Страница 2 из 7
Не сказать, что "Лейтенант Ильин", "Витязь", "Рында" и "Память Азова", первый из которых заложили в декабре 1882 года, а три оставшихся - в августе-октябре года следующего, вышли чем-то совсем уж из разряда "Фу, какая бяка!". В целом они были весьма пристойными и ладными корабликами в 4000 тонн в полном грузу, каждый из которых нес дюжину 28-калиберных шестидюймовок, столько же револьверных скорострелок и 4 минных аппарата. Но главным их косяком оказалась скорость, не превышавшая в среднем 15 узлов ("Донской" с "Мономахом", к примеру, выдавали на узел с четвертью больше). А ведь для этих современных корсаров, живущих по принципу "грохнул вражьего "купца" - жми быстрее от ловца", как раз умение быстро смыться с места преступления и было самым что ни на есть жизненно важным... Впрочем, тому виной мог быть не только единственный винт, но и снижение удельной мощности машин, на которое пошли, понадеявшись на увеличенное отношение длины кораблей к их ширине. Но особо разбираться с этим не стали, а впредь решили использовать машинные установки, как правило, не менее чем с двумя валами.
Однако то, что с корветами все получилось не совсем сахарно, удалось сполна компенсировать за счет новых броненосцев для Черного моря. Здесь тоже по наущению Лихачева сподобились на серию из четырех таких кораблей. Три из них - "Екатерина II", "Чесма" и "Синоп" - были заложены в мае 1883 года (первые два в Севастополе, последний - в Николаеве). А завершавший серию "Ростислав" был начат постройкой в декабре 1885 года, сразу после того, как единственный крупный стапель Николаевского адмиралтейства освободился от тушки "Синопа".
За краткость стапельного периода на николаевской верфи стоило благодарить опять же Морского министра. Насмотревшись, как шустро впахивает частный Балтийский завод, он с 1884 года начал внедрять аналогичные принципы работы и на казенных предприятиях. Но, увы, не все частники были одинаково полезны - и в Севастополе, где верфь была в пользовании РОПиТа, корабли сошли на воду лишь во второй половине 1886 года.
Зато в 1891 году, когда все они наконец-таки вступили в строй, стало нехорошо икаться и обитателям Стамбула, и надменным лордам британского Адмиралтейства. Беспокойство потенциального противника было вполне понятно. В то время броненосцам всех нормальных людей вполне хватало четырех монструозных хреновин главного калибра. Но эти чертовы русские умудрились впихнуть на свои новые броненосные лайбы аж по шесть таких 12-дюймовых дурынд длиной в 30 калибров в трех спаренных барбетах! Причем два из них воткнули побортно в носу - с прямым расчетом на жесткий махач в узостях черноморских проливов.
При этом, как позже выяснила взбудораженная разведка супостатов, пара русских инженеров, господа "Рассказофф" и "Стьепанофф", на стадии проектирования вообще замышляли корабли с ВОСЕМЬЮ пушками главного калибра! Но на подобные конструкторские изыски уже банально не хватило средств - новые броненосцы и так вышли куда дороже, чем изначально планировалось в программе.
Еще на этих кораблях в одиннадцать с четвертью тысяч тонн, выросших из проекта "Петра Великого", наличествовали перекрытый сверху бронепалубой полный пояс по ватерлинии толщиной до 14 дюймов и на трети длины корпуса - верхний пояс-бруствер, имевший 12-дюймовую бортовую броню. Той же толщины защиту получили и барбеты ГК - а сверху их, как и восьмерку новых 35-калиберных шестидюймовок с бортов, прикрывали тонкие, не свыше двух дюймов, противоосколочные плиты. Работающие на два вала машины обеспечивали броненосцам скорость около 15 узлов.
Однако же на Черном море, как и на Балтике, помимо броненосцев, требовались и крейсера - хотя бы парочка. Таковое количество этих кораблей Черноморский флот в итоге и получил. Причем проект их родился тоже не без приключений.
Как уже успел уяснить Лихачев, жить и работать, имея в начальниках Великого князя Алексея Александровича, было местами сложно. Но все же можно - особенно если вовремя сплавлять скучающего шефа на столь любимые им курорты французской Ривьеры. Ну и не забывать изредка подкидывать лоббируемым Великим князем заводам все тех же "лягушатников" куски от жирного пирога российских военных заказов.
