Выше только звезды

Ужин подходил к концу, и Роберт радовался тому, что прогноз Виктора не оправдался.

— Разрешите присоединиться к вам? — Роберт почувствовал, как у него засосало под ложечкой, увидев целую компанию, которую привел Николай Евстафьев. — Я сказал друзьям, что среди нас сегодня находится человек, не принадлежащий к нашему кругу, и всем интересно услышать мнение о спектакле человека со стороны. Мы все принимали участие в его создании и не можем оценить объективно.

Все расселись за их столиком.

— Это автор пьесы, Григорий Горшков, а это — постановщик, Всеволод Мстиславский. — Он представил двух солидных мужчин. — Это наш завлит Владимир Дегтярев, а это пока просто моя дочь Лиля, но она бредит театром. — Он указал на Володю и Лилю.

— Так что же скажет наш уважаемый зритель? — приятно улыбаясь, спросил главный режиссер.

Роберт взглянул на соседний столик, где сидели Виктор и Женя. Женя по-прежнему кокетливо улыбалась ему, а Виктор одобрительно кивнул. И тогда он, досчитав до трех, как привык делать в спорте, если чего-нибудь боялся, например, впервые прыгнуть с вышки, сказал:

— Откровенно говоря, спектакль показался мне довольно нудным, несмотря на талантливую режиссуру и великолепную игру актеров. Сама пьеса написана скучно и не передает атмосферу гениальных рассказов Кафки.

У него была очень хорошая память, и оттого, что он злился и боялся одновременно, слова прозвучали громко и решительно. За столом наступила длинная пауза. Все переглядывались. Владимир скорчил удивленную мину и уставился на Роберта, словно прежде не имел возможности его разглядеть. Лиля улыбнулась, прикрывая улыбку рукой, она была еще не очень умелая актриса. Роксана расхохоталась, она всегда не отличалась очень хорошими манерами. Григорий Горшков забарабанил пальцами по столу и поглядывал на друзей-мэтров, ища поддержки. Всеволод Мстиславский сказал задумчиво:

— Я не заметил этого.

— Я не заметил тоже, — согласился с ним Николай Евстафьев. — Но после первого прочтения один из актеров, не буду называть фамилию, говорил мне то же самое, правда, я не стал его слушать. И сегодня в антракте мне сказала примерно то же одна знакомая, а она искусствовед. Я, конечно, с ней не согласился, но…

— Вы можете рассказать, молодой человек, как вы видите пьесу? — заинтересованно спросил Мстиславский.

Роберт почувствовал, что у него на лбу выступил холодный пот.

— Я? — Он замолчал.

— Роберт. — У их столика возник запыхавшийся Виктор. — Извините, Всеволод Борисович, что прерываю вас, но Роберта срочно просят к телефону. Звонили на вахту.

— До встречи, Роберт. — Режиссер протянул ему руку. — Надеюсь, что вижу вас в нашей компании не в последний раз. С вами интересно разговаривать, и мне бы хотелось продолжить нашу беседу.

— До свидания, — Роберту впервые пришлось преодолевать дрожь в руке.

— Действительно интересный парень, — услышал он за спиной голос Евстафьева, когда, ощущая ватную слабость в ногах, шел к выходу.

— Я покажу тебе, где находится телефон, — Виктор вышел вслед за ним. — Ты произвел настоящий фурор. Подожди Роксану в машине. Тебе не стоит возвращаться, ужин закончился, и они сейчас начнут расходиться. Они и задержались только ради тебя.

— Вы не только красивы и решительны, Роберт, — сказала мать Роксаны, когда он развозил ее и дочь по домам. — Вы еще и умны. Я даже знаю, кем устроить вас в редакцию. Муж говорил, что у него свободно место журналиста в отделе культуры. Будете освещать театральную и художественную жизнь нашего города.

— Как хорошо мы провели вечер, — сказала Роксана, выходя из машины у своего подъезда. — Я придумала новую сказку. О тебе. Называется «Настоящий принц». Это о принцессе, которая искала настоящего принца и не могла найти. В каждом было что-то не то. И наконец она встретила его, умного, красивого, мужественного, как ты.

Это было почти объяснение в любви. Его девушка никогда не говорила ему таких слов, и слышать их было приятно, хотя он и понимал, что она несколько заблуждается на его счет. Но дома его ждали тоска и одиночество.

