Страница 118 из 124
Питт Уоллес медленно брёл по песчаному берегу. Прошло три недели, сезон дождей закончился. На пристани призывно дул бриз, пробуждая от сна покачивающиеся на волнах корабли. В гавани Бас-Тер вновь кипела жизнь, но на этот раз капитанов объединило общее дело. Легенды о баснословной добыче «Золотой Лани» вновь будоражили воображение – многие пираты решились отправиться в кругосветку вместе с Сильвером.
Питт вспоминал вчерашний разговор с капитаном. Почти до темноты они сидели в таверне Жоржа. Сильвер по-прежнему был задумчив, а Вольверстон тревожно вглядывался в его лицо. Ужин им поднесла смеющаяся молоденькая брюнетка с нескромным декольте, одна из помощниц Жоржа. Сильвер взглянул на неё с каким-то странным сожалением и сунул в карман передника несколько песо. Девушка призывно улыбнулась, но, видя, что гости не расположены к общению, тотчас же исчезла в дверном проёме.
- Зачем она выбрала такую жизнь? – глухо произнёс он. – Из-за бедности или… Я знаю, она водит к себе мужчин. Сколько раз я говорил ей, и всё равно…
- Может, ей просто нравится их внимание.
- Не может быть, - отозвался Сильвер. – Не верю. А матросы? Те, что тратят на выпивку последние деньги и проигрывают добычу в карты? Неужели они не хотят выбраться отсюда?
- А ты, Питер? Ты как хотел бы жить, если бы мог выбирать?
- Сам не знаю, - задумчиво промолвил капитан. – Мне нравится эта жизнь. Нравится играть с опасностью. Это как шторм. Ветер рвёт паруса в клочья, волны перекатываются через палубу, а корабль мотает по волнам, как скорлупку.
Сильвер воодушевился. В глубине его глаз светились яркие огоньки.
- А бой... Особенно, когда противник сильнее, и кажется, что всё потеряно… В воздухе витает что-то неуловимое. Я не знаю, что это – предельное усилие воли или… Мой разум не способен это определить. Но одно лишь мгновение, и мы уже бросаемся на абордаж. Крики, грохот, пальба… В этот момент думаешь лишь о том, чтобы победить, и победа приходит.
Питт покосился на Вольверстона. Тот довольно улыбался.
- Значит, тебе нравится быть пиратом?
- Не знаю, Нэд. Я не знаю, хотел бы прожить свою жизнь. Иногда мне становится страшно, когда я думаю, что творят мои люди в захваченных городах. Я ненавижу пьяное веселье, дебоши, этих перебравших типов, которые из кожи вон лезут, чтобы ввязаться в драку. Ради чего?
- Но ты же сам…, - поинтересовался Питт, вспомнив историю с Тичем.
- Тич – это другое дело. Ты же знаешь.
- Так ты поэтому ввёл свой кодекс?
- Да. Я отвечаю за всех – и за себя, и за тех людей, что доверили мне свою судьбу. Я должен оградить их от всего мерзкого, что есть в этой жизни, и дать им возможность стать на ноги, если они захотят уйти.
- А ты? Ты тоже собираешься с этим покончить?
Сильвер задумался.
- Вначале я собираюсь отправиться в Испанию. Да, поначалу мне была по душе эта идея с кругосветкой, но всё же… Как вернусь, обязательно отправлюсь в Кадис. Если…, - Сильвер задумался и тревожно взглянул на Уоллеса. – Я уже говорил Нэду, что у меня дурное предчувствие.
Друзья замолчали. После недолгой паузы Питт вновь подал голос.
- Знаешь, Питер, я слышал как-то от одного капитана. Он говорил, что тебе бы адмиралом быть, а не флибустьером.
- Это невозможно, Питт, - с горечью ответил Сильвер. - Да и если бы… Не думаю, что моя придворная карьера могла бы удастся. Лесть и интриги – не моя стезя.
итт остановился. Это был последний их разговор перед отплытием. Сильвер, наверное, уже распоряжается на палубе. Один лишь он, Уоллес был отпущен с корабля, и то для того, чтобы уладить дела с де Монтеноном.
В гавани было шумно. Расправив дотоле зарифленные паруса, корабли встрепенулись, словно гигантские птицы, готовые отправиться в полёт. На юте «Арабеллы» виднелась фигура Сильвера. Именно его воля направляла их в путь эту огромную эскадру.
Ночь сомнений закончилась. Питер Сильвер вновь стал самим собой. Вздохнув, Питт направился к трапу.
