Страница 4 из 20
Забрезжил рассвет. В серых сумерках Bикхейль был наполнен дымом костров, пением петухов, суетой подготовки к продолжению пира. Посёлок состоял из трёх десятков больших домов из вертикально вкопанных громадных брёвен, с наружной засыпкой из камней, глины и мха. Издалека они казались огромным кораблями из земли, лежащими кверху килем. Весь посёлок был окружён рвом и насыпью с частоколом. Колья частокола были срублены так, что на них оставались части заострённых веток. Переплетаясь между собой, эти ветви, создавали препятствие, крайне сложное для преодоления. Единственный вход вёл на площадь, где возвышался на холме из камней огромный дом ярла. Тут же находился алтарь Одина перед огромным дубом, оружейная, чуть подальше располагалась курящаяся баня, хранящие зерна, добра ярла и всего одаля. Чуть в стороне виднелась кузница, хлев, загон для лошадей, сторожевая вышка с воином, глядящим через верхушки деревьев на фьорд. Везде на разжиженной сыростью земле, были аккуратно уложены бревенчатые и дощатые мостовые, перед входами в дома они заменялись плоскими камнями, или каменным боем.
После сытной и хмельной трапезы пруссов, воинов ярлов Эймунда и Вишены, разморённых баней, звуками струн гуслей, вниманием женщин, отправили спать. Йёран, Рагдай, Вишена, остались у ярла Эймунд.
Шипели, падая в огонь очага капли жира с ягнёнка. Эйнар медленно поворачивал вертел с этим драгоценным праздничным жарким. Потрескивали дрова и факелы. На вертикальных брёвнах стен застыли тени. Два ряда столбов, поддерживающих крышу, образовывали зал, где стояли длинные столы и скамьи. Между столбами и стенами были сооружены полати, где сейчас спали несколько воинов ярла, сидел приглашённый из соседней деревни скальд и несколько служанок. Скальд тихо играл на гуслях незамысловатую мелодию, а Рагдай протяжно произнося слова, вёл повествование по-норманнски. Йёран и ярл Эймунд сонно кивали, степенный Овар в задумчивости расчёсывал бороду, Маргит смущённо сидела рядом с Вишеной и смотрела в стол, и только Вишена внимательно слушал рассказ. На дворе слышалось металлическое побрякивание и тихие голоса:
— Подожди со своей просьбой, ярл слушает сагу.
— Хорошо, вернусь днём.
Рагдай пел:
— Победив в войне, властелин восточной Поднебесной империи, не смог управлять страной. Он болел и быстро старел. Его старшие сыновья жили рядом с отцом, сладко ели и вволю спали. Не забывали увеличивать поборы в казну. И очень не любили своего младшего брата, который жил вдали от столицы, среди простых воинов. Люди уважали того за отвагу и ум, а братья… братья много раз хотели отравить.
На одном из пиров во дворце ему подсыпали особенно много яда. Он после этого долго болел, но не умер, а лишь укрепился духом… Тогда братья упросили императора ещё раз призвать к себе младшего сына, желая окончательно расправиться с соперником. Соратники отговаривали от поездки, но он не посмел ослушаться отца. И вот со своим другом воеводой и воинами приехал в крепость. Не говоря ни слова, старший брат пустил стрелу из лука, но промахнулся. А средний не успел выстрелить. Воевода с быстротой молнии поразил его копьём. После этого крепость оказалась во власти младшего сына и старик император, выслушав рассказ о заговоре братьев, назначил его наследником. Через два месяца тот стал новым императором Поднебесной империи и принял имя Тайцзун.
Глава третья ЗОЛОТО ПОСЛЕДНЕГО ИМПЕРАТОРА ДИНАСТИИ СУЙ
— Новому императору досталось плохое наследство. Страна была разорена. Много народу умерло от голода и войны. Кочевники тюркуты не давали никому покоя. Тайцзуну нужны были союзники и… золото. Но, как и его отец, властелин Поднебесной Империи не мог разыскать сокровища прежней династии Суй. Сокровища исчезли после убийства императора Ян-ди. Когда стало известно, что мятежный воевода Лян Ши Ду, засевший в крепости Шофан, расплачивается с воинами монетами Ян-ди, новый император собрал войско и пошёл на Шофан и осадил его.
