Стороны света

А с древними войнами, стоящими на постаментах, происходило что-то странное. Их кожа слезала вместе с одеждой, обнажая темную матовую чешую, ногти на руках и ногах стремительно вырастали, превращаясь в длинные острые когти, руки становились неестественно длинными. Войны медленно оседали, опускались на четвереньки, появлялись длинные хвосты, покрытые роговыми наростами, лица оставались человеческими, только на коже выступили темные пятна. Последними ожили глаза – агаты, когда-то вставленные в глазницы, вдруг обрели блеск, головы как по команде повернулись в сторону входа. Первый из Зверей громко и протяжно завыл. Остальные присоединились к хору.

– Черт… – прошептала Этель.

Вольт был прав – она забыла про Зверей. Думала, что уже прошла через все преграды, но забыла о самой важной. Войны севера. Непобедимая армия конунга, люди-звери, которые выходят только ночью. Проклятые выродки Анла, которых он создал в подарок своим слугам. Прямо на Этель мчались Звери, пасти были открыты, ядовитая слюна капала на пол.

Первый Зверь бросился на нее, Этель ударила его, и тварь с рыком отлетела куда-то в сторону, ударилась о старую ладью, отряхнулась и снова бросилась в бой. Но Этель уже окружало черное облако. Братья и сестры приходили на помощь. Она слышала их голоса, которые шептали ей: «Иди вперед». Это было почти одно слово, разделенное лишь мгновеньем человеческого вдоха. Слева от нее раздался хлопок, а потом визг Зверя – один из братьев остался в своем теле до конца, чтобы освободившаяся сила нанесла сокрушительный удар мерзкой твари. Братья и сестры не знали, Этель знала – Зверей нельзя убить, когда они так близко к Северному Властелину. Можно лишь попробовать их задержать. Она отшвырнула очередного Зверя прямо в гущу черного тумана. В руке все еще была зажата склянка с добытой с таким трудом человеческой кровью. За спиной Звери разрывали на части тела братьев и сестер, Этель уже чувствовала, как многие из них, бестелесные и потерянные, витают под самым сводом пещеры в отчаянной попытке найти себе новое тело. Этель смотрела на Анла.

Он сидел в своем исполинском кресле, не двигался, залитые ртутью глаза смотрели вникуда. Так и не проснулся, поняла Этель, не будет лучшего момента, чем сейчас. Она бросилась вперед, взмыла в воздух, чтобы уйти от особенно надоедливого Зверя, еще двоих отшвырнула. До Властелина оставалось еще метров сто пятьдесят, когда Этель остановила биение своего сердца, ей нужно было четко рассчитать время, чтобы нанести удар именно в тот момент, когда ее человеческое тело умрет. Сила ее смерти, в сотни раз превышающая силу смерти Ильдора, который победил стража воды, ударит в Анла и уничтожит все вокруг. Это совпадет с тем моментом, когда она выплеснет на него кровь человеческих королей. Без человеческой крови, бегущей по венам, идти стало сложнее, но у нее еще хватало сил отбиваться от Зверей. За ее спиной слышались хлопки – это братья и сестры убивали себя, расчищая ей дорогу. Сто метров. Руки и ноги начали холодеть, человеческая голова потяжелела, перед глазами появились темные круги, но Этель ясно видела его, свою цель, бывшего хозяина, который предал своих слуг, и теперь получит сполна. Ноб будут свободны! Ноб будут править миром! Ноб отплатят за предательство, которое разбило их черные сердца, а потом, когда-нибудь, они снова будут парить в небесах вместе с северными братьями. Пятьдесят метров. Каждый шаг давался с трудом, только сила ноб гнала вперед полумертвое человеческое тело. Сорок метров. Неожиданный страх: вдруг не успеет, вдруг она неправильно рассчитала время. Но нет, она дойдет, осталось еще немного. Еще десять шагов. Осталось совсем немного, если смерть застанет ее здесь, то у нее еще хватит сил запустить склянкой в Анла, пусть она ударит его не всей силой своей смерти, но и этого должно хватить. Двадцать метров. И тут великан наклонил голову и посмотрел прямо на нее своими страшными глазами. Уже не успеешь, со злорадством подумала Этель. Рука великана поднималась, но Этель в предсмертной агонии рванулась вперед. Склянка жгла руку. Еще несколько мгновений, думал ее угасающий разум, еще несколько жалких мгновений, и дело всей ее безумно долгой жизни завершится успехом. Еще немного, еще совсем-совсем немного.

