Осколки прошлого

Для меня важно, чтобы я сама помнила об этом.

Ощутила солоновато-приторный привкус на губах, и сжала зубы сильней, потому что не хотелось больше чувствовать ничего, что связывает меня со смертью, кровью и болью. Её в моей жизни слишком много. Не хочу даже помнить и знать об их существовании.

Единственное оставшееся желание — уснуть и забыться.

Пришлось сделать судорожный вздох, потому что Артур резко сжал моё горло. Вязкий глоток крови заставил захлёбываться и кашлять. Только теперь осознала, что архивампир заставил выпить свою кровь силой.

— Ir de verickon`us to sullen` Eva, — ласково прошептал он.

Я слышала в его голосе покаяние и надежду быть прощённым за свершённое, но мне уже всё равно. Слишком устала. Вновь закрыла глаза, желая просто лечь и уснуть. Это желание настолько непреодолимо, что отклонилась назад, отпуская плечи Артура. Но мой неизменный тиран и деспот не желал мириться с моими стремлениями, как и всегда. Супруг собрал мои волосы, с силой оттягивая их вниз. Его ладонь придерживала мою спину, не позволяя больше отклоняться. Он потянул за пшеничные прядки, заставляя вновь открыть глаза и посмотреть в лицо моему зверю, а на моих губах расцвела улыбка, потому что я видела в его глазах что-то безграничное, предназначенное только мне одной.

Открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Горло нещадно саднило и не желало подчиняться моей, очевидно, слишком слабой воле. И только вновь возникший такт движения плоти внутри меня побудил прекратить сопротивляться.

Сладкая истома пробежалась по коже, отзываясь на незатейливый инстинктивный ритм наших тел — она осела и въелась во всю мою сущность. Уснувший вулкан жажды быть с мужчиной одним целым вновь проснулся.

Новым безудержным штормом осыпались обжигающие кожу поцелуи на моё лицо, на грудь, на шею и я выгибалась им навстречу, позволяя Артуру делать абсолютно всё, что он хочет, потому что иного быть и не могло, ведь этого хотела и я сама. Сильные твёрдые пальцы сжали талию, поддерживая заданный темп. Властные неумолимо жестокие губы господствовали, не позволяя думать больше ни о чём другом. Грубые жёсткие движения на самого основания чрева с каждым новым ударом толкали всё дальше и дальше. Они снова сталкивали меня в Бездну. В пропасть, к которой я и сама безудержно тянулась.

— Арт…

— Покричи для меня, Ева, — тихим шёпотом отозвался он. — Покричи для меня.

— Арт…

Дикий, бесконечный смерч разрывал тело и сметал связность мысли, но я продолжала твердить заветное имя, погружаясь в пучину неистовой страсти, что поглощала меня целиком и полностью. Да, я получила награду.

Словно каждая частичка моего тела наполнилась до краёв этой энергией и окаменела, обещая неизбежное столкновение с чем-то большим, что было со мной прежде. Мощная судорога прошлась от кончиков пальцев ног, затрагивая собой всё, чем я только могла существовать. Внутренние мышцы до неистовой боли сжались вокруг мужской плоти. Я цеплялась за плечи супруга, вдавливая в него пальцы так сильно, как только могла. Вспышка оказалась настолько неукротимо буйной и яркой, что показалось, будто я только что умерла и возродилась вновь. Ещё пара толчков в продолжающее судорожно сокращаться лоно, и Артур догнал мои ощущения, изливаясь внутрь.

— Ir de verickon`us to sullen` Eva, — в который раз повторил он, уткнувшись лбом во впадинку на моей груди. — Ir de verickon`us to sullen` Eva.

Как только супруг изволил ослабить хватку, откинулась на спину, так и оставив бёдра в обхват поясницы архивампира.

— Мне показалось, что в какой-то момент у меня сердце остановилось, — произнесла едва ли внятно.

Артур аккуратно приподнял за бёдра и сдвинулся в сторону. Он лёг рядом, нежно проведя ладонью вдоль моего плеча.

— Оно и, правда, остановилось, Ева, — ответил Высший. — Так положено. Прости.

Блаженная нега всё ещё не покинула моё тело, поэтому я просто улыбнулась.

В конце концов, моё сердце снова бьётся. Благодаря Артуру. Для него.

Попыталась повернуться на бок, чтобы встретиться с супругом лицом к лицу, но жгучая боль пронзила насквозь каждую мышцу. Застонав от неожиданности, рухнула обратно на спину.

— А я тебя предупреждал, — расплылся в коварной улыбке супруг.

Скосила на него наигранно обидчивый взгляд. Мужчина лишь довольно хмыкнул в ответ.

— Я сейчас, — сказал он и поднялся с постели.

Только и успела, что схватить его за руку.

— Не уходи, — попросила тихо. — Останься со мной.

В светло-зелёных глазах промелькнуло удивление.

— Я сейчас вернусь, — он окинул взглядом расплывшееся сплошным кровавым пятном покрывало подо мной. — Нужно поменять. И ванна бы тоже не помешала, — он как-то совсем невесело хмыкнул, — для нас обоих.

Сам супруг выглядел не лучше чем то самое покрывало подо мной. Кровавые разводы тонкими полосками размазались почти по всему его телу. Как сейчас выгляжу я — даже и думать не хочется.

— Нет, — возразила слабо. — Просто не уходи.

Беспредельный страх остаться без мужчины сковал сердце. И я прекрасно помнила источник этой причины. Подписанный мною брачный договор.

Но сейчас не хотелось думать об этом. Хотелось лишь быть рядом с ним. Просто быть и всё.

Супруг тяжело вздохнул. Он помог приподняться, сдёргивая покрывало. Остальная часть постельных принадлежностей выглядела не намного лучше, но мне было всё равно. Сдавшись на моё пожелание хотя бы в этот раз, архивампир устроился рядом, прикрыв меня частью простыни. Он помог повернуться на бок, а сам уткнулся носом мне в затылок, плотно прижимаясь к моей спине своим телом.

— Утром тебе будет легче, обещаю, — произнёс полушёпотом. — Потом мы продолжим.

Машинально попыталась обернуться, но зверская боль вновь пронзила каждую мышцу. Потому и ничего не осталось, как согласиться.

— Угу, — выдохнула тяжело.

— Спи, моя маленькая, — сказал Артур. — Спи.

Я сейчас была готова делать что угодно, но только не спать. Вот только знать об этом архивампиру не обязательно. Пришлось пролежать ещё минимум около часа, прежде чем дыхание супруга стало мерным и глубоким.

Удивительно, как он вообще держался после того, как я на пару с Ангелиной одарила его подарочком перед уходом в Алнаир. Всё это время я рассматривала тонкий витиеватый узор рун, расшитых на ленте, которая до сих опоясывала мою правую руку.

Горький пепел потерь, затерявшийся на самом дне моего сердца, которое на этот раз я разбиваю себе сама, с каждой секундой всё больше и больше напоминал мне о том, что будет дальше.