Наследие

А может, и не было вовсе никакого убийцы-Бессмертного? Тогда что это — устранение конкурентов? Но конкурентом Шапиро можно было счесть разве что Ли. Остальные — друзья и союзники…

Нет, не вяжется.

Да, и чрезвычайное положение! С момента его объявления все властные полномочия должны перейти к Верховному Координатору, а его даже не поставили в известность о происходящем! И шеф Службы безопасности молчит, хотя знает, что при разбирательстве его голова полетит первой.

— Месье Антуан? — На веранду тихо вышел Дэниел. — Какие будут распоряжения?

— А какие могут быть распоряжения, — усмехнулся Лафонтен. — Это черт знает что такое… Подготовьте все к возвращению в Париж.

— Известить Шапиро?

— Ни в коем случае. Пока не узнаем на месте, что именно случилось, под подозрением все, кто остался жив.

— И Жан Дюмар тоже? Его в Париже не было десять дней…

— Но сейчас он в Париже. И молчит, хотя вот эти сведения я должен был получить от него, вместе с решением о чрезвычайном положении. Нужно подключать к делу спецгруппу. Бэйкеру отправьте сообщение, встречу нам пусть организует он. Дюмара взять под арест, как только мы прибудем в Париж, и сразу ко мне. Живым и способным отвечать на вопросы.

Дэниел кивнул.

*

Тем же вечером, перед закатом, Лафонтен сидел на пляже, снова наблюдая за Даной — как она выходит из воды, путаясь ногами в пене прибоя и рукой откидывая со лба мокрые волосы.

Пенорожденная…

Она подошла и с удовольствием бухнулась на песок рядом с его шезлонгом.

— Ах! Как хорошо. Люблю купаться по вечерам.

— Вы как будто были здесь только вчера? — заметил он. — Разве у вас бывает два выходных подряд?

— У меня больше нет выходных, — безмятежно откликнулась она, вытягиваясь и закрывая глаза. — Как и рабочих дней. Я уволилась.

— В чем дело?

— Да ну его… Свихнулся окончательно. Нарвался как-то на проблемы в казино и вообразил, что за ним охотится вся игорная мафия. Кого когда пара телохранителей от мафии спасала? Да еще и рукам воли дает слишком много. Ну и поругалась я с ним по-настоящему. Он меня ударил, то есть попытался ударить. А я не люблю, когда на меня замахиваются. Приложила его. Лбом в стену. Вы, конечно, были правы насчет битья морды работодателю… Ладно, как-нибудь обойдусь и без этого параноика.

Она умолкла. Лафонтен некоторое время тоже молчал, потом сказал задумчиво:

— Я думаю, что было бы, будь я помоложе лет на двадцать.

Она, снова развеселившись, села и обняла руками колени.

— О, я знаю, что бы было! — сказала с комичной серьезностью. — Вы бы увезли меня в Париж, устроили работать секретаршей в своем офисе, а потом сделали своей любовницей… А где же бедной невинной девушке устоять перед таким блеском?

Он не улыбнулся в ответ, и она, разом отбросив игривый тон, придвинулась ближе:

— Простите, я не хотела вас обидеть.

— Вы меня не обидели. Тем более что ваша догадка не так уж далека от истины.

— Тогда… Что-то случилось?

— Да. Мне придется вернуться в Париж.

— Как, уже?! — выпалила она и, смутившись, покраснела. — То есть, я хотела сказать… Вы же собирались пробыть здесь до осени!

— Обстоятельства изменились. — Он вздохнул. — Дана, если серьезно… Что, если я предложу вам работу?

— Работу? Мне? — удивилась она. — Но какую? Вряд ли я могу составить конкуренцию вашим телохранителям.

— Верно. Хотя стреляете вы не хуже… Мне нужен секретарь.

— А Дэн?

— Он напьется до чертиков от радости, что ему наконец нашлась замена. Ему обещано повышение по службе.

— Ну… Я работала при штабе… но недолго и не знаю, получится ли у меня сейчас. А где мне придется работать? При вас?

— Почти. Скажите, Дана, вы умеете хранить тайны?

— Шутите? — фыркнула она. — Охранник, не умеющий держать язык за зубами, теряет работу очень быстро.

— За разглашение тайны, о которой говорю я, можно потерять голову. Буквально.

