Страница 62 из 76
– Да, – отвечаю я, опасливо глядя на всё ещё открытые пустые ящики.
– А друзья помогают друг другу, верно?
Вынуждаю себя взглянуть ему в глаза.
– Да, но…
– Отлично, я хочу, чтобы ты жила со мной, – перебивает он, тепло улыбаясь. – И... ты должна помочь мне.
Я смеюсь и качаю головой.
– Я должна помочь тебе?
Он кивает, глуповатая улыбка расплывается на его лице.
– Знаешь, у меня, скорее всего, не получится вернуться в строй на оставшуюся часть семестра... верно?
– Ага.
– Это немало времени…
– Не так уж и много.
– Ты устанешь от меня.
– Ты устанешь от меня задолго до того, как я устану от тебя.
– Мы только познакомились.
– Мы уже два месяца знакомы.
– Ты сумасшедшая.
Адам сверкает своей жемчужно-белой улыбкой, и внезапно этого становится достаточно, чтобы убедить меня оставаться с ним столько, сколько он позволит. Я благодарю парня, и он обнимает меня, от чего все мои внутренности начинают плавиться, после чего уходит в гостиную, чтобы я могла закончить распаковывать вещи.
Когда Адам уходит, вместе с ним уходит чувство теплоты, и внезапно мне вновь становится до чертиков страшно. Я что, серьезно переезжаю к парню, с которым не встречаюсь, которого знаю меньше недели и который по чистой случайности оказался Адамом, черт возьми, Эверестом?
Я, скрепя сердце, заполняю его ящики своей одеждой. Складывать бюстгальтеры и трусики в его комод кажется сверх странным. Уставившись на белые стринги, лежащие на вершине кучи трусов в моем новом бельевом ящике, я практически на грани того, чтобы изменить свое решение. Я поспешно хватаю шелковую одежку и запихиваю на самое дно, прикрывая нижнее белье толстым слоем неинтересных носков.
Боже, это безумие! Мама едва ли одобрит это. По крайней мере, не думаю, что она... Понравится ли ей Адам? Папа... о Боже, папа, папа! Я на самом деле чувствую себя так, словно отправляю своих родителей в могилу?
– Ты в порядке? – тихо интересуется Шон, зайдя в комнату.
Я вздыхаю, чувствуя легкое головокружение и жар.
– Это странно, да? Пожалуйста, скажи мне, что я не единственная, кто считает это странным.
Шон присаживается на черное покрывало Адама, потирая колени руками.
– Это определенно странно.
– Спасибо! – я оборачиваюсь и начинаю вышагивать по комнате. – Адам ведет себя так, словно это нормально. Словно это не такое уж и важное событие, – тихо произношу я, после чего медленно закрываю дверь, нуждаясь в частной консультации самого здравомыслящего, из присутствующих здесь, человека.
– Ох, это важное событие, – подтверждает Шон. Он рассеянно уставился на стену, и я практически вижу, как крутятся шестеренки в его голове.
– Адам постоянно так делает? Наобум предлагает девушкам жить с ним?
Если это так, то, возможно, на самом деле всё не так уж и странно, как мне кажется. И тогда я, по крайней мере, смогу узнать у Шона, что произошло с теми девушками. Устал ли Адам от них? Выгнал ли?
Если он не всегда так поступает, то я, честно говоря, даже и не знаю, что с этим делать.
Шон отрицательно качает головой.
– Адам никогда не позволял девушке даже на ночь здесь остаться.
– Я ночевала здесь прошлой ночью…
– Я имею в виду до тебя, – исправляет он. – Адам никогда не позволял девушке остаться на ночь. До тебя.
Я некоторое время смотрю на него, пытаясь осознать сказанное.
– Никогда?
– Никогда, – он закидывает ногу на кровать. – И теперь ты переезжаешь…
Когда дверь внезапно открывается, Адам смотрит на нас так, словно он мог чему-то помешать, а после интересуется, не сделал ли он это.
– Нет, – отвечаю я. – Просто…
Мне просто нужно было выудить информацию у твоего ближайшего друга. Не хочу доставлять неприятности Шону, но... мне нужно спросить.
– Адам, ты никогда прежде не позволял девушке оставаться здесь?
Он резко переводит взгляд на Шона, поднявшего руки в знак капитуляции.
– Прости, чувак. Роуэн спросила. Она вроде как паниковала.
Выражение лица Адама смягчается, когда он облокачивается на дверь.
– Ты паниковала?
Разве это не очевидно? Потому что именно этим я и занимаюсь!
– Я не паниковала.
Шон и Адам оба смотрят на меня, после чего Шон нервно произносит:
– Нет... ты паниковала. Я думал, ты собираешься вытоптать канавы в половицах.
Осознавая, что я всё ещё переминаюсь с ноги на ногу, вынуждаю себя прекратить вышагивать.
– Извини... Не хочу показаться неблагодарной или что-то в этом роде… но… – я вздыхаю и сажусь прямиком на пол. – Я не могу избавиться от чувства, словно пользуюсь твоей добротой.
И это только цветочки. Другая причина моего страха в том, что Адам вышвырнет мою задницу в ту же минуту, когда найдет кого-то другого, кто привлечет его внимание. Он словно пчела в ботаническом саду, а я – всего лишь крошечная ромашка серди клумбы роз. Единственный цветок, который не будет сорван.
Адам садится на пол передо мной.
– Шон, можешь оставить нас на минутку?
Когда Шон уходит, Адам небрежно поглаживает мои скрещенные ноги, чтобы немного расслабить.
– Персик... Я никогда не позволял девушке оставаться здесь, потому что прежде я никогда не дружил с девушками. Это пустяк. Я всё время разрешаю друзьям оставаться у меня.
– В твоей постели? – язвлю я.
Он издает короткий смешок.
– Нет, не в моей постели... Но, ладно тебе, неужто в моей постели тебе так плохо спалось? Она достаточно велика для нас двоих. Держу пари, ты даже не заметила мое присутствие.
– Брось, Адам... это странно.
Он хмурится и очаровательно наклоняет голову, от чего мне хочется томно вздохнуть.
– Почему это должно быть странно?