Страница 43 из 95
Судя по истории взаимоотношений Джин с Семюэлем Ти., это были всего лишь еще одни «грязные трусики» в длинной череде око за око…, которая началась с их первого поцелуя, когда ей было четырнадцать и завершилась рождением Амелии.
Несмотря на возникшую проблему в лице Амелии, когда они прекращали сражаться, наступая на больную мозоль, словно ей подложили кнопку под пятку, он мог быть…
Самым удивительным, невероятным, действенным, жизнерадостным мужчиной, которого она когда-либо знала.
И раньше она бы сказала, что ее брак не станет помехой для продолжения их отношений. Их любовная интрига походила на ужасный перекресток без светофора во время аварии, когда скорость падает, но достаточно одной искры бензина, чтобы загорелся перекореженный металл и резина. Они были защищены внутри ударопрочным стеклом, от удара превратившегося в паутину, с треском выскочили подушки безопасности, а шины трещали и прогибались.
Но наслаждение до удара? С этим ничего нельзя было сравнить в этом мире, таком скучном и невостребованном, до удара южная красавица — она… и совершенно неважно был ли один из них с кем-то другим. Девушки, бойфренды, любовники или же просто желание потрахаться. Все время для них обеих другой маячил на горизонте.
Она видела выражение его лица, когда ему сообщили о ее помолвке. Он никогда раньше так не смотрел на нее, и это было такое выражение, что она часто вспоминала лежа без сна по ночам…
— Ужасное кольцо он купил тебе.
Она вздернула голову вверх. Семюэль Ти. стоял, прислонившись к арке, скрестив руки на груди, полуприкрыв веки, плотно сжав губы, словно возмущался тем, что она до сих пор еще была в гостиной.
Джин спрятала руку и прочистила горло.
— Не мог не вернуться, Адвокат?
От его колкости, ее воспоминания лопнули, как мыльный пузырь. Его заявление напрочь убивало все хорошее в ней по отношению к нему.
— Не льсти себе, — ответил он, входя и направляясь к дивану. — Я оставил свой портфель и пришел за ним, а не к тебе.
Она приготовилась к обычной волне гнева… с радостью предвкушая, на самом деле, хотя бы и такую с ним близость. Едкое замечание не вызвало возбужденных пузырьков у нее в животе, а скорее обратную реакцию, когда приглашенный гость на обед разочаровал хозяйку своей грубостью. Семюэль Ти. продолжал играть по своим старым правилам — наступая, побуждая, возбуждая до крайности, а иногда и привирая.
— Пожалуйста, не приходи на свадьбу, — резко произнесла она.
Он взял в руку свой старый портфель, который унаследовал от своего великого дяди.
— О, я с нетерпением жду этого события, чтобы насладиться вашей истинной любовью. Планирую получить кучу вдохновения от вашего трепетного примера.
— У тебя нет особых причин, чтобы приходить.
— Ой, в этом мы и различаемся…
— Что случилось? Все закончилось?
Амелия ворвалась в арку со своей шестнадцатилетней энергией и с чувством стиля, которым подростки особенно не отличались… и эта особенность, казалось, все больше и больше была у нее от ее отца.
«О, Боже», — Джин испытала резкую боль в груди
— Хм, — скучающим тоном произнес Семюэль Ти. — Я позволю твоей матери рассказать все более подробно. Сейчас она не очень болтлива. Надеюсь увидеть тебя, Джин, через пару дней. В твоем белом платье.
И он просто пошел прочь, даже не взглянув на Амелию, Джин поднялась на ноги и уверенно направилась за ним, даже не пытаясь себя останавливать.
— Мама, — обратилась девочка, когда она проходила мимо. — Что случилось?
— Это не твое дело. Ты не являешься бенефициаром. Сейчас извини меня.
Амелия сказала что-то неуважительное, но Джин даже не обратила на это внимание, поскольку была полностью сосредоточена на Семюэле Ти., пытаясь его остановить прежде, чем он запрыгнет в свой Jaguar.
— Семюэль Ти., — прошипела Джин, цокая каблуками по мраморному полу холла. — Семюэль!
Она последовала за ним к входной двери как раз вовремя, душеприказчик отца отъезжал в большом черном Мерседесе, а Лейн направлялся к задней части дома.
