Страница 92 из 102
Митос читал письмо, чувствуя нарастающее бешенство пополам со злостью на себя самого. Как он мог не заметить всего этого раньше?! Не ожидал такого от Кассандры? Нет, просто не думал о ней… Ей как-то удалось не попасться ему на глаза.
«…теперь у меня нашлось и время, и повод подумать обо всем этом и разобраться, насколько это возможно. Увы, рассчитаться с Кассандрой я не могу. Она по-прежнему имеет надо мной власть, и ради себя, и ради тебя, я должен держаться от нее подальше. В сущности, даже ее смерть ничего не изменит. Она оставила в моем подсознании то, что может сработать и без ее команды. Поэтому я решил уехать. Подальше от тебя и от нее. Будет лучше, если ты не станешь меня искать. Возможно, со временем я и смогу найти способ освободиться.
Я думал и о том, почему ей вообще удалось так затуманить мой разум. Наверно, она не просто так выбрала чувство, на котором собиралась сыграть. В юности я ни за что не решился бы на такое признание, но то было давно… Она была права. Я в самом деле видел в тебе больше, чем учителя и господина. Вернее, тайком мечтал увидеть. Но все было так, как было, и узнать, как могло бы быть, нам уже не дано. Жаль.
Прости своего недостойного ученика и позволь ему самому решить свои проблемы».
На этом письмо заканчивалось. Ни даты, ни подписи не было.
Митос аккуратно свернул листы и убрал в конверт.
Можно сказать, что ничего непоправимого не случилось. Ясно главное: Роберт не предавал его и он не сумасшедший. Значит, все можно исправить. То, что мальчик решил скрыться, дела не меняет — найти его будет делом техники. Ну а дальше…
Да, еще Кассандра. У Митоса больше не было охоты играть с ней в какие-то игры. Сотворив такое коварство с его учеником, она лишилась его сочувствия окончательно.
Воздух отчетливо завибрировал, и Митос, отложив конверт, приподнялся на кровати. Дверь открылась, пропуская Ансельма.
— Доброе утро, — сказал он, плотно прикрыв за собой дверь и усаживаясь на придвинутый к кровати стул. — Рад видеть тебя в сознании, если и не в добром здравии. Как самочувствие?
— Спасибо, пока не знаю, — отозвался Митос, откидываясь на подушки. — А что случилось, Ансельм? Давно я здесь?
— Что случилось, ты мне скажи, — развел тот руками. — Сюда тебя привезли позавчера вечером. А впал в бессознательное состояние ты еще двумя днями раньше.
Митос нахмурился:
— Понятно… Кто меня привез?
— Кедвин и Дункан МакЛауд.
— МакЛауд?! Он здесь?
— Ну да, они оба здесь. Ждут, когда ты очнешься. Ты не пробовал вставать?
— Нет… То есть пробовал, но у меня толком не получилось даже сесть.
— Значит, Кедвин придется еще немного подождать. А МакЛауда я могу позвать прямо сейчас.
— Не надо.
— Что? — Ансельм подался вперед. — Почему? Он так тревожился.
— Не надо, Ансельм, — сказал Митос. — Это долго объяснять, но просто сделай, как я прошу.
— Хорошо, — растерянно согласился настоятель. — Ну, что ж… Не буду больше тебе надоедать, Адам. Тебе нужно восстанавливать силы… Брат Рональд пока о тебе позаботится.
— Спасибо.
Ансельм еще раз улыбнулся и ушел. Почти сразу появился тот же толстый монашек, с подносом в руках.
Митос вдохнул запах еды и подумал, что Ансельм прав. Сначала нужно восстановить силы.
*
Кедвин сидела на стуле в своей комнате и, хмурясь, наблюдала, как МакЛауд нервно ходит из угла в угол.
— Успокойся, пожалуйста, Дункан. Еще ничего страшного не случилось!
— Ничего страшного? — Он остановился и уставился на нее с мрачным удивлением. — Ну да, конечно! Митос не желает меня видеть, но это пустяки!
— МакЛауд, он только что очнулся. Мы не знаем, что с ним было, не знаем, что он помнит… Нужно думать, как ему помочь, а не сходить с ума!
— Да… тут ты права.
Он постоял еще немного, потом повернулся и решительно направился к двери.
— Постой! Куда ты?
— Ты же сама сказала: надо думать, как ему помочь. Буду думать.
