Страница 15 из 36
— Да ты гений, — восхитился Дрын-Дыр, — я диктую?
— Диктуй, — сосредоточенно сказала Корзинкина.
И тут в зал вошли Емельянов и Анциферова.
— Мне нужно их предупредить, — вскочила с места Корзинкина.
— Сидеть! — рявкнул Дрын-Дыр, — ты должна писать. Иначе нас разорят.
Корзинкина плюхнулась на стул и поискала глазами Захарова. Тот сидел в противоположенном углу. И не один. За его столиком сидела какая-то бабка в вязаной кофте с сиреневым мехом.
— Не пойму? — удивилась Корзинкина, — а где Ивина?
— Не дергайся, — сказал Дрын-Дыр, — пусть Емельянов угостит Анциферову пиццей, ничего страшного тут нет. А потом выждешь момент и предупредишь.
— А как предупредить? — огорченно сказала Корзинкина, — Захаров с них глаз не спускает.
— Предупредишь, — сказал Дрын-Дыр, — времени навалом. Пиши адрес, я диктую.
Глава 27
Анциферова звонко смеялась. Емельянов рассказывал очередной анекдот:
— Доктор, я съел пиццу вместе с упаковкой. Я умру?
— Ну… Все когда-нибудь умрут…
— ВСЕ умрут? Боже, что я наделал?
Анциферова засмеялась:
— Ты анекдоты только про пиццу рассказываешь. Специально готовился?
Емельянов смутился:
— Я разные знаю.
— Ой, покраснел, — всплеснула в ладоши Анциферова, — ты такой робкий. А я вот, например, совсем не краснею. У меня нервы железные. А куда мы после пойдем? В кино?
— На кино нет денег, — сказал Емельянов, — только на пиццу и фанту.
— Нет, ты не робкий, — улыбнулась Анциферова, — ты умеешь говорить прямо.
— Что тут смешного? — удивился Емельянов.
— Просто у меня хорошее настроение, — пояснила Анциферова, — меня давно никто никуда не приглашал. Вот Ирку Ивину постоянно приглашают, то на каток, то на дискотеку. А меня нет. А знаешь почему?
— Нет.
— Потому что она в классе первая красавица, а я вторая, — сказала Анциферова, — у нее на две пятерки больше и одежда фирменная. А почему ты меня позвал, а не Ирку?
— Ты лучше, — сказал Емельянов.
— Чем же это? — с любопытством сказала Анциферова.
Емельянов задумался, но тут, к счастью, подошел официант с огромной пиццей.
— Ладно, потом скажешь, — шепнула Анциферова.
— Ну, вот, — официант поставил пиццу на стол, — еле дотащил.
— Ого, мы столько не съедим, — Анциферова даже зажмурилась.
— А хотите с нами? — спросил Емельянов официанта.
— Ну, если только маленький кусочек, — официант осторожно опустился на стул, — я обожаю пиццу.
Емельянов порезал пиццу. Получилось десять кусков. Официант съел четыре, а Емельянов с Анциферовой по два. Осталось еще четыре огромных куска пиццы.
— Эх, — сказал Емельянов, — жаль, что больше угостить некого.
— Почему некого? — удивился официант, — я еще съем.
И только он протянул руку к новому куску пиццы, как в тарелку ударила струя огнетушителя, вмонтированного в потолок.
— Что это? — вскочила Анциферова, — откуда эта пена?
— С потолка, — скрипнул зубами официант и тоже вскочил с места, — я знаю, кто это сделал.
— И кто же? — спросил Емельянов.
Но официант уже мчался к столику, где сидела Корзинкина.
— Смотри, это же Корзинкина, — сказал Емельянов, — и чего официанту от нее нужно?
Но не успел официант добежать до столика Корзинкиной, как перед ним появился Принц.
— С дороги, — крикнул официант, налетев на застывшего Принца.
— Я Принц, — гордо сказал Принц и положил руку на меч, — не вздумай со мной драться.
— Пошел вон, — официант попытался оттолкнуть Принца.
— Не уйду, — сказал Принц, — я буду защищать эту девочку, я Принц.
— Шут ты гороховый, — заорал официант.
— Шут? — Принц выхватил меч и стал вращать его с огромной скоростью возле носа официанта.
— Не надо, Принц, — закричала Корзинкина, — ты отрубишь ему нос.
— Ладно, ладно, — официант нехотя отступил, — убери свой меч, я безоружен.
— Я вижу, — гордо сказал Принц и вложил меч в ножны, — давай прекратим эту ссору.
