Страница 100 из 113
Горгоны не спешили. Они тоже осторожничали: своим высокочувствительным внутренним взором он видел и движение кораблей Сайферов, пробиравшихся сквозь облака на большой высоте. Их было пять, и они соблюдали V-образное построение и также находились на расстоянии более ста миль, но могли преодолеть всю сотню раньше, чем Итан сказал бы Вэнсу Дерриману, что за ними установлена слежка.
Но Итан слышал: в мыслях Дерримана крутилась убежденность в том, что Горгоны и Сайферы уже близко. Впрочем, никто в вертолете не сомневался, что за ними следят. Поэтому Итан снова закрыл глаза и решил еще немного отдохнуть, но был уверен, что сумеет засечь и интерпретировать любое изменение на кораблях инопланетян. Бесполезно было сообщать о чем-либо кому-то из присутствующих, особенно Дерриману... впрочем, генералу Уинслетту, пилотам и президенту тоже ни к чему было излишне волноваться. Они знали о слежке, этого было достаточно.
Полет продолжался без происшествий. Каждый мог свободно встать, воспользоваться уборной, выпить воды или любой другой безалкогольный напиток из бара. В какой-то момент президент встал, потянулся и направился через дверь в кабину пилота, где оставался некоторое время. Дерриман и Уинслетт тихо зашептались. Итан решил не подслушивать ничего в их сознании, но прекрасно понимал, что они в ужасе. Никто не осмелился отодвинуть занавеску и посмотреть в окно с тех самых пор, как начался полет.
Дейв спал или притворялся, что спит, в то время как Джефферсон отправился в конец салона, чтобы поговорить с двумя морскими пехотинцами. Оливия поднялась и пошла в уборную. Через некоторое время она вернулась на свое место и молча села, сосредоточившись на своих раздумьях. Итан однажды проник в сознание Оливии, чтобы узнать, что там, и увидел в ее мыслях образ худощавого, красивого и загорелого человека с седоватой бородкой. Он улыбался, когда она открывала коробку с подарком. В комнате с прекрасной мебелью было много других счастливых людей, в камине потрескивали дрова. Праздничный торт с розовой глазурью возвышался на столе, рядом с вырезанной из белого камня лошадью. Оливия осторожно снимала золотистую подарочную бумагу. Она осторожничала даже с белой лентой, потому что считала, что упаковка — тоже часть подарка. Закончив с бумагой и лентой, Оливия достала из коробки черную сферу с номером «8», на которой был нарисован белый круг.
— То, что мне нужно! — воскликнула Оливия. — Шар, полный ответов на каждый вопрос!
В тот день она была заметно моложе, чем сейчас и весила футов на пятнадцать больше, при этом смотрясь здоровее. Она показала всем шар «Волшебная Восьмерка», Винсент поднял в честь этого подарка бокал белого вина и начал говорить тост. В тот момент воспоминание рухнуло, потому что образы ускользали от нее, она не помнила слова Винсента точно. Итан проследил за тем, как Оливия, пропустив слова тоста, задула свечи на своем любимом клубничном пироге, а после оставил ее разум.
Президент вернулся на свое место. Похоже, он занимался тем, что все это время перекидывался грязными шуточками с пилотами. Бил знал их великое множество. Итан заметил, что он побледнел, а под глазами все еще были видны темные круги, но он двигался с мрачной решимостью, которая была пробуждена этой миссией. Риск фактически активировал его. Итан рассчитал, что полет продлится еще полчаса. Сейчас его человеческое тело было расслаблено, и все продвигалось так, как было задумано.
В следующую минуту Итан сел прямо, и все его тревожные сигналы включились, потому что один из кораблей Сайферов вышел из построения, ускорился и направился прямо к вертолету на перехват.
Он шел с юго-запада. Миротворец почувствовал нечто похожее на то, что может чувствовать человек, когда огромное кучевое облако застилает солнце, и начинается шторм. Итан не мог сдержать то, что знал. Он резко поднялся, и два морских пехотинца сразу же потянулись за оружием. Не обратив на них внимания, Итан заговорил на ухо Вэнсу Дерриману.
