Страница 21 из 25
Под влиянием Победоносцева Александр формировал культурную политику страны. По поводу появившейся драмы Толстого «Власть тьмы» он писал: «Простите ваше величество, что нарушаю покой ваш своими письмами, но что делать, когда душа не терпит. Я только что прочел новую драму Льва Толстого и не могу прийти в себя от ужаса. А меня уверяют, будто бы готовятся давать ее на Императорских театрах и уже разучивают роли. Искусство писателя замечательное, но какое унижение искусства. Какое отсутствие, больше того, отрицание идеала. Посмотрите-ка, вот в чем ваша вера, баба, убивая несчастно ребенка, не забывает крестить его и затем давит. Больно думать, что женщины с восторгом слушают чтение этой вещи и потом говорят о ней с восторгом. В „Преступлении и наказании“ Достоевского при всем реализме художества чрез все действие проходит анализ борьбы и какой еще, идеал ни на минуту не пропадает. А это что такое, Боже мой, до чего мы дожили в области искусства!»
Так и хочется прокричать в белозубое безумие экрана – Победоносцев, ау! Приходи!
По поводу пьесы Толстого последовал такой ответ царя: «Благодарю вас, любезный Константин Петрович, за ваше письмо о драме Толстого. Драму я читал, и она сделала на меня сильное впечатление, но и отвращение. Могу вас успокоить, что давать ее на Императорских театрах не собирались, а были толки о пробном представлении без публики, чтобы решить, возможно ли ее давать, или совершенно запретить. Мое мнение и убеждение, что эту драму на сцене давать никак невозможно, она слишком реальна и ужасна по сюжету». Вообще, раннее творчество Толстого нравилось Александру. В романе «Война и мир» он зачитывался описанием батальных сцен. Он считал, что как художник Толстой велик, как философ жалок. Царь пытался помочь Л.Н Толстому в издании его произведений, разрешил печатать запрещенную цензурой «Крейцерову сонату» в ПСС. Когда стали распространяться скандальные антицерковные статьи Толстого, в которых он уверял, что правительство довело Россию до голода, Александр сказал графине Александре Андреевне о писателе: «Он предал меня врагом моим». Министру внутренних дел графу Д.А. Толстому заметил: «Прошу вас Толстого не трогать. Я нисколько не намерен сделать из него мученика и обратить на него всеобщее негодование».
Александр любил тихие семейные вечера в милом его сердцу Аничковом, коротание времени за шахматами и картами. Любил он и Царское, и Копенгаген, и Фреденсборг, куда они ездили морем к родным Минни на яхте «Цесаревна».
Александр упивался романом Достоевского «Преступление и наказание», опубликованном в журнале «Русский вестник». Потом записывал в записной книжке: «Так интересно, как никогда еще не было». Он хотел заразить Достоевским Мини, но не рисковал переводить с листа, а пересказывал кусками. Она первая познакомилась с Достоевским 8 мая 1880 года на вечере в Мраморном дворце у великого князя Константина Константиновича. Достоевский читал три часа «Исповедь Зосимы» из романа «Братья Карамазовы», рассказ «Мальчик у Христа на елке». И никто не устал. Цесаревна сама разливала чай, но неотрывно слушала. Победоносцев посоветовал Достоевскому преподнести цесаревичу роман «Братья Карамазовы». Федор Михайлович заказал дорогой переплет для подарочного экземпляра.
Дочь писателя так описывал встречу отца с августейшей четой: «Его и Ее Высочества приняли его вместе и были восхитительно любезны по отношению к моему отцу. Очень характерно, что Достоевский, который в этот период жизни был пылким монархистом, не хотел подчиниться этикету двора. Он говорил первым. Вставал, когда находил, что разговор длится достаточно долго. И, простившись с цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной». Но это никак не отразилось на симпатии к нему цесаревича. В 1873 году, поддерживаемый Победоносцевым, Достоевский пишет наследнику письмо, объясняя, что двигало им при написании романа «Бесы». Письмо говорит о том, что наследник довольно рано стал восприниматься частью российского общества как человек, которому близки не европейские идей, но мысли о русской самобытности.