Она слушала очень внимательно, не перебивая, и когда он замолчал, еще некоторое время молча смотрела на море. Потом спросила:

— И вы хотите, чтобы я вступила в этот ваш… Орден?

— Если вы хотите работать со мной, это обязательно.

— И одной вашей рекомендации будет достаточно? Чин у вас, должно быть, не маленький.

— Я — Гроссмейстер, — произнес он, поднимая руку так, чтобы Дана смогла разглядеть перстень.

Она кивнула:

— Я подумаю. Хорошо?

— Я улетаю в Париж послезавтра, Дана. Если надумаете — приходите завтра утром на мою виллу.

— Хорошо. — Она снова кивнула и улыбнулась. — Точно, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь!

*

Она пришла утром, одетая в строгий светлый костюм и аккуратно причесанная. Лафонтен даже не сразу ее узнал — настолько разительной была перемена, не только в одежде, но и в выражении лица, и манере держаться.

— Как я понимаю, вы решили принять мое предложение, — заметил он после приветствий.

— Да, — кивнула она. — Конечно, если вы проявите немного снисходительности… Все-таки такая работа для меня не очень привычна, потребуется время.

— Может быть, да, а может, нет, — мельком улыбнулся он. — Судя по тому, как легко вы сменили свой имидж…

— Имидж — внешность, — покачала она головой. — Шелуха. Ее я могу менять каждый день. Сейчас речь о другом. Но я постараюсь.

— Я уверен, что у вас получится, — кивнул он. — У меня есть срочная работа… Дэниел пока введет вас в курс дел. И да, вам лучше сразу перебраться сюда — чтобы завтра не тратить лишнее время на сборы.

— Хорошо, — пожала она плечами. — Тогда я схожу, заберу свои вещи.

— Мы сходим вместе, — предложил Дэниел. — По дороге и поговорим.

Они ушли.

Лафонтен вернулся к работе, еще раз про себя подивившись стремительному перевоплощению Даны из девчонки-сорвиголовы в строгую деловую даму. Нет, она очень даже не проста!

Вечером ему не спалось — не давали успокоиться полученные известия и предстоящее завтра путешествие. Около полуночи он встал и вышел на веранду, немного освежиться и отвлечься от мрачных раздумий. И услышал голоса — совсем рядом, возле окон веранды.

Дэниел и Дана.

Лафонтен хотел вернуться в дом, но, уловив в какой-то фразе свое имя, не удержался — остановился на пороге и прислушался.

— …Он не похож ни на кого из тех, с кем мне приходилось работать раньше, — говорила Дана. — Может, расскажешь еще что-нибудь о нем?

— Он сильный человек, — после короткой паузы отозвался Дэниел. — Очень сильный… и очень сильный лидер. Я знаю достаточно людей, которые пойдут за ним всюду. Буквально в огонь и в воду.

— И ты? Извини, это просто догадка, но… Ты чем-то ему обязан?

— Как тебе сказать… Моя мать рассказывала мне… Она ведь давно в Ордене, с молодости, и сейчас уже Региональный Координатор… Так вот, она говорила, что попала тогда, в самом начале, в одну неприятную историю. И встретила человека, который ей помог. Она считает, что эта встреча очень многое изменила в ее жизни. Хотя она никогда не называла его имени, я думаю, это был месье Антуан.

— Если она хранила это в тайне… Может, он твой настоящий отец?

— Было бы здорово, но увы. Хотя мой отец не сделал для меня и трети того, что он. Да, собственно, ничего не сделал, кроме того, что произвел меня на свет. Я даже фамилию матери взял, чтобы поменьше было напоминаний о нем.

— Вот ведь! А я и не помню своего отца толком… А месье Антуан… как с ним работается?

— Хорошо работается. Не пытайся его обманывать, это самое главное… Даже если вляпаешься во что-нибудь по глупости, лучше расскажи сразу. Будешь ему верна — поддержка и защита тебе обеспечены. Попытаешься обмануть или предать… Лучше и не пытаться.

— По-моему, он очень внимательный и деликатный.

— Верно. Он из тех, кто может убить, но не оскорбить и не унизить. Да, как говорят, ученики Торквемады все были такими…

— Ученики кого? — рассмеялась Дана.

— Торквемады. — Дэниел, похоже, улыбнулся в ответ. — Был у нас шеф Службы безопасности с таким прозвищем.