Шофан сдался, соратники воеводы принесли императору его отрезанную голову, и были прощены, но золота в крепости не оказалось. В погоне за ускользнувшим богатством, император двинулся в земли тюркутов, но золота по-прежнему не было. Тайцзун объявил награду за каждого выданного сторонника Суй, скрывающегося в кочевьях. Ему привели столько беглецов, сколько иголок на ели. Их всех пытали. Наконец, на восточных предгорьях Тянь Шаня, золото Суй было найдено и перевезено в самый большой город построенный людьми — Чанань, откуда начинается великий Шёлковый путь в Европу через всю Азию. Тех, кто прятал золото, по приказу императора закопали в землю живьём. В Поднебесной настал мир и процветание, — закончив напевать, Рагдай вздохнул, словно гора свалилась с его плеч. Скальд ещё некоторое время перебирал струны, постепенно затихая, словно убаюкивая мелодию.
— Хорошая сага про счастье, — сказал ярл Эймунд, — только имена режут слух, как лай собаки, но там столько богатства в этой Серинде…
— Счастье, это отсутствие боли, телесной и душевной, — сказал Рагдай.
— Счастье, это золото, женщины, слава! — с чувством абсолютной правоты, сказал ярл.
— С востока везут шёлк, его продают в Константинополе по весу золота, — проговорил мечтательно Йёран, вставая, чтоб размять ноги, — одежда из шёлка не стирается от времени, паразиты в нём не заводятся, удобен и прохладен в жару, не то, что шерсть. Вот бы найти способ плыть туда, а не идти с караванами по пустыням.
— Самое ближнее, куда можно доплыть по воде, это если плыть по Хазарской реке из Тёмной земли кривичей и муромы, это до южного берега Хазарского моря, — ответил Эйнар, косясь на задумчивого Вишену, — так отсюда быстрее добираться до Багдада, чем вокруг всей Европы.
— Только там много волоков через лес, никем не обустроенных, лесные жители нападают, туда сейчас никто не сунется, — сказал Йёран, — правда Рагдай рассказывает, что князь кривичей Стовов построил город Каменную Ладогу и Стовград, но этого мало.
— Предлагаю выпить византийское вино за то, чтобы дорога из Восточного моря в Хазарское стала явью, — с этими словами ярл Эймунд взял со стола питейный рог зубра и подставил его под кувшин служанки. Все поступили так-же со своими сосудами. Когда вино торжественно было выпито, дом наполнился чавканьем, хрустом костей на зубах. Несмотря на то, что пир длился уже третий день, ярл Эймунд и Овар всё ещё ели с большой жадностью.
Наблюдая за черноглазой служанкой-рабыней Сельмой, Эйнар пожал плечами и заглядывая в свой пустой рог, спросил:
— Где в этой саге связь с сокровищами Рейна?
— Пить вино, и вообще пьянство, это добровольное помешательство, сказал Аристотель, — произнёс по-гречески Рагдай и добавил по-норманнски, — здесь такая же связь, как у беременной и северного ветра.
Все засмеялись. Особенно веселился Овар. Утирая слёзы, ярл Эймунд сказал:
— Золото Рейна тут не причём, эта сага о золоте Сиринды.
— Говорят, там одна женщина в день делает четверть куска шёлка, — сказал Овар, стряхивая со своей бороды крошки, — мне бы пару таких рабынь-мастериц, и через месяц можно было бы сшить шёлковый парус. Лёгкий, пурпурный, с драконами из огня, как на корабле Одина.
— Кроме рабынь потребуется ещё шёлковые черви, что дают нить, вроде, сирийцы умеют тоже делать шёлк, — сказала, входя в дом, Маргит, садясь рядом с Вишеной.
Сидевшие по левую сторону от ярла Эймунда его сыновья Эрик и Акар хмуро уставились на них.
— Может быть, объединить наши дружины и пройти в Хазарское море за шёлком? — спросил, обводя всех взглядом, Йоран, — сто викингов — это сила, неужели там кто-то сможет нас остановить?
— Тысячи болгар, кавказских албанцев и авар перебьют нас раньше, чем мы доплывём до Итиля, — сказал с сомнением Рагдай.
— Князь Стовов хочет идти на запад в далёкий поход, и считает, что доблестные ярлы Эймунд, Вишена и Йёран должны пойти с ним, — объявил всем Рагдай, — там сейчас большая нужда в воинах, потому, что король франков сражается на своих восточных границах с королём сербов и моравов Само и против аваров.