Вскоре корабли покинули Бас-Тер, и утренний туман поглотил причудливые очертания выстроенной Ле Вассером высокой крепости-голубятни. Вольверстон всё ещё оставался на «Арабелле», а капитан вновь погрузился в раздумья. Отвернувшись к фальшборту, они глядели вслед удаляющемуся берегу. Приблизившись, Питт уже думал подать голос, но замер, услышав приглушённую беседу друзей.
- Тревожно как-то, - прошептал Сильвер. – Вот уже месяц. Думал, прошло всё, но вот опять…
- Глупости всё это, - пробасил Вольверстон
-Вроде команда хорошая, оснастка кораблей даже лучше, чем у испанцев. Уверен - выберемся из любой переделки. Но всё же…
- Ты нужен команде, Питер. Держись. Путешествие рискованное, а без тебя люди не выдержат. Ты же знаешь – им нужен сильный адмирал.
- Не об этом я, Нэд, - отозвался Сильвер. – Я знаю своё дело, да и в бою – сам знаешь… Это другое. Мне кажется, что-то случится. То, что решит мою судьбу.
Питт отошёл прочь. На душе было неспокойно.
Прошло несколько месяцев. Дурные предчувствия Сильвера не оправдались - эскадра благополучно двигалась к югу, загружая в трюмы всё больше и больше ценных призов, добытых в прибрежных испанских поселениях. Вскоре ветер усилился. Пронизывающий холод всё чаще испытывал терпение привыкших к теплу жителей тропических широт. Пролив Дрейка встретил их сильным штормом. Корабли изрядно трепало, но вскоре эскадра уже двигалась на север. Представители древнейшей профессии чиновников, забыв об уроках, преподанных им экспедициями Дрейка и Дампира, куда больше внимания уделяли собственному обогащению, нежели охране вверенных им территорий. Поэтому вскоре трюмы уже ломились от грузов. И вот, наконец, на горизонте замаячили очертания панамского форта.
Питт Уоллес прохаживался по юту. Он был вполне доволен - Сильвер, казалось, забыл о той внезапной меланхолии, что охватила восемь месяцев назад, когда корабли покидали Бас-Тер. Он стоял на квартердеке, напряжённо всматриваясь в знакомые башни.
- Могу поспорить, Питт, - вдруг рассмеялся он. - Преемник дона Эрнандо всё так же грабит своего короля. Наверняка в подвалах у него золотые россыпи.
- Куда ты всё это денешь, Питер? – возразил квартирмейстер. – А ведь у нас впереди Филиппины и Индия? Воспользуешься опытом Дрейка?
- Нет, Питт. Всё намного проще. Пришвартуемся на территории английских колоний. Там есть банковские конторы. Думаю, они рады будут помочь нам.
- А риск? Ведь нас могут схватить?
- Думаешь, их губернатор будет против? У нас полные трюмы, Питт. Чем выбрасывать всё в море, как Дрейк, лучше с ним поделиться.
Очертания панамского форта всё явственнее виднелись вдали. Сильвер поднял сигнал, и эскадра двинулась к берегу. К вечеру они уже покидали Панаму, а трюмы их пополнились золотом, украденным президентом у испанского короля.
- Испанец! Пятидесятипушечный! Один идёт! - раздался вдруг голос марсового
- Зачем он нам? – Сильвер взглянул в подзорную трубу и вдруг осёкся.
- К бою! - выкрикнул он, забыв о том, что ещё недавно собирался направиться в английские колонии. Быстро переходя от фальшборта к фальшборту, он всматривался в очертания приближающегося судна.
- Зачем, Питер? – возразил ему Крисперс. – У нас и так трюмы ломятся.
Сильвер будто не обратил внимания на высказывание шкипера.
- Вольверстона на флагман!
Недоумевающий шкипер бросился выполнять приказ.
Вскоре над палубой была натянута сетка, а шлюпка с капитаном «Старой Англии» причалила к «Арабелле». На палубе появился Нэд. Дождавшись, пока Сильвер закончит разговор со шкипером, Вольверстон он приблизился к капитану. Питт стоял поодаль, поневоле прислушиваясь к доносившимся до него словам.
- Ты что, Питер? Зачем тебе этот галеон?
- Эта тревога, Нэд, она всё сильней. Как тогда, в Бас-Тер. Наверное, это судьба. Я должен взять его, пусть даже сегодня закончится моя жизнь.