— Давай, — официант поднял вверх обе руки.
— Ты испугалась? — повернулся Принц к Корзинкиной, — не бойся, я рядом.
— Я тоже, — сказал официант и, схватив Принца за руку, ловко ее выкрутил.
— Так нечестно, — Принц согнулся от боли в руке.
— Ничего, — пропыхтел официант, — ложись, иначе я тебе руку сломаю. Я мастер спорта по борьбе. А живот у меня от проклятой пиццы, которую я обожаю.
— Отпусти Принца, — закричала Корзинкина и кинулась на официанта, — ты напал сзади, так не честно.
К столику Корзинкиной бежали Емельянов и Анциферова. И вид у них был решительный.
Глава 28
— Ну и комедия, — усмехнулся Захаров, увлеченно наблюдая за скандалом, — смотри, Ивина, как Емельянов перед Анциферовой выделывается.
— А откуда тут Корзинкина? — спросила Ивина, — думаешь, случайно?
— Может, и случайно, — Захаров посмотрел на Ивину.
— А вдруг не случайно? — сказала Ивина, — а если она нас подслушивала?
— Мы были одни, — сказал Захаров.
— А дверь скрипнула? Помнишь? — спросила Ивина, — а ты сказал — сквозняк.
— Ну, сквозняк.
— Не было сквозняка, — сказала Ивина, — и потом, Корзинкина тихоня, вечно дома сидит, а тут в пиццерию приперлась? С чего бы?
— Так она не одна пришла, — сказал Захаров, — а с братом.
— С чего ты взял, что это брат? — спросила Ивина
— Такой же дурачок, как и она, — сказал Захаров.
— Зато этот дурачок ее защищает, — сказала Ивина Ирина, — а ты меня бросил. Официанта испугался.
Глава 29
Емельянов с Анциферовой пытались оттащить официанта от Принца.
А Карзинкина встала на стул и визжала официанту прямо в ухо, чтобы сбить его с толку. Емельянов сделал официанту борцовскую подсечку. Официант потерял равновесие и свалился на пол.
— Подождите, — сказал Принц, — давайте сядем и все обсудим.
— Не буду я ничего обсуждать, — крикнул официант, поднимаясь с пола, — я вызываю полицию. На пиццерию напала банда подростков.
— Я пожарный инспектор, — пискнул Дрын-Дыр голосом Корзинкиной, — ты проиграл спор, дурень с пиццей.
— Аа-а-а-а, теперь я знаю, кто ты, — повернулся официант к Корзинкиной, — ты компьютерная хулиганка, хакер. Попалась, мерзавка?
— Какой вы злой, — сказала Корзинкина, — а еще взрослый человек.
— Да он просто козел, — добавил басом Дрын-Дыр.
Официант погрозил Корзинкиной пальцем:
— Ничего-ничего, вот вызовут в полицию твоих родителей, вот заплатят они мне штраф за козла, обзывайся-обзывайся.
— Да это не я сказала, — крикнула Корзинкина.
— Как это не ты? — завопил официант, — все слышали, что ты.
Корзинкина молчала. Ну не выдавать же Дрын-Дыра. Сама его притащила сюда, сама и ответит.
— Сейчас я тебе устрою праздник, морда масляная, — тихо сказал Дрын-Дыр и стал украдкой тыкать башкой в клавиши компьютера, — пожалеешь, что связался с Дрын-Дыром. Погоди, погоди.
— Ты, Корзинкина, не бойся, — сказал Емельянов, — мы знаем, что пену пустила не ты. Ты бы врать не стала.
— Не стала, — сказала Корзинкина и с благодарностью посмотрела на Емельянова.
— Поэтому, мы с Емельяновым свидетелями пойдем, — сказала Анциферова, — что ты не виновата.
— Вас не возьмут в свидетели, — сказал официант, — вы же первоклашки.
— А, точно, блин, — сказал Емельянов и посмотрел на Анциферову.
— Лично я считаю себя взрослой, — сказала Анциферова.
— Считай сколько хочешь, — заржал официант.
— Рано радуетесь, — проскрипела старуха в сиреневой кофте с меховым воротником. Она стояла за спиной официанта, — я буду свидетелем, я обожаю судиться.
— Да ты же, бабка, ничего не видела, — отмахнулся официант, — ты в двух шагах ничего не видишь. Какой ты свидетель?
— Я свидетель, как ты покалечил этого красивого молодого человека, — старуха ткнула пальцем в Принца, — я все видела.