Страница 44 из 48
Поручителями были:
«по жениху – генерал-майор Василий Иванович Колчак и боцман Русской полярной экспедиции шхуны «Заря» Никифор Александрович Бегичев;
по невесте – подпоручик Иркутского сибирского пехотного полка Иван Иванович Жалейщиков и прапорщик Енисейского сибирского пехотного полка Владимир Яковлевич Толмачёв».
Можно догадываться, сколь скромно проходило венчание. Из родственников был только отец Александра Васильевича, из близких – соратник по экспедиции боцман Бегичев. Два офицера – поручители невесты – были просто иркутскими знакомыми. Сибирские пехотинцы, они так же, как и Колчак, готовились отбыть в Маньчжурию.
И свадьба была поспешной, и на ней взаправду было «горько», потому что муж – худой, почерневший, надсадно кашляющий – торопился на войну. А что готовят ему порт-артурские сопки и румбы Желтого моря – славу победы, горечь поражения или смертную пулю – знала об этом и решала все только его судьба («прикол-звездой» звали ее обычно северопроходцы).
И было уж тут не до шумного веселья, не до пышного застолья и дорогих подарков. Но все-таки букет ослепительно белых гвоздик был преподнесен Александром Васильевичем своей невесте. И в этом не было ничего удивительного [как уверяют другие издания. – Авт.]. Несмотря на военное время и холодную зиму, цветочные магазины Иркутска по-прежнему радовали своих покупателей богатым ассортиментом.
Медовый месяц у молодоженов сократился до четырех дней. Всего три вечера провели они вместе с Василием Ивановичем в этой тихой и уютной гостинице, наслаждаясь воспоминаниями, разговорами, общением друг с другом. Грузный, немного насмешливый и колкий на язык Колчак-старший неплохо играл на фортепиано и даже пел (в номере оказалось старенькое пианино). Скорее всего, именно он и исполнил впервые очень модный в то время романс «Гори, гори, моя звезда», ставший впоследствии своеобразным жизненным талисманом А. В. Колчака. По одной легенде – Александр Васильевич чуть ли не автор музыки или слов, или того и другого вместе, по другой – страстный поклонник этого произведения и искусный исполнитель.
Внук Александра Васильевича – Александр Ростиславович, живущий в Париже и по профессии музыкант, в беседе с Никитой Михалковым уверяет, что его дед действительно написал романс, посвященный А. В. Тимирёвой. Но все-таки вряд ли это был «Гори, гори, моя звезда».
О музыкальных способностях А. В. Колчака напоминает и его известный биограф Н. А. Черкашин. Он пишет, что Колчак действительно создал несколько романсов и песен, что он великолепно играл на фортепиано и виртуозно владел гитарой.
Интересна версия писателя Валерия Поволяева. Он уверен, что именно в Иркутске и именно в этой гостинице Колчак, повторяя этот романс после отца, немного изменил мелодию, сделав ее более задушевной и печальной, и к существующим стихам (автор – В. Чуевский) в первом куплете добавил для лучшего звучания еще одно слово «гори» – «Гори, гори, моя звезда!».[48] Конечно, в тот вечер романс этот исполнялся для молодой жены, сидящей рядом и не сводившей влюбленных глаз с певца. Но вся историография Колчака связывает его всегда с другим именем, с другой женщиной. Но об этом чуть позже…
7 (20) марта Василий Иванович посетил и осмотрел музей ВСОИРГО и подарил библиотеке свою книгу воспоминаний о Русско-турецкой войне «Война и плен 1853–1855 гг. Из воспоминаний о давно пережитом» с дарственной надписью.[49]
Семнадцатилетним юношей Василий Иванович поступает на службу юнкером в морскую артиллерию. Во время войны конвоирует транспорт с порохом из Николаева в Севастополь, где получает назначение на Малахов курган. Воевал там помощником командира батареи. При штурме противником Малахова кургана был ранен, взят в плен французами и отправлен в Мраморное море на Принцевы острова. Домой вернулся в феврале 1856 г.
