Кровь вторая. Орда

Напряжённый бердник, не желая того, ещё вставая, сам собой перешёл в боевой режим, собрался и сжался, как пружина, поэтому успел среагировать и ловко поймал блюдом, улетающий с него кусок, замирая в нерешительности. Что означало подобная царская выходка, он не знал и не догадывался, но успел про себя подумать — это не к добру.

Бердник поднял глаза и увидел картину, которую меньше всего предполагал лицезреть. Царь стоял с широко раскрытыми глазами в состоянии нешуточного удивления, тупо пялясь на его пояс! Он явно узнал Дедов подарок, судя по выражению, которое застыло на царском лике.

Затем, Тигран медленно перевёл взгляд на левую руку Кайсая, вытянутую с блюдом перед собой и его удивление, сменилось на расслабленную ухмылку, а глаза, хитро сузились в щёлки. Они зафиксировались на деревянном перстне, что был повёрнут камнем внутрь, но даже не видя камня, Тигран явно узнал и этот атрибут девичьего царства.

Хозяин стола выпрямился. Кайсай сел, одёрнутый за штаны соседом. Тигран, после некого раздумья, отрезал очередной кусок мяса и вновь протянул его берднику. Рыжий замешкался, но тычок в бок справа, произвёл своё выводящее из ступора действие, и он вновь встал, в поклоне протягивая блюдо. Золотой Повелитель, аккуратно положил ему кусок на блюдо и не прекращая улыбаться, облизал испачканный палец.

Кайсай сделал вывод, что царь, таким образом, постарался сгладить неловкость, вызванную первой раздачей и в ответ, ещё раз поклонился, благодарствуя, после чего напряжённо уселся. Во всём теле зудела предательская дрожь.

Он лихорадочно соображал, чтобы всё это значило? Откуда, у этого горного царька, такие познания? Ну, ладно перстень. О нём соглядатаи могли доложить. Этих деревяшек было не так мало, да и секрета из них никто не делал, наоборот, всякий раз, выставляя перстни на показ, как принадлежность к выбранной касте «мужерезок». Но пояс…

Следующий кусок достался Зарине. В заключении, Тигран отрезал кусок себе, после чего, наконец, небрежно устроился на своём троне и взяв мясо руками, принялся жадно, не стесняясь, словно голодный хищник, поедать, обливая рот вокруг и руки жиром.

Весь стол разом ожил и принялся самостоятельно хватать руками куски, наполняя свои блюда мясом. Оно, оказывается, было навалено на всех столах, только, как заметил Кайсай, в отличии от царского места, на всех остальных, оно было предварительно нарезано.

Дальше, началась обычная для подобных сборищ пьянка. Гомон становился всё громче, движения воинов более раскованы, где-то послышался разноголосый хохот. В общем, как обычно, везде и всюду, в любом уголке земли.

Тигран, то и дело наполнял свой кубок сам и вставая, уходил, то к одной стороне стола, то к другой. Кайсай, поначалу дёргался от его вставаний, а потом обвык и вообще, перестал следить за хозяином пиршества, с каждым разом, всё меньше сидевшего на троне и всё больше гулявшего вокруг столов.

Живую, полупьяную беседу Кайсая со своим соседом, о том молодом горном козлёнке, которого они поедали, прервало неожиданное похлопывание по плечу. Рыжий заторможено обернулся и увидел перед собой богато одетого воина. Он спьяну, даже не сразу узнал в нём того, кто совсем недавно сидел с Тиграном по левую руку. Вельможа, ничего не говоря, лишь кивком головы, предложил, мол, пойдём выйдем.

Кайсай осмотрелся. Сосед, уже во всю о чём-то разглагольствовал с противоположным соседом. Зарине, вообще, собрала вокруг себя целую кучу и рыжий, только сейчас заметил, что за его спиной, уже стоит несколько человек, но обращены они были не к нему, а к его жене. Ухмыльнулся. Тихонько вышел из-за стола, переступив через скамью, посмотрел вслед вальяжно удаляющемуся воину, расшитому золотом. Встряхнулся. Прислушался к себе, но не почуяв ничего угрожающего, двинулся на выход, по пути оглядывая развеселившиеся столы.