– Я прощаю тебя. Я всегда тебя прощу. Я всегда буду с тобой.

Склянка выскользнула из ее пальцев, человеческая кровь разлилась по древним каменным плитам. Рука великана поднялась вверх, серебряные глаза проникли внутрь нее и снова запустили ненавистное человеческое сердце. Этель медленно повернула голову и увидела стоящего рядом с ней Капитана Вильрена. Сердце снова гнало кровь по венам, в голове прояснялось. Глаза самой Этель почернели и стали такими же непроницаемыми, как у Анла, способность, доступную только первородным ноб. Из ее глаз потекли черные слезы, которые, скатываясь со щек, испарялись и поднимались в воздух черным дымом, этот дым ударил в грудь Капитана, раздался треск ломающихся костей, тело человека безвольно рухнуло на землю. Этель повернулась к Анлу.

– Давай, – прохрипела она, уже зная, что у нее больше нет оружия, которое она сможет ему противопоставить.

Анл поднялся со своего трона. Когда его колени разогнулись, раздался скрежет, похожий на скрежет старой двери.

– Давай, не тяни, – прошипела Этель, а потом выплюнула старое ненавистное слово, которое слетело с ее языка как ругательство, – хозяин…

Ноб замерли, Звери остановили битву, повернув свои головы с человеческими лицами в их сторону.

Анл ударил.

Я прощаю тебя. Я всегда тебя прощу. Я всегда буду с тобой… Теперь я всегда буду с тобой. Она поняла, что эти слова значили для Этель – отпущение грехов, которого она так жаждала, но которого так и не дождалась. Холодный северный ветер, ушедшее под воду старое кладбище Штайн, слезы в глазах Канцлера Эльте.

Наступила тьма.

Пещера вмиг опустела, куда-то исчезли ноб, чудовища с человеческими лицами отползли на свои постаменты, выпрямили кривые спины, втянули когти и снова стали высушенными временем мумиями. Анл продолжал стоять, но не шевелился. Лазарь замер в тени одной из ладей, он старался дышать спокойно, почему-то ему казалось, что в этой оглушающей тишине его дыхание могут услышать. С жутким скрежетом великан опустился на свой трон, положил руки на подлокотники и замер. Лазарь провел в своем укрытии еще с четверть часа, а потом, наконец, рискнул выйти. Рука сжимала рукоять меча, но вокруг не было больше ничего, что могло бы представлять для него опасность.

Он медленно прошел мимо воинов, потом миновал ряд сидящих конунгов Севера и, наконец, подошел к основанию трона Северного Властелина. Этель стояла к нему спиной. Неужели она жива? И кто она теперь: Этель Штайн, Канцлер Эльте или древний черный ноб? Где-то тихо капала с потолка вода, огромное изваяние с металлическими глазами смотрело в пустоту со своего трона. Лазарь дотронулся до ее плеча, пальцы ощутили холодный влажный камень, в ноздри ударил едкий запах морской соли. Он обошел ее и увидел каменное лицо: широко распахнутые глаза, кривая улыбка боли с опущенными уголками губ. У ног Канцлера лежало изуродованное тело Капитана Вильрена – теперь рядом навсегда. Император усмехнулся, покачал головой и пошел прочь.

***

Там, где северные реки впадают в северные моря, властвует лишь тишина и шум моря, одиноко кричат ауры, нашептывает свою песню ветер в кронах корабельных сосен. Жизнь размеренна и нетороплива, жизнью правит холодное северное море.

Эльжебет Гард сидела на берегу, за ее спиной виднелось несколько старых деревянных столбов и куча догнивающих досок. Еще несколько лет, и никто никогда не узнает о том, что когда-то здесь стояла хижина рыбака. Холодная прозрачная вода с каждым дыханием моря подкрадывалась все ближе к ногам Эльжебет. Она смотрела на серый горизонт, над которым уже сгущалась темнота, и ее мысли все время возвращались к странным совпадениям, которым не предали значения ни лорд Мадог, ни Император Лазарус, ни Канцлер Эльте.