Прощание с Иркутском состоялось 9 (22) марта. Александр Васильевич наконец-то закончил свой «Предварительный отчет начальника экспедиции на Землю Беннетта для оказания помощи барону Толлю». И вместе с финансовыми документами завершившейся экспедиции и пакетом с небольшой почтовой корреспонденцией на имя руководства Императорской Академии наук вручает его отцу. На железнодорожном вокзале они расстаются: отец с молодой супругой Александра Васильевича возвращаются в Петербург, а Колчак с Н. Бегичевым направляются на театр военных действий в Порт-Артур.
В первом подъезде железнодорожного вокзала, в зале билетных касс, висит мемориальная доска, рассказывающая о моментах пребывания А. В. Колчака на Иркутском вокзале. Инициаторами установки были известный иркутский историк и краевед А. С. Новиков и начальник вокзала А. В. Соломин. Исполнителями – рабочие алзамайского завода: отлили плиту, изготовили барельеф адмирала и текст. Прочитав его, можно узнать, что проездом Колчак бывал на вокзале пять раз, шестой закончился арестом.
Первый раз вокзал встретил Александра Васильевича в декабре 1902 г., когда он спешил в Петербург с известием о трагической пропаже начальника экспедиции Э. В. Толля. Второй раз он прибыл в Иркутск в феврале 1903 г. для подготовки вспомогательной экспедиции по спасению барона Толля. Третий раз – март 1904 г. – Иркутск провожает Колчака на Русско-японскую войну.
Начавшаяся война с Японией сразу потребовала многократного увеличения всех видов перевозок: воинской силы, обмундирования, вооружения, продовольствия и пр. Плотность графика передвижения воинских эшелонов была необычайно велика. К тому же огромной трудностью была передача подвижного состава через Байкал. Сквозного железнодорожного пути в 1904 г. еще не существовало. Кругобайкальская дорога продолжала строиться, порт Байкал и станция Танхой не были соединены рельсовым путем.
А паромная переправа через Байкал не могла работать круглый год. Примерно с середины апреля до середины января следующего года транспортировку грузов и пассажиров осуществляли два ледокола «Байкал» и «Ангара». Молодой зимний лед и исхудавший весенний (до 70 см) они кололи исправно. Затем три зимних месяца довольствовались санным путем и путешествовали на лошадях. Но было несколько недель, когда движение полностью прекращалось: гужевая переправа становилась опасной, а лед у берега оставался крепким и не поддавался ледоколам.
Вот поэтому тогда, в феврале 1904 г., и возникло решение устроить рельсовый путь прямо по льду Байкала. Подряд на устройство ледовой переправы и ее эксплуатацию получил иркутский купец первой гильдии Давид Кузнец. Роскошный особняк его на Арсенальской улице (ул. Дзержинского) давно уже арендовало Управление Забайкальской железной дороги, а сам Д. Кузнец не одну неделю провел на льду Байкала бок о бок с министром путей сообщения князем М. И. Хилковым.
Расчистили площадку от ледяных торосов и снежных заносов, положили рельсы, с обеих сторон устроили проходы для свободного движения лошадей и подъездные пути, построили прямо на льду озера теплые бараки с буфетом и комнатой отдыха – и ледяная переправа заработала.
Вообще-то идея укладки рельсов по льду была довольно рискованной. Так, первые три дня переправа проработала, а к началу четвертого лед подвинулся (подземные толчки), и в пятнадцати верстах от станции Байкал образовалась широкая трещина. Потом неудачно пошла переправа паровозов: они продавливали лед. Решение было найдено довольно быстро. На станции Байкал паровоз разбирали на две части, в таком виде его перевозили через озеро, а на противоположном берегу, в Танхое, в специально выстроенной мастерской собирали.
Действовала переправа с 18 февраля по 15 марта (ст. ст.). Через нее везли вагоны, локомотивы, пехота же, артиллерийские обозы, офицеры и нижние чины шли прямо по льду озера. Среди них уходили пешком на ту сторону Байкала А. В. Колчак и боцман Бегичев.
48
Поволяев В. Д. Колчак. Верховный правитель. М., 2003. С. 106.
49
Книга хранится в отделе редкого фонда библиотеки Иркутского университета.