В 1879 году Александр начал составлять список литературы, им прочитанной. В него входили в основном русские писатели главные и второстепенные «Он вообще очень любил русскую литературу, – вспоминал граф С.Д.Шереметев – бывало, о чем ни заговоришь, он все знает, все читал». В его записных книжках можно было найти переписанные им любимые стихотворения.
После императора Александра Третьего (за исключением, может быть, И.Сталина) ни один лидер России и приблизиться в этом смысле не может к «тупому солдафону». О времена, о нравы…
Время от времени Минни пыталась убедить мужа сменить обивку и мебель в его кабинете. Александр был непритязательным и мало обращал внимания на обстановку. Он отвечал добродушно: «Сойдет пока и так! Зато качество-то какое!» Любимым местопребыванием Александра со временем стал дворец в Гатчине. Здесь он чувствовал себя защищенным. Он поселился в бывших апартаментах Павла Первого, память которого непременно чтил. Каждый день Александр прикладывался к Распятию, принадлежавшему Павлу. В судьбе императора он видел некий крест Романовской судьбы, – вечное сражение со злом.
Когда Мария Федоровна впервые встретилась со знаменитой Елизаветой Австрийской, они, не уступавшие друг другу в веселости, крепко подружились. О Елизавете ходили легенды, ее поведение считали эксцентричным. Однажды, чтобы разрешить спор о пользе гимназических упражнений, они обе после обеда затеяли состязание и принялись кататься колесом. В этом виде спорта Мария Федоровна, как и ее сестра Аликс, отличалась в юности. Интересно, что Дагмар в одну из встреч с Александром Александровичем, еще женихом, прошлась перед ним колесом и сделала сальто, что вызвало его удивление, и смех. И он еще больше в нее влюбился.
В Дании возникла страсть у императора к коллекционированию. Он осматривал собрания королевских дворцов, не раз восхищался изумительными вещами. Он купил несколько старых бокалов у антикваров, покупал хрусталь, майолику, фарфора, изделия из серебра. У него не было специальных знаний, вкус его формировался постепенно. Он признавался, что должен любить картины старых мастеров, но собственного влечения к ним не имеет. Ему нравилась современная русская живопись, он говорил, что от импрессионистов у него изжога.
Александр регулярно посещал выставки художников передвижников, русская реалистическая манера была ему близка и понятна. Установилась традиция, не продавать работ с выставки до приезда императора. Понимая, что психология передвижников довольно далека от монархической, АЛЕКСАНДР выбрал разумную линию, – не размениваться на мелкие подачки, не жалеть средств на предоставление передвижникам крупных заказов. Он считал, что распространять искусство есть дело государственной важности.
В некоторых суждениях он был неожиданным, так, ему не слишком нравилось творчество Верещагина. «Читая каталог картин Верещагина, становится жалко, что это будут единственные картины в воспоминание славной войны 1877-78 года, и это все, что мы оставили нашему потомству». Ему казалось, что картины Верещагина слишком приторны.
Вообще, Александр был один из наших самых набожных монархов. Самые важные богослужения он всегда отстаивал до конца, духовную музыку любил больше чем светскую. Его придворная капелла состояла из музыкантов высшего класса, царь особенно любил сочинение Бортнянского «Чертог твой», «вкусите и видите». Он молился в Исаакиевском, Петропавловском соборах, но и простые обедни, справляемые одним священником, будь то в Ливадии или в Петергофе, он любил посещать. Он был ревностен и строг к исполнению правил церковной жизни.
С 1872 году было создано общество любителей духовой музыки. Для участия в оркестре Александр Третий заказал себе геликон особого размера, так как ему было трудно влезать в инструмент обыкновенного размера. Кроме того, он любил с любимой Минни играть в четыре руки Бетховена, Глинку и Чайковского.