Одним из таких кусков стал выданный Обществу Луарских заводов и верфей в сентябре 1885 года наряд на постройку бронепалубного крейсера для Черного моря. И французы не подкачали, добившись в проекте "Памяти Меркурия" того, что русские так и не осилили в корветах типа "Лейтенант Ильин" - а именно приличной скорости хода, на испытаниях достигшей без малого 19 узлов. Еще этот 3500-тонный крейсер, по передовой французской моде длинный и узкий, аки угорь, получил полуторадюймовую палубу со скосами к бортам и восемь шестидюймовок в качестве главного калибра. Правда, вооружение на нем появилось уже после прихода к месту службы - турки, как обычно, кочевряжились и не горели желанием пропускать русские боевые корабли через Босфор и Дарданеллы.
Дабы этому кораблику не скучно было рассекать по Черному морю в одиночестве, ему в пару уже на севастопольской верфи РОПиТа в августе 1886 года заложили однотипный крейсер "Капитан Сакен". В том была заслуга и наскипидаренных Лихачевым юристов Морского министерства, составивших договор так, чтобы всенепременно выцыганить у французов не только сам корабль, но и чертежи на него. "Капитан Сакен" на испытаниях малость уступил "старшему брату" в скорости, чуть-чуть не добив до 18 с половиной узлов - но и это было весьма кошерно.
А Лихачев между тем мутил в подчиненном ему министерстве все новые перемены. И в этот раз он замахнулся на всю ведомственную структуру. Оная после его вмешательства, со скрипом, но одобренного генерал-адмиралом, с 1885 года изрядно преобразилась. И, за вычетом обеспечивающих подразделений, надолго стала представлена тремя таким основными столпами, как Морской генеральный штаб, Главное управление кораблестроения и Управление портов и снабжения.
В этой несвятой троице МГШ (любимое, кстати, детище Ивана Федоровича) отвечал за управление флотом "в боях и в походе", формирование стратегии его развития, научные изыскания и разведку. ГУК, вобравший в себя прежний МТК и часть хозяйственных служб, вел все вопросы, связанные с проектированием и строительством кораблей - как сугубо технические, так и организационные и финансовые. А УПС заведовало портовым хозяйством, судоремонтом и вопросами обеспечения флота и Морского министерства всем необходимым, включая в том числе и людские ресурсы.
Именно творением специалистов обновленного проектного отдела ГУК стали два корабля нового для русского флота типа - минные транспорты "Алеут" и "Монгугай" для нужд Дальнего Востока. Один из них с августа 1885 года начал строить Балтийский завод. Второй отдали зарубежному подрядчику - Ньюландскому заводу из норвежской Христиании. Эти тысячетонные посудины, внешне смахивавшие скорее на грузовые шхуны, тем не менее, несли на борту восемь 47-мм и 37-мм скорострелок и полторы сотни мин каждый. В придачу они оказались еще и достаточно резвыми, выдав на мерной миле при 1500-сильной машине около 15 узлов.
А вот с первой парой "программных" броненосцев для Балтики технических заморочек было не в пример больше. Соответственно, и проектировались они по-прежнему широким кругом "неравнодушных" граждан, или, вернее, господ инженеров и морских военачальников. И при этом, в отличие от черноморских броненосцев, свою родословную вели от "Донского" с "Мономахом" и их еще более ранних предшественников. Да и были они по сути именно броненосными крейсерами-переростками - что, в принципе, было логично в свете взглядов на бытовавшую тогда тактику использования Балтийского флота.
Уже введенный в строй опытовый бассейн дал возможность вдоволь поизгаляться с моделями над наиболее оптимальной формой корпуса будущих броненосцев. Ну, и результаты вышли соответствующие. Новые корабли получились, может, и мелкими, всего 8000 тонн в полном грузу, зато по-крейсерски шустрыми - аж до 16,6 узла в пике у строившегося Новым адмиралтейством с ноября 1885 года "Императора Николая I". А вот однотипный "Император Александр II" авторства Балтийского завода, начатый постройкой почти на полтора года раньше, как ни пыхтел и ни тужился на приемных испытаниях, все же продул собрату две десятых узла.