— Я хочу к тебе, — честно скатал он.

— Так в чем проблема? — Она потянула его за собой из машины. — Пойдем ко мне.

— Я не очень обижу тебя, если сначала напечатаю свою сказку? — спросила она, когда они поднялись. — Понимаешь, я боюсь, что забуду ее. Ты можешь пока посмотреть телевизор или почитать, у меня свободная комната. Я приду сразу, как освобожусь.

Он лежал на диване, слушал, как за стенкой стучит ее печатная машинка, и не чувствовал себя одиноким. Не дождавшись ее, он уснул.

— Мне никто не поверил бы из моих друзей, если я рассказал бы им, что две ночи провел вдвоем с красивой девушкой и ни разу с ней не переспал, — сказал он ей утром, войдя в ее комнату.

Она еще лежала в постели. Он присел к ней на кровать и, нагнувшись, поцеловал ее. Он сбросил с нее одеяло. На ней была невероятно красивая коротенькая рубашечка с кружавчиками, открывавшая точеные стройные ножки. Она была хорошенькая и свеженькая, даже после сна, и напоминала девочку. Его рука гладила сквозь нежную ткань ее маленькую грудь.

«Маленькие женщины очень соблазнительны», — подумал он.

— Кошмар. — Она вдруг посмотрела на часы и вскочила. — Уже скоро двенадцать, а после обеда в редакции все разбегутся. Роберт, мы должны срочно ехать, если хотим кого-то за стать, даже позавтракать не успеваем.

— А ты не можешь отложить свои дела? — обиженно спросил он.

— Это не только мои дела, но и твои. — Она обняла его за шею и заглянула ему в глаза. — Мама должна была поговорить с отцом, и он наверняка тебя ждет. И мне хотелось бы сдать свою сказку.

Его взяли в отдел культуры журнала. Для начала рядовым корреспондентом, чтобы не особо возмущались сотрудники.

— Месяца через два будешь заместителем начальника, — сказал Иннокентий Сафронов, пожимая ему на прощание руку. — А через полгода дослужишься до начальника. Со временем заменишь меня. Мне уже сказали, какой ты умный и способный. И жена, и Коля Евстафьев. Да и моя Роксана не могла полюбить недостойного человека. А пока — вот тебе первое задание. Напиши статью о вчерашнем спектакле. В таком ключе, как вчера разговаривал с Мстиславским. Остро и критично. Даю тебе три дня.

Роберту редко приходилось что-то писать. Он мало посещал школу, подолгу пропадая на сборах и соревнованиях, и пока его сверстники мучились над сочинениями, он побеждал на очередном первенстве. Но пока он об этом не думал — у него в запасе было три дня, и его беспокоили совсем другие проблемы.

После редакции они поехали к ней, она хлопотала на кухне, готовя обед. Денег на ресторан не было ни у нее, ни у него, и она взялась за дело сама. Он очень смеялся, выяснив, что готовить она не умеет. Она носилась по кухне с кулинарной книжкой в руках, перемазанная с ног до головы, перепортила кучу продуктов и заполнила кухню гарью, но не позволяла ему помогать, уверяя, что это не мужское дело. Его прежняя девушка так не говорила никогда. И если им случалось бывать в подобных ситуациях, злилась и твердила о равноправии полов и порабощении женщин в быту, хотя готовила очень вкусно, и ему казалось, что ей это нравится. Просто она никогда его не любила. То, что состряпала Роксана, есть было невозможно, и она очень расстроилась, чуть не плакала и говорила, что хотела сделать ему приятное. Чтобы утешить ее, он все приготовил сам. К холостяцкой жизни он привык и готовил нехитрые блюда быстро и умело. Она восхищалась, целовала его, хохотала и дурачилась, заставляя его кормить ее с ложечки и изображая маленькую девочку. В конце концов он подумал, что будет уже просто странно, если он ничего не предпримет. Когда она, как ребенок, залезла к нему на колени, он встал, держа ее на руках, и отправился в ее спальню.

— Не надо, — прошептала она, когда он уложил ее на кровать. — Потом ты будешь говорить, что я специально затащила тебя в постель, чтобы женить на себе.