Цепкие коготки счастья

-- Не переживай, это не твоя жизнь. Но пока ты снова не вернулась к своей бабке, я познакомлю тебя с ещё одной моей подругой.

Налив в тазик воды и растворив немного порошка, Гузель прошла в спальню Таисии, взяла из-под кровати пару темных носков, затем, в спальне Олатойо, собрала несколько разбросанных вещей и, вернувшись на кухню, замерла от ужаса. Кинувшись к тазику, девочка дрожащими руками вынула из воды своё платье.

-- Илька, ну это же элементарно, прежде, чем класть вещи в воду, надо проверить содержимое карманов.

Из недр мокрого платья на свет появилась старенькая цветная фотография. Вытирая, успевшие намокнуть края, Гузель кусала губы, чтобы не заплакать.

-- Извини, Гузька, но это же твоё платье. Лазить по чужим карманам нельзя. Кто это? Твои родители?

Ничего не ответив, Гузель вошла в комнату, временно служившую им спальней, и спрятала фотографию под подушку. Илона тяжело вздыхала на кухне, стараясь работой загладить вину.

-- Ты на папку своего очень похожа, -- жалобно глядя на подругу, прошептала девочка. - Он тоже, наверное, ищет тебя, переживает. Почему ты не позвонишь ему?

Гузель медленно опустилась на маленький стульчик, наблюдая, как неумело теребит Илона в тазике старенькие носки. Ставшая серой пена, собиралась на маленьких руках доходя почти до локтей, но Илона, не замечая, что пижама постепенно становится мокрой, продолжала постигать основы стирки.

-- Маму мою убили, когда я только родилась, а папка... Не знаю, может знает, но не хочет меня видеть, а может не знает. Вот выберемся из этой кучи приключений, найду его и спрошу.

-- А как ты его спросишь? - хитро улыбнулась Илона. - Вот, представь, что я твой папка. Здравствуй, дочка!

Гузель удивлённо уставилась на подругу, затем растерянно опустила глаза. Естественно, она часто, мысленно, проговаривала эту ситуацию и постоянно оставалась недовольна диалогом. Кричать: "Здравствуй, папка!" и вешаться на шею было глупо, двенадцать лет он не подавал о себе знать, а тут занесло, не знаю каким ветром и ... радуйтесь все. Сухо подать руку и представиться: "Здравствуйте, Алим. Я ваша дочь Гузель". Тоже, в общем-то, умного мало.

-- Не знаю, Илька. Посмотрю по ситуации. - Гузель тяжело вздохнула и, взяв у Илоны выстиранные носки, опустила их в тазик для полоскания. - Может у него другая семья и на фига ему детдомовская дочка. Тогда просто посмотрю и уйду. Ну а если нет семьи... -- Гузель с такой злостью отжала маленькие носки, что ткань, тихо скрипнув, разошлась, образовывая еле заметную дырку, и яростно встряхнув их, продолжила, -- тогда возьму дрын потолще и как заеду по почкам. "Ах ты, разалим твою мать, -- скажу, -- где же ты шлялся столько лет, пока твою дочь на детали разбирали".

-- Да, не романтик ты, Гузелька.

Развесив за окном вещи, девочки безразлично прислушались к шуму на лестничной площадке. В двери заскрежетал ключ и Таисия с Максимом, усиленно жестикулируя, вошли в квартиру. Продолжая разговор, женщина с сомнением качала головой и, судя по реакции, была не согласна с выдвинутыми Максимом предложениями.

-- Тая, Тая, -- раздражённо повторял парень, теребя пятернёй заросшие волосы. - Если ты меня не понимаешь, то к кому я могу ещё обратиться. Не можем мы с девчонками долго оставаться здесь. Я тебе благодарен за приют, но нам надо ехать домой. Мама, наверное, с ума сходит, а уж Сонечка точно всю милицию на ноги подняла. Нам будет намного безопаснее, рядом с людьми, способными помочь.

-- Согласна с тобой, Максим. Только я не уверена, что тебе дадут добраться до этих людей. Я на сто процентов уверена, что вас ждут именно там и возьмут ещё на подходе. И ни Соня, ни твоя мама даже не узнают, что ты был так близко.

-- Хорошо, -- согласился Максим. - Но позвонить мне просто необходимо.

-- Ладно, но сначала поговорю я. И звонить мы будем из автомата.

