Верховники

При нынешнем дворе, не то что при экономном Петре Алексеевиче, жгли отборные свечи из белого воска. Молодой государь Пётр II не желал экономить на свечах, экономил на армии и флоте. Танцевальное искусство и охотничья наука достигли зато не слыханных во времена Петра I вершин, а сами петровские ассамблеи с участием голландских шкиперских дочек и корабельных мастеров стали далёким воспоминанием. Екатерина I запретила являться во дворец лицам в чине ниже генерал-майорского. Исключение делалось только для гвардейцев.

Сладкую и тягучую музыку заиграл оркестр. Первую кадриль повела царская невеста Екатерина Долгорукая. Высокая, надменная, укутанная в голубые кружева и муслин, красавица уверенно плыла впереди своей кадрили, раскланивалась с приседавшими в реверансе придворными дамами: один поклон дамам, знатным по рождению, полупоклон жёнам случайных людишек, особый поклон дамам рюриковских кровей, уронивших себя низким замужеством. Вспыхивали бриллианты в голубом цвете кадрили. Голубой цвет по всем гадательным книгам почитался цветом верности.

Быстрее заиграл оркестр, и во главе второй кадрили в неслыханном малиновом кафтане «а-ля фазан» стал обер-шталмейстер, бывший обер-прокурор Павел Иванович Ягужинский[9]. Павел Иванович кадриль начал с медленного, полного прыжков англеза, потом перешёл в польский — с прыжками уже дикими, затем в штирийский[10], где делал разные забавные фигуры, и завершил всё танцем арлекинским.

Кружилась в неистовом танце красно-малиновая кадриль, метались рогатые тени от париков на тяжёлых портьерах, мелькали свечи в венецианских зеркалах, сверкали глаза под чёрными масками — всё, казалось, было позволено в кадрили Павла Ивановича Ягужинского. Красный цвет по верным приметам был цветом страсти.

Умчалась сумасшедшая кадриль, и точно зелёный деревенский луг расцвёл на дорогом наборном паркете. Цесаревна Елизавета Петровна, одетая в простенький сарафан, повела кадриль, как старинный девичий хоровод.

Иные дамы в толпе прикрывали веером щёки, что на языке веера означало гнев и неудовольствие. Но молоденькие гвардейские сержанты, помнящие деревенские проказы, бешено захлопали в ладоши. Почтенные старички защёлкали языками; и впрямь хороша красавица из Покровского, любимое чадо великого Петра. Елизавета Петровна плыла плавно, степенно. «Высокая, стройная, с лебедиными плечами — за такую красавицу полжизни отдать не жалко!» — вздыхали молоденькие гвардейцы. Помнили, что Елизавета со времён своего последнего амантёра, гвардии сержанта Шубина, неравнодушна к гвардейскому мундиру. А цесаревна плыла по кругу, покачивая тугими бёдрами и стараясь лицо показать в фас, а не в профиль (носик у цесаревны был батюшкин, пуговкой). Покачивалась в тихом хороводе степенная деревенская кадриль. Но что это? Переменились, вспыхнули тёмно-голубые глаза Елизаветы, завела она руку с платочком над головой и пошла отбивать чечётку деревенского перепляса.

«Эх, чёрный глаз! Поцелуй хоть раз!» — грянул хор молодых голосов, и бешено понеслась, закружилась кадриль.

Так степенная русская река весной вдруг переменяет свой норов, и ничто тогда не может задержать и смирить её.

«Эх, жги, жги, жги!» — лихо выводил хор под бешеный перестук каблучков и переплясы старинной музыки ложечников. Застыли в скорбном недоумении иностранные послы, мимо которых проносилась необузданная пляска.

   — Это варвары, номады[11], и если бы не мы, немцы, господин посол, из всех их преобразований вышла бы одна скифская безобразная пляска! — Высокий рыжий немчик пытался привлечь внимание испанского посла, молодого герцога де Лириа[12]. Но де Лириа точно не слышал, в восхищении глядя на цесаревну. Немец перехватил его взгляд, криво усмехнулся: — Говорят, цесаревна в своём имении в Покровском точно так же танцует с простыми мужиками и мужичками. Что за оргии!

Откровенный молодой восторг исчез с лица испанского посла. Перед немчиком стоял холодный аристократ, потомок английских Стюардов на испанской службе, герцог Бервик де Лириа, гранд, имевший право не снимать шляпы перед королём. Немец оробел. Говорят, у этого дюка за плечами не одна кровавая дуэль.

   — Ведь вы, кажется, состоите на русской службе, барон? И к тому же носите прусский орден Великодушия... Не забывайтесь, Рейнгольд Левенвольде[13]!

   — О чём это вы спорите? — Рейнгольд Левенвольде согнул спину в глубоком поклоне, а за ним де Лириа увидел согнутые спины других придворных и понял: царь! Стройный, загорелый, не по годам вытянувшийся мальчик с любопытством смотрел на поссорившихся иностранцев.

   — Мы спорили об охоте, ваше величество, — опередил Левенвольде герцога. Герцог презрительно пожал плечами.