— Идет корабль Сайферов. Очень быстро, с юго-запада. Он будет здесь раньше...
Чем я закончу свою речь, собирался договорить он.
Но на этот раз он просчитался.
Очень яркий красный свет заполнил салон с правой стороны, заставляя занавески казаться тонким, хрупким слоем туалетной бумаги. Своим высокочувствительным зрением Итан видел волны темно-красной, почти фиолетовой энергии, которая заставляла воздух искриться и дрожать. Стены «Пустельги» скрипели и трескались. Затем массивный толчок сбил Итана с ног и бросил его вперед так, что он врезался в дверь кабины пилотов. Он почувствовал вкус крови на губах, увидел перед собой звезды чужой вселенной и почувствовал сокрушительную боль в левом плече и вдоль ребер с того же бока. Стараясь не позволить своему сознанию ускользнуть во тьму забытья, он почувствовал, что вертолет словно схватила гигантская рука, замедлявшая его ход. Все остальные были пристегнуты ремнями безопасности, кроме морских пехотинцев, которые отстегнули ремни, когда Итан встал. Одного из них тоже швырнуло в стену, как бескостную тряпичную куклу и ударило о дальнюю переборку так, что он рухнул на пол сломанной кучей костей рядом с Итаном.
Лампа, подобно смертоносному оружию, сорвалась с места и полетела в стену, как и все остальные предметы, которые не были закреплены винтами и болтами. Банки с безалкогольными напитками вылетели из бара и полетели к противоположной стене. Врезаясь в переборку, они с шипением взрывались.
У Оливии было ощущение, что ремень безопасности вот-вот разрежет ее пополам. Дейв прерывисто дышал, от охватившей его паники ему казалось, будто он тонет под толщей воды. Джефферсон закричал, когда его потянуло вперед. Во время второго рывка он испытал такую боль, что ему показалось, будто ему переломали все кости.
Интерьер борта №1 превратился в абсолютный хаос буквально за шесть секунд, и за это небольшое время каждый словно успел побывать в собственном филиале ада. Затем, в ошеломляющей тишине, последовавшей за оглушительным шумом, вертолет сбросил скорость в два раза... затем еще замедлился... а после резко замер в воздухе, удерживаемый красным лучом, несмотря на то, что лопасти все еще вертелись, а двигатели работали на полную мощность, от которой дрожали стены.
Итан поднялся на колени и понял, что его человеческое тело не в порядке. Некоторые кости у него были сломаны. Его левое плечо горело от боли и не подчинялось команде движения. Нижняя губа была изрезана его собственными зубами и кровоточила. Вокруг него воздух вспыхивал резкими энергетическими всплесками, которые могли видеть только его инопланетные трансформированные глаза. Затем он почувствовал, как вертолет начинает вибрировать. Двигатели все еще выкрикивали свои оборванные нотки отчаяния, но «Пустельга» начала неохотно двигаться по небу боком не в том направлении, куда ее вели пилоты.
Итан знал, что люди называют это тяговым лучом. Он попытался встать, но не смог. Вертолет издал такой звук, словно тысячи гвоздей заскоблили разом по огромной классной доске. Бешено верещал сигнал тревоги из-за двери кабины пилотов, и Итан слышал механический женский голос, монотонно произносивший: «Опасность... опасность... опасность...», но даже система, казалось, понятия не имела, о какой опасности пытается предупредить. Были ли пилоты живы и в сознании?
Итан все же поднялся на ноги и попятился к правой стене «Пустельги», сорвав шторы с ближайшего окна. Луч был ослепляющим. Он мог лишь чувствовать, но не видеть огромный черный корабль Сайферов в небе примерно в паре сотен ярдов. Само боевое судно не двигалось, оно лишь пыталось затащить вертолет внутрь себя. На лице Итана выступил пот, и Миротворца чуть не утянуло в темноту забытья. Его спина... неужели и в спине было что-то сломано? Он едва мог стоять на ногах. Ему нужно было действовать быстро, пока он не потерял сознание, вертолет не разлетелся на кусочки, а корабль Сайфера не поглотил его.