Выйдя на улицу, ребята нашли рабочий телефон и Максим, затаив дыхание, набрал номер Сони. Трубку взяла из его рук Гузель: "Так будет достовернее".

-- Здравствуйте, -- весело защебетала девочка, словно декламировала стишок на утреннике в честь Восьмого марта. - А тётю Соню можно к телефону.

-- А по какому вопросу вы хотите поговорить? - вежливо отозвался в трубке мужской голос.

-- А вы тётя Соня?

-- Нет, -- голос начал раздражаться, но на девочку это ровным счётом не произвело никакого впечатления. - Софья Эдгаровна не здорова. Что ей передать?

-- Я бы хотела поговорить с ней лично, -- настойчиво улыбалась в трубку девочка. - Она настольно не здорова, что не может взять в руки мобильный телефон?

-- Да, настолько, -- настойчиво повторил мужчина, -- Если это важно, то скажите мне, я передам Софье Эдгаровне слово в слово.

-- Тогда передайте ей, пожалуйста, что приехала Лена с дочкой, это я и моя мама. Когда Софья Эдгаровна жила в Лондоне, мама мыла у неё полы. А теперь мы вернулись и нам негде жить. Можно мы поживём немножко у вас?

Из трубки понеслось равномерное пищание и девочка победоносно обернулась в сторону застывшего Максима.

-- Ну что? Продолжим эксперимент или вернёмся домой?

Зайдя в квартиру, Таисия нервно прошлась от одной стены к другой и, потирая руки, предложила:

-- У меня есть друг в вашем городе. Давайте сделаем так, вы поедете к нему и посмотрите, как можно связаться с Соней или с кем-нибудь из твоих друзей. Ты можешь на кого-нибудь из них рассчитывать?

-- На Ирку Марпл, только я её номер телефона не помню. Знаешь, как нынче в мобильниках, какой номер? Ирка.

-- Странная фамилия у твоей знакомой. Она не русская?

-- Почему не русская? Ирка Волошина.

-- А почему Марпл?

--Потому что лезет всегда куда её не просят, вот и прозвали Ирка мисс Марпл. Как только приедем в город, сразу с ней свяжусь, если конечно, никуда не уехала. Всё-таки каникулы на дворе.

-- Ну уж нет, -- выставила руку вперёд Таисия. - Сначала к Мищуку. А уж он решит, как вам дальше жить. Он мужик более, чем умный.

Маленькая фигурка английского солдата в высоком головном уборе мерно покачивалась под порывами сквозняка, долетающими из открытого окна и Игорь, не сводя глаз с сувенира, украшавшего стол Кирилла, вспоминал поездку двухлетней давности в Лондон. Тогда он наивно надеялся, что ещё не всё потеряно и, пока Соня проводила презентации и встречалась с меценатами, носился по модельным агентствам, заваливая, растерявшихся от российского напора, англичан своим "портфолио". То, что резюме от начала и до последней буквы было выдумано, Игоря совсем не смущало, зато какие слова, какой слог, на английском звучало немного сухо, но девочка, сделавшая перевод, выдохнула так красноречиво, что Игорь без слов понял: если не он, то кто же. Несколько месяцев после поездки мужчина спал с мобильником в руках, но лондонская сказка разбилась, как мыльный пузырь, оставив ненависть к мрачному Альбиону, к заносчивым саксам и почему-то к Соне. Дверь громко хлопнула, вырывая из воспоминаний и, увидев вошедшую, сердце неприятно свернулось.

-- Твоя работа? - зло зашипела Агата.

Игорь испуганно втянул голову в плечи, прекрасно понимая к кому относится вопрос. Глядя в бешено вращающиеся зрачки Агаты, мужчина с ужасом вспомнил, как несколько лет назад кусал губы, рассматривая стройную фигурку сводной сестры Софьи, сожалея, что не она будет объектом его ухаживаний. Познакомившись поближе с предполагаемой родственницей, он уже через три месяца благодарил бога, что не попал в пасть этой акулы.

-- Сама знаешь, что не моя, -- пряча предательски вздрогнувшие ладони в карманы, буркнул собеседник.

Кирилл медленно потянулся к графину и, перевернув, наполнил тонкий стакан. Перелившаяся через край жидкость, образовала маленькую лужицу и, хозяин кабинета, раздражённо смахнув воду на пол, долго и старательно вытирал мокрые пальцы. Подняв глаза на кипящую от злости дочь, Кирилл, сдержал тяжёлый вздох и жестом указал ей на стакан.