— Семюэль!
— Да, — ответил он, не останавливаясь и не оглядываясь назад.
— Не надо хамить.
Он опустился на водительское сидение своего кабриолета, положил свой портфель рядом на свободное место и уставился на нее.
— А разве это не касается тебя?
— Она еще ребенок…
— Постой, ты про Амелию?
— Конечно! Ты прошел мимо нее, словно она пустое место.
Семюэль Ти помотал головой, будто хотел снять наваждение.
— Позволь мне объясниться прямо сейчас. Ты расстроена, потому что я не признаю ребенка, которого ты нагуляла с другим мужчиной?
О, мой Бог!
— Она же невинна.
— Невинна? Напомню тебе, что только что было оглашение завещания ее деда, а не уголовный процесс. Чувство вины или похожие чувства не принимаются к рассмотрению.
— Ты проигнорировал ее.
— Знаешь…, — он наставил на нее указательный палец. — Насколько я понимаю, ты самый последний человек, который имеет право обвинять кого-то другого, что он игнорирует эту девушку.
— Как ты смеешь!
Семюэль Ти. посмотрел на длинный, изгибающийся капот Jaguar.
— Джин, у меня нет времени. Я должен поговорить с адвокатом жены твоего брата… и, в отличие от твоей маленькой такой грандиозной демонстрации…
— Ты просто не можешь никого терпеть, кто говорит тебе, что ты не Господь Бог.
— Нет, думаю, я просто не могу терпеть это от тебя. Бог — это второстепенный вопрос.
Он даже не стал дожидаться ее ответа, просто завел двигатель, нажал пару раз на газ, переключил скорость и поехал сначала по дороге, потом вниз по склону, подальше от Истерли.
Джин провожала его взглядом, хотя внутри у нее все вопило.
Об Амелии. О Семюэле Ти. О Ричарде.
И в основном… о себе самой и всех ошибках, которые она совершила. И ей стало очень грустно, поскольку в свои тридцать три года, времени у нее было в обрез, а может и вообще не было, чтобы исправить все ошибки, которые натворила.
Лейн отправился к задней части дома, в надежде поймать Эдварда, пока он не уехал. Несомненно, его брат воспользовался кем-то из сотрудников, так как у главных ворот обосновались журналисты, история о самоубийстве отца просочилась в прессу. Эдварду без сомнения хотелось побыстрее убраться отсюда, учитывая, что он не был в завещании отца.
Не находилось слов, чтобы описать то, что творил их отец: лишить своего первенца наследства соответствовало полностью характеру Уильяма, но все равно стало жестокой неожиданностью для всех.
И заключительный «пошел ты на х*й!» то, что отменить уже невозможно, поскольку мертвец достал свой козырь из могилы.
Лейн хотел что-нибудь сказать… или сделать… он точно не знал что. Но он четко понимал, что Эдвард, несомненно, не заинтересован ни в чем, чтобы он не сказал, но он должен был попробовать… с надеждой, что Эдвард в спокойном состоянии вдруг вспомнит, что Лейн все же предпринял попытку, хотя и неловкую.
Среди машин у бизнес-центра он не обнаружил грузовика Red & Black, но Лейн также и не обнаружил старой Тойоты, припаркованной рядом с красным Мерседесом, который он подарил мисс Авроре. Ему необходимо было, чтобы Эдвард приехал, но понятно же, что его брат не был сам за рулем, поскольку он так хромал. На самом деле, он мог его вообще не найти.
Нырнув с задней стороны на кухню, Лейн обнаружил там мисс Аврору, стоящую у плиты.
— Ты не видела Эдварда?
— А он здесь? — спросила она, развернувшись от своей кастрюли. — Ты скажешь ему, чтобы он пришел ко мне, если он все еще здесь.
— Я не знаю, где он.
Лейн быстро опросил всех, кого встретил на первом этаже, а затем он остановился на лестнице, задумавшись. Его брат явно не поднимался в спальни, поскольку для этого не было надобности.
— Где ты? — пробормотал он сам себе под нос.
Через сад он направился в бизнес-центр. Все французские двери, выходящие в сад, были заперты, и перед ними стояли кадки с цветами, поэтому ему пришлось идти дальше к заднему входу с кодовым замком.