Он дошел до монастыря и спросил первого встречного монаха, где можно найти настоятеля. Монах указал на верхний этаж центральной башни.
МакЛауд поднялся по крутой узкой лестнице, знакомой еще со времен первого посещения монастыря, и постучал в дверь комнаты, служившей настоятелю монастыря кабинетом.
Ансельм откликнулся сразу. В другое время МакЛауд подумал бы, стоит ли отвлекать его от дел, но не сейчас.
— Ансельм, — начал он, сев на предложенный стул. — Знаешь… я хотел спросить…
— Об Адаме?
— Ну да. Что он сказал тебе? В смысле, о том, что не хочет со мной встречаться. Он что-нибудь объяснил?
Ансельм покачал головой:
— Нет. Просто сказал, что не хочет тебя видеть, вот и все. Очень категорично.
— А… не было похоже, что он… ну, не слишком адекватно воспринимает обстановку?
Ансельм подумал немного.
— Нет, не было. Он выглядел вполне нормально, только очень усталым. А что?
— Да нет, ничего, — МакЛауд сумрачно усмехнулся. — Скажи, а ты давно его знаешь?
— Адама? Да не то чтобы… Он приезжал в нашу обитель лет двести назад. Правда, тогда имя у него было другое. И еще два года назад, но совсем ненадолго.
— И тебе не пришлось с ним толком познакомиться? Исповедь, к примеру, ты у него не принимал?
Ансельм улыбнулся:
— Нет, такой чести не удостоились ни я, ни Павел. Вот разве что Дарий.
— Дарий?
— Они приезжали вместе. Я однажды случайно увидел, как они разговаривали. Мне тогда показалось, что отношения у них очень доверительные.
— Значит, Дарий, — МакЛауд устало провел ладонью по лбу и глазам.
Ансельм подался вперед, прислоняясь грудью к краю стола:
— Дункан, к чему все эти расспросы? Что случилось? Ты ведь не удивился, когда я сказал, что он не хочет с тобой встречаться. Что у вас произошло?
МакЛауд вздохнул:
— Много чего произошло.
Ансельм не отводил взгляда.
— Ансельм, я не великий охотник выворачивать душу, но выслушай меня, пожалуйста…
…Он рассказал всю историю своих с Митосом отношений, не называя имени Старейшего. Без эмоций, только факты. Не умолчал ни о чем: ни о сомнениях, вызванных беседами с Кассандрой, ни об истории с генератором. Понемногу добрался до видения Источника.
Ансельм слушал, не перебивая, очень сосредоточенно. Только когда речь зашла об Источнике, спросил:
— Ты так уверен, что это именно видение, а не просто сон?
— То, что я там видел… Не могло оно никак мне явиться иначе, чем через ауру Адама. И потом, сам Источник…
— Да, ты говоришь, что очень многое узнал из этого последнего видения… Ты расскажешь, что в нем было?
— Хранитель сказал, что я узнаю то, что должен был понять давно. Я ждал, что увижу его, а увидел себя. Только его глазами. Понимаешь? Все, каждую минуту, когда мы встречались…
МакЛауд замолчал и отвернулся.
Ансельм, дотянувшись через стол, осторожно коснулся его руки:
— Дункан.
— Только представь себе, Ансельм, — произнес тот, вскидываясь. — Все последнее время мне казалось, что я его совсем не знаю, не понимаю, почему он делает то или это. А оказалось, что я все знал. Всегда. И все подозрения и недоверие — пустая паранойя! Теперь он мог умереть из-за меня, а я не сумел найти слов и времени, чтобы просто поговорить и попытаться понять! Да я с врагами никогда не поступал так, как с ним. Кто я после этого, Ансельм?
— По-моему, жертва обмана.
— Нет. Ей не удалось бы одурачить меня, если бы я сам этого не хотел, если бы я верил ему, а не подозревал бы у него за пазухой камни.
— Дункан, но ведь он жив.
— Он жив не моими стараниями, Ансельм. Даже этого я не смог для него сделать!
— Постой. Чего этого?
МакЛауд горько усмехнулся:
— Его ученик, Роберт Морган, отдал ему свой Огонь. Со мной он уже не хочет ни встречаться, ни разговаривать, а что будет, когда узнает?..
— Честно говоря, — Ансельм тяжело вздохнул, — я даже не знаю, что тебе посоветовать… Могу попытаться с ним поговорить… но с трудом представляю, что ему скажу.