- Успокойся, Питер. – попытался успокоить его Вольверстон, но Сильвер отвернулся и выкрикнул:
- Сигналь остальным не вмешиваться! Идём наперерез!
Испанское судно приближалось. Уходить было поздно, а сражаться с целой эскадрой – бессмысленно. После двух удачных залпов по такелажу на галеоне был спущен испанский флаг, а матросы начали спешно высаживаться в шлюпки.
Вольверстон и Питт переглянулись. Казалось, Сильвера охватило странное волнение. Он нервно всматривался в очертания судна и, едва корабли соприкоснулись бортами, бросился на палубу испанского галеона. Вслед за ним ринулись Питт с Вольверстоном.
- Последние в шлюпки садятся, - заметил Сильвер. – Иди в трюм, Питт, а я здесь осмотрюсь.
Когда Питт исчез, Сильвер повернулся к Вольверстону:
- Иди и ты, Нэд. Что-то здесь не так.
Вольверстон кивнул, но так и не ушёл, спрятавшись за такелажем. Волнение не покидало его – поведение капитана казалось ему странным. На судне вовсю хозяйничали плотники, а Питт с помощниками спустились в трюм. Сильвер неспешно прогуливался по полубаку, но Вольверстон видел - он был готов к бою. Правая рука нервно сжимала рукоятку сабли, а левая лежала на спусковом крючке пистолета. Будто готовый к прыжку леопард, капитан двигался пружинисто и напряжённо. Во всём облике сквозило тревожное ожидание. Осмотрев палубу, Сильвер направился к лестнице, ведущей на нижние палубы. Казалось, он следует не логике, а безотчётному, но сильному влечению. Вольверстон высунулся из укрытия и осторожно, стараясь не выдать себя, начал спускаться вниз. А вот и нижняя палуба. Сильвер остановился. Вольверстон замер, прижавшись спиной к переборке. Капитан осмотрелся. Прямо перед ним находилась плотно запертая дверь. Вольверстон видел это, как видел и соседние, видимо, распахнутые испанцами во время бегства. Сильвер стоял почти рядом с дверью, как будто прислушиваясь к чему-то. Вольверстон затаил дыхание. На верхней палубе раздавались громкие голоса. Они отвлекали, но вскоре Нэд уже явственно различил за дверью чьё-то тревожное бормотание.
Вспомнив, что произошло с Уоллесом на «Беневидасе», Вольверстон готов был покинуть укрытие, чтобы предупредить Сильвера, но тот сам сделал шаг в сторону.
«Молодец», - подумал Вольверстон. – «Не дай Бог, палить начнут. Лёгкие победы – сомнительные победы».
Сильвер постучал. Звуки в каюте затихли, и капитан ещё раз осмотрелся. Вольверстон выглянул в коридор. Все двери были широко распахнуты. Очевидно, в этом же убедился и Сильвер. Выждав ещё несколько мгновений, он вновь постучал и громко произнёс по-английски и по-испански:
- Откройте дверь! Я буду стрелять! Ваше судно захвачено!
Столь пространная и многословная тирада оказалась вполне убедительной для обитателей каюты. Вскоре раздался звук поворачивающегося в замке ключа, и дверь слегка приоткрылась. Вольверстон вновь прижался спиной к переборке.
- Вы англичанин? – услышал он тихий дрожащий голос. Судя по тембру, он мог принадлежать мужчине средних лет, явно не имевшему отношения к военной службе.
- Да, - отозвался Питер, и Вольверстон с удивлением заметил, что руки капитана дрожат. А ведь он всегда был спокоен и хладнокровен даже в самых отчаянных переделках! Так чего он боится он, тот, кто без страха бросался в схватку с самым сильным противником? Какого-то перепуганного насмерть буржуа? Но ведь он, наверняка, и стрелять-то не умеет, не то, что саблю в руках держать. Сильвер повернул голову, и Вольверстон заметил, что лицо его покрыла бледность.
- Меня зовут Питер Сильвер, - дрогнувшим голосом произнёс капитан.
Дверь распахнулась. На пороге показался маленький упитанный человечек, внешность которого ни в коей мере не соответствовала произведённому его появлением впечатлению. Простого покроя, но добротный камзол коричневого бархата выдавали в нём простолюдина, добившегося весьма высокого положения в свете. Лицо его, несмотря прискорбные обстоятельства, ещё сохранило приятную округлость, а на побледневших щеках виднелись следы былого румянца. Пухлые пальцы дрожали, да и он сам трясся, будто в приступе болотной лихорадки.
