Выше только звезды

Однажды он, как обычно договорившись с Наташей, пришел к ней. Дверь открыла Светлана. Она запахивала на груди материнский халатик и вызывающе смотрела на него.

— А мамы нет, — сообщила она. — Ей пришлось задержаться на работе.

Она стояла в дверях, всем видом демонстрируя, что не хочет его пускать.

— Я подожду, если не возражаешь. — Он старался быть вежливым.

— Подождите, Роберт Михайлович. — Она захихикала: — Только, если не возражаете, в маминой комнате. Гостиная занята. Я там не одна.

— Подружки пришли? — Он радовался тому, что она удостоила его разговором. В последнее время она вообще смотрела на него как на пустое место.

— Не ваше дело. — Она как-то загадочно улыбалась.

Он решил, что она хамит, чтобы спровоцировать его на скандал и опорочить в глазах подруг и сказал:

— Я подожду в маминой комнате.

— Только не заходите в гостиную, — вслед ему крикнула она. — Мы там трахаемся с моим любовником. Вы нам и так помешали.

— Что? — Он пошел к двери гостиной.

Она загородила ему дорогу, упершись руками в косяки. Халат распахнулся, и он увидел, что под ним ничего нет. Он легко оттолкнул ее и вошел. Одежда была разбросана по всей гостиной. Джинсы валялись в одном углу, рубашка в другом. Бюстгальтер почему-то висел на люстре, а трусики его дочери, аккуратно расправленные, лежали на стуле у двери, на самом видном месте. На диване лежало голое длинноволосое худенькое существо с признаками мужского пола на теле.

— Котик, — сказала существу его дочь. — Это Роберт. Он утверждает, что он мой папочка. И пришел с тобой познакомиться.

— Хелло, Роберт. — Существо протянуло ему руку. — Если ты ей и вправду папаша, то спасибо за дочь. Она удалась на славу. В постели она просто чудо. Таких крошек я еще не знал. А я — Костя.

— Одевайся, — Роберт швырнул ему джинсы. — Ну, быстро!

— Ладно, старик, без нервов, — Костя встал и начал одеваться. Светлана улыбалась, скрестив руки на груди.

Парень, стоя без прочей одежды, неторопливо застегивал пуговицы на рубашке.

— Я сказал, быстро. — Роберт схватил его за ворот.

— Хорошо, я сейчас. — Он суетливо заметался по комнате, отыскивая свои шмотки. — Предупреждать надо, что у тебя отец качок, — недовольно крикнул он Светлане.

— А ну пошли, — Роберт выволок его из гостиной.

— Только не бей, старик, это шутка, — вопил парень. — Только не бей. Я из театрального, у меня завтра учебный спектакль.

— Если что случится, женишься, мразь, — сказал Роберт. — Или останешься калекой. И не думай смыться, я тебя из-под земли откопаю. — Он вышвырнул его на лестничную клетку. — А пока чтоб я тебя больше не видел.

— Хорошо, хорошо. — Парень упал, ударившись о перила, вскочил и, оглядываясь, побежал вниз.

— А вы не имеете права, Роберт Михайлович, так обращаться с моими любовниками, — орала на него Светлана, выбежав вслед за ними. — Вы мне никто, и я имею право на личную жизнь.

— Я тебе покажу личную жизнь, — пообещал Роберт, заталкивая ее в квартиру.

Она вырывалась и царапалась, как дикая кошка, когда он тащил ее по коридору, но справиться с ней ему не представляло труда.

Он бросил ее на диван в гостиной и расстегнул ремень.

— Я покажу тебе личную жизнь, соплячка, — повторял он.

Он задрал ей халатик и изо всех сил хлестал ремнем по голому заду. Она что-то вопила, извивалась, но он крепко держал ее и не слышал ее слов. В ушах у него почему-то звучала музыка, под которую они все занимались любовью на веранде у Дегтяревых. Эти гении, которых не устраивает обычная жизнь с ее моралью, втянули когда-то его в грязь, а теперь их маленькие гаденыши развращают его дочь! Он был вне себя и не соображал, что делает. Когда у него устала рука и он на секунду остановился, он наконец услышал ее голос:

— Папа, перестань! — орала она. — Мне же больно!

От ее слов он пришел в себя и несколько минут с ужасом смотрел на багровые полосы, покрывающие ее ягодицы и ноги, а потом, уронив ремень, отошел, сел в кресло и закрыл лицо руками.