С удивлением заметил, что в другой стороне площади, во всю надрывались музыканты, которых он увидел только что, а до этого, даже не обращал на вой их труб никакого внимания. Они настолько органично вписались в этот галдящий балаган, что казались естественным фоном и не только не мешали празднованию, но и создавали соответствующую атмосферу, родную и знакомую берднику по пьянкам, хотя музыка и была для него необычной.

Воин, расшитый золотом и всё ещё таскающий маленький круглый щит за плечом, пошёл на выход из цитадели, лишь в проёме небрежно оглянулся, удостоверился, что гость идёт за ним и прошествовал дальше.

Они не стали плутать по каменным лабиринтам крепости, а сразу свернув направо и войдя в приоткрытую дверь, оказались в огромном зале, с большими толстыми колонами, поддерживавшими крышу. Посреди этого зала-храма, как предположил бердник, одиноко стояла чёрная фигура старого жреца, с длинной седой бородой, внимательно смотревшего на гостя, абсолютно не обращая внимания на его сопровождение.

Кайсая подвели к старцу в странном чёрном балахоне с безразмерными рукавами и с высоким остроконечным колпаком на голове, на конце которого болтался пушистый хвост в виде кисточки. С бердника весь хмель слетел, как рукой сняло. Он почувствовал угрозу. Всеми своими внутренностями почувствовал.

Взгляд мага, а в том, что это был маг, рыжий уже не сомневался, в буквальном смысле слова, ковырялся в его голове и это было очень противно. Рыжий, уже хотел было применить свой перстень с остановкой времени и ускользнуть незамеченным от этого взгляда обратно к столу, как вдруг, маг поднял руку и указал в сторону, предлагая Кайсаю пройти дальше.

Бердник посмотрел в указанном направлении и увидел ещё один храм, только значительно меньше, представлявший из себя каменную коробку с узким, низким входом, внутри которой горел огонь. Он обернулся в поисках сопровождающего, но того и след простыл. Куда, тот делся из-за спины, было не понятно, бердник, занятый магом, даже не услышал его шагов. Толи вышел обратно, толи прошёл, как раз, в тот небольшой, ярко размалёванный красками каменный короб.

Кайсай тяжело вздохнул, отчётливо понимая, что там, куда посылал старый маг, ожидает его, что-то явно неприятное. Нутром чуял. Вместе с тем, он прекрасно осознавал и всю необходимость данного шага, от которого ему, сейчас, при всём желании не отвертеться. Он уверенно зашагал в указанном направлении, лишь заявив самому себе, что чему быть, того не миновать.

В полумраке каменного дома, прямо напротив небольшого костра, горевшего на постаменте, сидел только один человек, одежды которого поблёскивали золотом. Кайсай, несколько не сомневаясь, что это, тот самый воин, что привёл его сюда. Наклонился, проходя в проход и спокойно подошёл к сидящему, успев при этом, осмотреть, абсолютно пустое помещение.

Какого же было его удивление, когда, подойдя ближе, в сидящем человеке, он узнал самого царя Тиграна, а не его «левую руку», как предполагал. Повелитель, не оборачиваясь, похлопал ладонью по каменному, чисто выметенному полу, давая понять, что Кайсаю надлежит присесть рядом, продолжая при этом, безмятежно смотреть на пляшущие язычки пламени.

Кайсай присел. Посмотрел на лик царя, на котором прыгали отсветы костра. Лицо его было абсолютно трезвым, умиротворённо расслабленным и казалось застыло в размышлении, но игра света и тени, в совокупности отсутствия какой-либо мимики, порождало удивительное чувство неправильности, от чего у рыжего, мурашки по спине побежали. На застывшем лице, мельтешили блики псевдо-движений, а переливающийся блеск золотых пластин, доводили зрелище до божественной нереальности.

Молодой бердник, еле оторвал взгляд от этой, гипнотически завораживающей картинки и так же, как и царь, уставился на пламя костра, понимая, что не ему предстоит начинать разговор.

В голове его было пусто, а разуму, почему-то, стало абсолютно безразлично, что будет с ним дальше. О чём пойдёт разговор? Какие будут последствия? У Кайсая разболелась голова, толи, от усталости суматошного, нескончаемого дня, толи, от вылетевшего хмеля и единственно, чего он желал в данный момент, так это, побыстрее от всех отделаться и завалиться спать.