- Слава Богу, мистер Сильвер! Какое счастье, что Вы освободили меня от этих головорезов! - повторял он, сжимая руку опешившего от неожиданности Сильвера.
- Пойдёмте наверх, мистер…, - замялся Сильвер, но незнакомец перебил его:
- Уоллен Доджсон-сын, член королевской коллегии адвокатов. Уж думал, не вернусь я из этого проклятого путешествия. Сколько раз я говорил мистеру Уиллшоу, что страдаю морской болезнью и не могу ехать на эту Ямайку. Проклятый остров! Пусть он трижды провалится под землю! Пусть его постигнет судьба трижды проклятого Порт-Ройала!
Тирада, словно горная река, изливалась из дрожащих уст незнакомца бурным потоком сбивчивых слов, перемежающихся со вздохами и проклятиями. На мгновение передохнув, он продолжал:
- Нет, мистер Сильвер, королевский судья мистер Уиллшоу – железный человек. Есть буква закона, и надо представить документальное подтверждение смерти всех имеющих право на наследство. А это значит, так тому и быть. Сколько раз я уверял его, что вполне достаточно показаний мистера Годфри, а он всё твердит о своём.
Услышав имя мистера Годфри, Сильвер вздрогнул. Вольверстон насторожился. Годфри… Тот самый плантатор, житель Нассау, что отбыл в Англию после прибытия на Тортугу. Один из немногих, не пожелавших разделить судьбу капитана Сильвера. Поняв, что собеседники вот-вот направятся к лестнице, Вольверстон осторожно попятился назад, и вскоре никто не смог бы даже догадаться о его присутствии.
Уоллен Доджсон растерянно глядел на стоявшего перед ним капитана. За время своего путешествия – вначале на английском, а потом – на испанском корабле он видел многих моряков. Они казались ему совсем иными. Но этот… Изысканный, словно придворный, он стоял перед ним, а синие глаза поражали странной, почти гипнотической глубиной. Казалось, капитан он поражён встречей ничуть не меньше, чем сам адвокат. И даже… Доджсон сам не верил в это, но на мгновение ему почудилось, что он был чем-то сильно напуган. Но чем? Что в его словах так подействовало на человека столь отчаянной профессии? А Доджсон был уверен – стоящий перед ним человек именно пират, а не простой моряк. Единственное, в чём адвокат был абсолютно уверен, это в том, что незнакомец не причинит ему зла.
Капитан поклонился с любезностью придворного кавалера:
- Я очень рад, что смог помочь Вам, мистер Доджсон. Может, продолжим нашу беседу в моей каюте? Надеюсь, Вы по достоинству оцените шоколад, который варит мой кок. Его искусство когда-то пользовалось большой популярностью в Нассау.
Вот оно что! Его новый знакомый - бывший житель Нью-Провиденс. Адвокат оживился. Возможно, именно этот человек окажется ему полезен, и намного больше, чем ямайский губернатор, хотя... На документе должна стоять подпись Блада, а лишние свидетели ему не нужны.
- Думаю, нам будет о чём поговорить, - произнёс Доджсон. – Возможно даже, Вы сможете оказать посильное содействие тому делу, в котором я имею честь участвовать.
Капитан поклонился и пропустил адвоката вперёд. Доджсон направился по лестнице. Позади него слышались шаги. На мгновение они остановились. Доджсон обернулся. Лицо капитана было бледно, и он, казалосьь с трудом держался на ногах.
- Вы ранены, капитан?
- В этом бою нет, - глухо отозвался тот. – Но недавно я потерял много крови. Я был ранен позавчера, на побережье.
Вскоре они поднялись на палубу. Бросив матросам какую-то непонятную и сбивчивую фразу, капитан начал перебираться через сцепленные крючьями фальшборты. На палубе флагмана их встретил мускулистый великан с чёрной повязкой, закрывающей один глаз.
- Пойдём со мной, Нэд, - бросил капитан одноглазому. – Ты должен об этом знать.
Они спустились по лестнице. Впереди шёл капитан, следом – Доджсон, а замыкал шествие великан.
«Жив. Кончились мои злоключения»,- бормотал себе под нос Доджсон. – «Но, право, это всё более чем странно».
Вскоре они были в каюте. Просторная, отделанная богатой драпировкой, она скорее напоминала покои титулованной особы.
- Устраивайтесь, мистер Доджсон, - улыбнулся Сильвер. – Вы, наверное, голодны?