Значит, она действительно считала его отцом, а следовательно, он должен был, как нормальный отец, по-человечески поговорить с ней и объяснить какие-то вещи, которых она по молодости лет не понимала. А теперь она потеряна для него насовсем. Когда-то давно он ударил ее мать, и они расстались на четырнадцать лет. Сколько пройдет времени, прежде чем эта девочка поймет его и простит? А Наташа не простит никогда, увидев, как он поступил с ее дочерью.

Он не мог встать и уйти так, чтобы она не увидела его слез. Он слышал ее тихие всхлипывания и думал о том, что был так близок к счастью опять сам сломал его.

— Пап, ну прости. — Она старалась оторвать от его лица руки. — Это был розыгрыш. Ну не расстраивайся ты так. — Она шмыгала носом Он ошалело посмотрел на нее. Она сидела перед ним на корточках, совершенно не думая о том, что у халатика нет пуговиц. Она была еще ребенком и не стеснялась его, потому что в самом деле считала отцом.

— Не было у меня с ним ничего, ну правда, — говорила она. — У меня еще ни с кем этого не было. Мы только хотели немного пошутить.

Он прижал к себе ее голову. Ему следовало догадаться, что все подстроено, но он так испугался за нее.

— Надень что-нибудь, — посоветовал он.

— Ага. — Она вскочила, но не за тем, чтобы одеться. Она притащила ему ремень. — Надень, пап, а то сейчас мама придет. Не нужно ей ничего рассказывать, а то она подумает еще… — Она, морщась от боли, уселась к нему на коленки точно так, как это делала Лолита. — А я целовалась только один раз, и мне не понравилось. Это так противно. Вот тебе нравилось целоваться с мамой?

— Да, — сказал он. — И сейчас нравится.

— Сразу понравилось или потом? — Вопросы сыпались из нее один за другим, и он подумал, что сначала обсудит с Наташей, как на них отвечать, все-таки она учительница.

— Дай мне прийти в себя, у нас еще будет время поговорить, — сказал он.

Так их и застала Наташа.

— Я задержалась, — сказала она как ни в чем не бывало. — Проголодались, наверное? Мойте руки, сейчас будем ужинать.

— Мама, подожди, — остановила ее Светлана. — Папа будет жить с нами, только… вам нужно пожениться. — Она была сторонницей нравственности.

— Мы уже год, как женаты, — сказала Наташа. — Вы слышали, что я вам сказала?

— Как у тебя это получилось? — спросила Наташа, когда они остались одни в спальне. В первый раз — легально.

— Я ее выпорол, — признался Роберт, готовясь как минимум к лекции на тему о непедагогичности подобного обращения с детьми. Тем более причину он ей объяснить не мог — обещал ведь дочери молчать.

— Здорово, — засмеялась Наташа. — Надо было это сделать давно.

— Знаешь, я несколько превысил пределы допустимого, — сказал Роберт, вспомнив багровые полосы на теле дочери. — Просто не соображал, что делаю… Я был вне себя.

— Иногда это полезно, — сказала Наташа. — И я понимаю тебя. Светка доведет кого угодно. Но в следующий раз не превышай пределы.

— Следующего раза не будет, — пообещал Роберт, обнимая жену. — Мы отлично будем ладить.

Света долго не могла уснуть — ей было больно лежать и на боку, и на спине. Но она была счастлива. Она с детства завидовала девочкам, у которых были отцы, и мечтала его иметь. Она бежала навстречу к каждому дяде, приходящему в их дом, но они дарили ей подарки и больше внимания на нее не обращали, а потом исчезали, и мама говорила ей, что это не папа. А однажды ее мечта сбылась. Про одного дядю мама сказала, что он и есть папа, и он даже жил с ними. Он тоже дарил ей подарки и иногда ходил с ней гулять. И она чувствовала, что теперь такая же, как и все ее друзья. А потом он поссорился с мамой и ушел, и она поняла, что не была ему нужна — он жил с ними лишь ради мамы, но она успела привязаться к нему всей душой. И ей было очень плохо. А дядя даже не узнавал ее, встречая на улице. И вот появился новый претендент на руку матери, и ей сказали, что это ее папа. Он поступал так же, как и все, тоже дарил подарки, и она думала, что до нее ему дела нет. Но почему-то он нравился ей гораздо больше, чем все остальные, и ее тянуло к нему. Когда ее подруга пожаловалась, что отец не разрешает ей дружить с мальчиком и устроил скандал, застав дома ее одноклассника, она разработала план. Если этому мужчине, который утверждает, что он ее папа, нужна она, он поведет себя так же, как отец ее подруги. Конечно, такого исхода она не ожидала, но это лишь доказывало, что в самом деле он ее любит. Она наконец уснула, лежа на животе, совершенно счастливая.