   — С каких это пор вы заделались охотником, посол? — Голос у Петра II был высокий, ломающийся, мальчишеский голос. Впрочем, ему не было ещё шестнадцати лет, и в разговоре он перепрыгивал без всякой последовательности с одного предмета на другой. — Нет, вы только подумайте, Бервик, ведь вы разрешите мне так вас называть, нет, вы только подумайте, — громко, на весь зал рассмеялся молодой император, — меня укусили сегодня за ухо! Видите, красное... — И с видимым оживлением стал рассказывать о том, что Андрей Иванович Остерман[14] принёс ему сегодня на подпись указ о казни знаменитого разбойного атамана по прозвищу Камчатка и он совсем уже было подписал указ, да вот князь Иван[15], он показал на подходившего кареглазого красивого молодого человека, небрежно расталкивающего придворных, — укусил меня за ухо. Когда я спросил его, Бервик, зачем он это сделал, это очень больно, ведь меня впервые кусают за ухо, князь Иван, нет, он, право, замечательный человек, хотя мне про него сплетничают бог весть что, но вы-то, я точно знаю, его друг и не станете сплетничать, — так вот он сказал мне, что ежели мне больно из-за укушенного уха, каково будет тому несчастному, которого задушат верёвкой. Ведь это действительно ужасно больно, верёвкой... И вы знаете, я его простил, того разбойника. Андрей Иванович, конечно, был недоволен, но я совсем простил, и, знаете, как-то легко стало. Так слушайте, раз вы стали охотником, едемте со мной, едемте, я знаю, Алексей Григорьевич Долгорукий[16] чудесную охоту готовит. Вот после Крещения и едем. А может, и до Крещения, а, Иван? — И столько охотничьего молодого азарта было в голосе Петра, что герцог де Лириа невольно улыбнулся.

   — А что, может, и в самом деле пойдём на лося? — спросил Иван Долгорукий, на английский манер пожимая руку Бервику. Он был румян, весел и красив той красотой, которой красивы все молодые и здоровые лица, закалённые частым пребыванием на свежем воздухе.

Озабоченно раздвигая придворных, к Петру II протиснулись двое вельмож. Андрей Иванович Остерман, выряженный турком, с восторженным испугом на круглой бюргерской физиономии отвесил почтительный поклон царской особе и с должным решпектом напомнил его величеству, что он обещал быть в Верховном тайном совете[17] на обсуждении последних депеш нашего стамбульского посланника...

Все знали, что в Персии, где столкнулись русские и турецкие интересы, шла необъявленная война и в любой момент она могла стать открытой войной со всей Османской империей.

Но его величество желал охотиться, а дела — дела пусть решает Верховный тайный совет. Остерман, не прекословя, склонился перед монархом.

Пётр II взял под руку Ивана Долгорукого и герцога, но дорогу ему преградил другой вельможа. Весь маскарад этого сухонького, решительного старика, с горбоносым породистым лицом и твёрдой линией подбородка, заключался в том, что был он не в придворном платье, а в старом армейском кафтане, из тех, что носили ещё до Полтавской баталии[18].

9

Ягужинский Павел Иванович (1683—1736) — граф, государственный деятель и дипломат.

10

Штирия — австрийская провинция; отсюда — штирийский танец.

11

Номады (греч.) — кочевники.

12

...молодого герцога де Лириа. — Лириа (Лирия) де Яков (1695—1733) — англичанин по происхождению, герцог Лирийский и Бервикский, в 1727—1730 гг. был послом испанского короля при русском дворе. Автор книги «Записки дюка Лирийского и Бервикского во время пребывания его при имп. Российском дворе в звании посла короля испанского. 1727—1730 годов».

13

Левенвольде Рейнгольд — граф, обер-гофмаршал (в России этот придворный чин ведал приёмами и довольствием двора).

14

Остерман Андрей Иванович (Генрих Иоганн Фридрих) (1686—1747) — граф, государственный деятель, дипломат. Выходец из Вестфалии. На службе в России с 1704 г. Был воспитателем Петра II. В 1726—1730 гг. был членом Верховного тайного совета (см. ниже), с 1734 г. — первый кабинет-министр.

15

...князь Иван — Долгорукий Иван Алексеевич (1708—1739), князь, фаворит императора Петра II, майор Преображенского полка.

16

Долгорукий Алексей Григорьевич (? —1734) — государственный деятель, светлейший князь (1729). С 1727 г. 2-й гофмейстер (воспитатель) будущего императора Петра II. С февраля 1728 г. член Верховного тайного совета.

17

...обещал быть в Верховном тайном совете... Верховный тайный совет — высшее государственное учреждение в России в 1726—1730 гг. Был создан указом императрицы Екатерины I в феврале 1726 г. Формально совет являлся совещательным органом при монархе, а фактически решал все важнейшие политические дела. Упразднён императрицей Анной Иоанновной в марте 1730 г.

18

...что носили ещё до Полтавской баталии. — Знаменитый бой под Полтавой 27 июня 1709 г. во время Северной войны между Россией и Швецией (1700—1721) закончился разгромом войск шведского короля Карла XII.