Адвокат наслаждался, впервые за многие месяцы ощутив под собой не жёсткие доски койки, а мягкий диван. Вскоре появился кок. Однако угоститься шоколадом оказалось не так-то просто – после всего пережитого руки Доджсона беспрестанно тряслись. Вскоре адвокат немного успокоился. Приправленный ромом терпкий горячий напиток успокаивал душу и разливался по телу приятным теплом.
- Простите меня, мистер Сильвер, - произнёс Доджсон. – Возможно, речь моя слишком сбивчива, но я столько пережил за эти десять месяцев. А здесь, у Вас, я воскресаю душой. Милые лондонские предместья! Здесь так уютно, что мне кажется, что я вновь нахожусь в своей комнате.
- Отведайте черепаховый суп, - предложил ему капитан. - Черепашье мясо удивительно мягкое
Адвокат до краёв наполнил стоящую перед ним плошку и с явным удовольствием причмокнул губами.
- Вы потчуете меня как самого дорогого гостя. Наша встреча и тот пир, которым Вы меня удостоили, заставляет меня более снисходительно отнестись к череде неприятностей, обрушившихся на меня с того дня, как я ступил на борт этого проклятого фрегата.
Сильвер пристально взглянул на Доджсона. Адвокату вновь почудилось, что в глазах его мелькнуло сомнение.
- Что за причина побудила Вас расстаться с мирной жизнью английского адвоката?
- Вы не поверите, капитан, - вздохнул Доджсон, - Вы наверняка не слышали о скандале, который произошёл в прошлом году в Кенсингтоне?
- Нет, разумеется, - отозвался Сильвер. По-видимому, он с трудом сдерживал волнение. - Я несколько раз выручал знатных подданных Её Величества, но моя последняя встреча с ними была чуть более года назад.
- Значит, Вы ничего не знаете о падении королевы Зары?
Капитан испытующе взглянул на Доджсона. Казалось, он сразу понял, кого адвокат имел в виду. Странная мысль мелькнула в мозгу Доджсона. Откуда пират может знать, как тори прозвали королевскую фаворитку? Да и сам капитан не производил впечатление простого пирата. Одежда, манеры, разговор… Доджсону казалось, что перед ним – равный, или даже человек более высокого происхождения. Сильвер задумчиво пробормотал:
- Значит, Харли удалось добиться отставки герцогини? А сэр Джон – неужели и он в опале?
Доджсон был ошарашен. Точнее, нет, он будто был поражён ударом молнии. Значит, этот пират… В памяти всплыли лондонских газет. Его имя… Да, точно - капитан Сильвер. Тот самый, про которого писали в связи с историей графа Солсбери. Морской разбойник с манерами аристократа и осведомлённостью придворного. Доджсон никогда не верил в эту историю, считая её домыслыми досужих газетчиков. Значит, это правда. Более того, Сильвер – бывший житель Нью-Провиденс? Но почему он выглядит так, будто только что спустился по парадной лестнице Кенсингтонского дворца?
Но раздумья лишь ненадолго отвлекли Доджстона. После небольшой паузы слова вновь хлынули бурным потоком:
- Да, чета Черчиллей лишена всех прав на имущество. Они бежали во Францию, а их дети не могут наследовать нажитое ими состояние. Но самое худшее, что этого известия не выдержала и старая герцогиня, мать Джона. Она скоропостижно скончалась вскоре после скандала. Их будто преследует злой рок. Даже Арабелла Черчилль, и та трагически погибла за месяц до моего отбытия на Ямайку. Беревик – незаконный сын, к тому же он воюет на стороне Франции.
По мере того, как Доджсон говорил, лицо Сильвера всё более бледнело, превращаясь в античную маску. Казалось, он вот-вот лишится чувств. Одноглазый великан тоже выглядел взволнованным.
- Значит, у герцогов Мальборо не осталось наследников? – с трудом, будто пытаясь сдержать приступ подступающей к горлу дурноты, выдавил из себя капитан.
- Были две наследницы, но они бесследно исчезли. Одна – младшая сестра Джона. Её звали Дженнифер Марианна, и она вышла замуж за некоего полковника Брэдфорда. Тот вскоре после женитьбы был назначен губернатором Нью-Провиденс. Вторая – её дочь Арабелла. После нападения испанцев на остров обе женщины бесследно исчезли.
- Но разве нет свидетелей?
- Есть один свидетель. Плантатор по имени Джеймс Годфри. Он утверждает, что Дженнифер с мужем и дочерью погибли во время резни