

Ульрин напал на одного из големов, но даже он не мог сравниться по размеру и силе с глиняным созданием, он проигрывал. А потом со вспышкой зеленого появился Стуан с факелом, которым он ударил голема. Со вспышкой изумрудного огня голем запылал, кто-то принес огненную воду Эррин. Ульрин забрал дубинку из его рук и ударил голема по голове, обрушив его, как дерево.